– Я люблю тебя, Пушочек, – шепчу ей в ухо.
Она поворачивается – лицо озаряет широкая улыбка.
– Я тоже тебя люблю.
Подъезжаем к таможенному терминалу с вывеской «Для служебного транспорта». Предъявляю загранпаспорта и отвечаю на вопросы таможенников. Верона навострила уши. Уже понимает, что происходит что-то необычное. Мы проходим ускоренную процедуру досмотра.
Джип останавливается перед Bombardier Challenger. Водитель открывает дверь. Помогаю Вероне выбраться из машины и показываю на трап.
– Нам туда.
– Что ты задумал? Экстрим-секс, пока владелец самолета не вернулся?
– Верона! Откуда у тебя в голове такие безумные идеи?
Она пожимает плечами и ухмыляется. Ходячая Дерзость!
Прежде чем мы успели подняться на борт, приехал Влад с женой – убей, не помню ее имя. Как глянул на его вторую половину, челюсть отвисла. У Вероны, кстати, тоже. На анорексичном тельце какая-то тряпочка, претендующая на высокое звание платья. Почему богатеи одевают своих жен по принципу «чем меньше – тем лучше»? По сравнению с ними чиксы в мотоклубе выглядят целомудренными монашками.
Я представил партнеру Верону, тот расплылся в похотливой улыбочке.
– Извините, что не приехали на банкет, – занимались сборами в поездку.
Мне хотелось съязвить, типа: хорош отмазываться, понятное дело, что мой клуб не то место, куда придет твоя жена – Пробирка с Голубой Кровью. Я живо представил ее реакцию на Ледоруба или Монстра: им достаточно заржать, не то чтобы заорать, и эта дамочка будет дергаться на полу в каталептическом припадке. Верона, по сравнению с ней, не женщина, а кремень!
С Владом мы партнеры уже два года. Сфера его интересов лежит в медицине и фармацевтике. Я и еще один его кореш – владельцы сети аптек. Моя доля – чуть меньше десяти процентов и приносит небольшой доход, но для меня это неважно. Главное, что я через это партнерство приобретаю новые связи.
Из рассказов Влада я знал, что женился он по расчету. На родине в Архангельске у него еще одна семья, а в Москве – куча любовниц. На словах звучит круто, а на деле один геморрой. Поэтому внешность Влада вполне соответствует образу жизни. Дерганый, измученный, в глазах тоска. Сейчас он в той стадии, которую я благополучно пережил: получает удовольствие только от бизнеса и движухи. Если мир хоть немного остановится, пустота, засевшая внутри, вырвется наружу и покромсает остатки разума в клочья.
Только я хотел открыть рот, как в подтверждение слов партнера водитель «Бентли» начал заносить в самолет многочисленный багаж. Откуда-то из глубин подсознания выплыли строчки стихотворения Маршака: «Дама сдавала багаж: диван, чемодан, саквояж, картину, корзину, картонку и маленькую собачонку». Дивана не было, но чемоданы напоминали его размером.
Собачонка, как и хозяйка, страдала анорексией. Меня она сразу невзлюбила, затряслась и угрожающе оголила клыки. Я прикинул на глаз вес и понял, что могу прибить ее силой яростного взгляда. Объятая тремором нечисть с внешностью дьявола начала поскуливать и склонила голову на бок, но тут вмешалась Верона и спасла животине жизнь.
Пока мы поднимались по трапу, я нашептывал Вероне, кто наши новые друзья. Малышка думала, что уже можно смахнуть с лица приклеенную улыбку и наконец-то получать удовольствие. Но мой настрой подсказал, что деловая часть мероприятия еще не закончена. Жестом она дала понять, что справится со своей ролью, и расплылась в улыбке перед стюардессами, будто они хозяйки самолета.
Пока мы размещались и готовились к отлету, Пробирка успела взорвать мозг всему экипажу. Все было не так, все было не такое! Верона смотрела на нее выпученными глазами. Я сжал ей руку, намекая, что ее лицо как книга с картинками. Она допетрила и начала нервно расправлять складки на платье, в точности как делает ее мамаша.
