========== Глава 1 ==========
Я знаю, что жизнь несправедлива. Да ещё этот ливень во время похорон — как-то уж слишком.
Людей почти нет: мои родители мало с кем были близки при жизни, пастор монотонно бубнит о том, какие они замечательные. Слёзы уже иссякли, и я не могу больше плакать. Стоя под зонтиком бабушки Леи, я тихо и безучастно гляжу на гроб. Лея всё ещё рыдает, опираясь на дедушку Хана. На похороны они прилетели из Лос-Анджелеса.
— Я буду скучать по ним, — угрюмо говорит Хан, когда родителей начали опускать в землю. Лея кивает, вытирая глаза. — Я тоже.
Кира, моя мама, была их дочерью. Они редко здесь появлялись, но всё же приехали в Мэн попрощаться. Они планировали остаться на лето, несмотря на то, что Лея, как всегда, загружена работой в сенате штата, а Хана никогда нет дома.
Я смотрю под ноги, направляясь к машине. Мои родители были хорошими людьми, но жизнь забрала их в один миг. Резкий занос на льду, ужасный телефонный звонок позже, и вот я сирота.
После похорон Лея и Хан вытаскивают меня на ужин. Французская кухня — моя любимая, но аппетита совершенно нет. Мы сидим на диванах возле мокрого от дождя окна, как вдруг Лея оживляется и начинает улыбаться, отрываясь от своего меню. Я слегка хмурюсь и поворачиваюсь, чтобы понять, на кого она смотрит.
В дверном проёме стоит мужчина, настолько высоченный, что полностью всё собой загораживает. Он отдаёт свою шляпу администратору, стягивает пальто и с лёгкой улыбкой благодарит хостеса на французском. Я оглядываю этого человека, улавливая его тёмный взгляд, и сразу же думаю о маме. У него такие же чёрные волосы, только они не свисают длинной косой, как у неё, а мягко лежат на плечах. Моё сердце начинает колотиться.
— Бен, милый! — восклицает Лея. Она поспешно поднимается со стула и обнимает незнакомца.
Ого! Бен — таинственный брат-близнец мамы, которого я никогда не видела. У него вытянутое меланхоличное лицо, усеянное родинками, а его огромные руки полностью обхватывают спину Леи. Он целует её в висок и улыбается, пока она заботливо поправляет воротничок его серой рубашки. Он чертовски хорошо одет.
Хан фыркает.
— Пропустил грёбаные похороны. Падла.
С этим я согласна. Я отворачиваюсь, чтобы отхлебнуть колы, пока они неторопливо приближаются к столику. Бен проскальзывает к дивану и садится рядом со мной, болтая с матерью. Я улавливаю запах одеколона и мяты. Бен такой огромный, что мне приходится подвинуться, освобождая место. Только полный урод пропустит похороны родной сестры.
— Рейс задержали, — объясняет он, глядя в свирепые глаза отца. — Сам посмотри, если не веришь. — Низкий глубокий голос привлекает внимание.
— Хм, — Хан машет в мою сторону. — Твоя племянница. Рей, а это твой дядя-говнюк.
Я протягиваю руку, даже не взглянув на него.
— Приятно познакомиться.
Тёплая рука Бена обхватывает мою.
— Взаимно.
Перед заказом мы несколько минут просматриваем меню. Бену и мне хочется поесть рататуя. Оказывается, у нас с ним общее любимое блюдо. На этот раз я бросаю взгляд на Бена — он улыбается. У них с мамой есть схожие черты — волосы и глаза — но лица совершенно разные.
— Нравится французская кухня? — спрашивает он.
— Даже улиток ем, — я самодовольно потягиваю колу. — И устрицы.
— Лягушачьи лапки? — интересуется он, ухмыльнувшись.
Я ухмыляюсь в ответ и киваю.
— Ага.
— Вся в мать, — Лея кривится от недовольства и пихает Хана локтем. — Помнишь? После аппендицита Кира всю неделю только одних улиток ела. Меня на изнанку выворачивало, глядя, как она щёлкала раковины. От всего остального она просто отказывалась.
Бен благодарит официанта за красное вино и аккуратно взбалтывает бокал, прежде чем сделать глоток. Напиток оставляет на стекле «винные ножки» — мой папа говорил, что так делают любители выпить. Он указывает ободком бокала в сторону матери и улыбается, его большие руки почему-то кажутся изящными.
— Потому что ты до усрачки её избаловала, — Бен вздыхает и пьёт ещё. — Когда мне удалили миндалины, всё, что было у меня — это сраное мороженое…
— Это всё, что мы могли тебе дать! — огрызается Хан.