После взлета мы с Владом стали обсуждать текущие дела, а Верона пыталась наладить отношения с Пробиркой. На мой взгляд, дело совершенно безнадежное. Мне не хотелось лишнего напряга с партнером, поэтому я внимательно слушал их трескотню, готовый вмешаться в любую минуту и урегулировать конфликт. Пробирка та еще язва и за словом в карман не полезет. Могла окатить словесной бурдой любого, кто не соответствовал ее стандартам.
Законтачить женам не получилось, обе потянулись к журналам. Верона проигнорировала женскую лабуду и ухватилась за «Философия и общество». Хорошо, я не успел отпустить по этому поводу едкую шуточку.
Пробирка подняла глаза и, глядя на Верону, усмехнулась. Видать, подумала, что моя жена красуется и хочет придать себе загадочно-философский вид. Черт! Да я сам так подумал!
– Любите философию? – спросила Пробирка и уткнулась в журнал мод.
Я уже хотел прийти Вероне на помощь, но она выдала совершенно спокойным тоном:
– Увлекалась год назад, но потом началась подготовка к экзаменам, и стало не до философии.
Влад спросил, куда поступила Верона, она ответила. Партнер тоже чуял подвох и хотел увести ее с зыбкой почвы.
– Убеждения каких философов вы разделяете? – желчно-ядовитым тоном снизошла до следующего вопроса Пробирка.
– Зайка, не приставай с такими сложными вопросами к студентке первого курса. Не все имеют престижное европейское образование.
Я чуть не врезал Владу по лоснившейся роже. Он намеренно подсластил жене пилюлю, чтобы та заткнулась, но тем самым унизил Верону, а спускать мне этого не хотелось. Верона почувствовала, как я напрягся, и тут же ответила:
– Мне близок Ницше и Шопенгауэр. Одно время увлекалась Камю. Прежде прочитала его роман «Чума» и только потом заинтересовалась им как философом.
– Ницше? А вас не смущает, что его имя так прочно связали с фашизмом?
Пробирка отложила журнал и впялилась в Верону сверлящими глазенками с наклеенными опахалками. Она явно пыталась подловить и опустить мою малышку. Я чуть не застонал во весь голос.
– Нет, – Верона пожала плечами и спокойно продолжила: – Ведь он умер еще до прихода Гитлера к власти и не виноват, что какой-то маньяк истолкует его идею о сверхчеловеке на свой лад. Сам же Ницше неоднократно писал, что его сверхчеловек еще не родился и придет на землю лет через триста. Помните его прозаичное высказывание, что он переспал со всеми домохозяйками в Германии? Его книги были настолько популярными, что их можно было найти в каждом доме. Думаю, идеологи Третьего рейха, а всем известно, что они были далеко не глупцами, знали о популярности Ницше среди соотечественников. Им нужна была своя философия, концепция, за которой пойдут вдохновленные пропагандистскими речами рядовые немцы. Как всегда все хорошее, попавшее в руки невежд и гордецов, теория Ницше была варварски исковеркана. Он говорил о саморазвитии, о постоянном совершенствовании, а это присуще очень малому проценту населения, и уж, конечно, все они оставляют свой след в истории.
У меня отвалилась челюсть. Влад вздохнул с облегчением: ну еще бы, нам удалось избежать вселенской катастрофы – столкновения двух планет.
– Вот как? Интересное толкование. Возможно, я даже с вами соглашусь. Какие еще теории были истолкованы неправильно?
– Их было бесчисленное множество, – махнула рукой Верона, будто говорила о сыре рокфоре, который Влад поглощал так же быстро, как я нервно отстукивал ритм левой ногой. – Возьмите хотя бы Иисуса Христа. Он пришел к евреям со своей миссией. Но они его не поняли, испугались и распяли. А все потому, что он объявил себя царем, и, конечно, все подумали, что он решил узурпировать власть. Иисус говорил о Царствии Небесном и никакого намерения вмешиваться в устройство страны не имел. Или возьмите любого другого философа, например Заратустру, – он показывал пальцем на луну, а те, кто его слушали, смотрели на палец.
Я был настолько потрясен, что смотрел на свою жену совершенно по-новому. Оказывается, в ней было столько пластов, которые я в упор не замечал, а все внимание уделил внешнему фасаду. Не скрою, это было впервые, когда я так гордился ею. Какая жалость, что я не записал ее монолог на телефон, – мне хотелось, чтобы моя мать тоже его послушала.