Лея смеётся и хлопает Хана по плечу.
— Ладно, дорогой, сбавь обороты.
Они непринуждённо болтают, и Хан постепенно расслабляется, хотя всё ещё постреливает на Бена гаденькими взглядами и ворчит на протяжении большей части ужина. Я не понимаю, почему мы никогда не встречались. Бен кажется приятным, и Лея объясняет, что он известный писатель и всё время живёт на Тихоокеанском Северо-Западе, в штате Орегон. Ему нравятся постоянные дожди и секвойи.
Я смеюсь над историями про Бена и маму. Они хотели пожениться, когда были детьми, но Лея сказала, что тогда у них появятся двухголовые дети. Бен непринуждённо пьёт вино, посверкивая Ролексом на запястье, и, в конце концов, приканчивает бутылку на пару с Леей. Я дожёвываю остатки рататуя и наблюдаю, как они смеются. Здорово! Я так не веселилась целую вечность. Словно надо мной постоянно нависает тёмная туча.
В конце ужина начинается нелепая хрень. Мне всё ещё шестнадцать, мои родители мертвы, и поэтому мне нужно где-то приткнуться, я надеюсь на бабулю с дедулей. К тому же, в Калифорнии прикольно. Я много раз ездила туда с родителями.
Лея откашливается.
— Рей, дорогая. Мы обсудили твой переезд, и у дяди Бена появилось неплохое предложение.
— Насчёт Калифорнии? — щебечу я с надеждой.
Бен перехватывает чек прямо перед носом у Хана. Лея наблюдает, как они собачатся, и качает головой.
— Мы с твоим дедом никогда не бываем дома, — говорит она. — А твой дядя живёт недалеко от самых лучших школ страны. Ты ведь хочешь поехать в штат Вашингтон, верно?
— Ага, — я смотрю на Бена. — Но я не хочу навязываться.
А ещё я ненавижу дождь. И там всё время темень, хоть глаз выколи.
Бен передаёт официанту чек и чёрную кредитку.
— Ты не навязываешься. У меня огромный пустой дом и я практически всегда дома, — он хлопает под столом по моему бедру и нежно его сжимает. — Это всего лишь на полгода где-то, верно?
— Ага, — бормочу я. — Окей.
Что ж, я еду в Орегон. Видимо, мне следует быть благодарной за то, что у меня вообще есть крыша над головой.
Бен не отпускает моё бедро.
— Это новое начало, Рей. Я позабочусь о том, чтобы ты была счастлива.
— Ладно, — ворчу я. Это не хренова Калифорния, которая сделала бы меня счастливой.
Мы едем ко мне домой, чтобы я могла закончить сборы. Я многое выбрасываю, кроме кое-какой одежды, потому что хочу просто обо всём забыть. Я получу наследство, когда мне исполнится восемнадцать, но на данный момент я хотя бы могу продать свой дом. У Леи уже есть несколько заинтересованных покупателей, и она собирается отложить деньги для моей учёбы в университете.
Мы все вместе ночуем в отеле, просматривая старые фотки папы и мамы. Папины родители давно умерли, поэтому детских фото не так много. Бен засветился на нескольких. Он постоянно хмурился, и моя мама всё время посмеивалась над ним. Бен чуть не давится виски, когда Лея достаёт фотку, где он, бухой в хламину, отжигает в платье на папином мальчишнике.
— Сожги это! — кашляет Бен и тянется за фоткой, но Лея, смеясь, быстренько всучивает её мне.
Я крепко сжимаю пальцы и убегаю, а Бен кидается за мной. Он ржёт, держа в руке стакан с виски, а Лея кричит, чтобы я защитила фотку любой ценой. Бен матерится и чуть ли не сваливается, когда мы добираемся до спальни. Я пытаюсь захлопнуть дверь.
Он распахивает её и хватает меня за талию, прежде чем я успеваю увернуться. Я визжу, дрыгая ногами, и хихикаю, а Бен спотыкается, раскачиваясь со мной на пару.
— Я… — Он кряхтит, шатаясь из стороны в сторону. — Боже, ребёнок! Я сейчас свалюсь…
Мы падаем прямо на кровать. Бен снова матерится и добивает вискарь, а потом кидает стакан на пол и хватает меня обеими руками. Он щекочет меня, а я визжу, но отказываюсь сдаваться, пряча фотку под животом. Лея и Хан болтают в другой комнате, а Бен рычит мне в ухо.