Гусеница была фиолетовая, с забавными выростами на голове, напоминающими не то рожки, не то ушки. И Невилл, который грубо схватил это создание как своего злейшего врага и уже собирался уничтожить - ведь оно пожирало серебристый луноцвет, который он вырастил специально для Луны Лавгуд! - вдруг залюбовался этим маленьким чудовищем. Оно чем-то напомнило ему выдуманных Луной морщерогих кизляков, которых она описывала с таким восхищением, словно сама их разводила!
Луна... Она была его сбывшимся желанием. Невилл с детства мечтал, чтобы у него была сестра - да такая, чтобы понимала и разделяла его интересы! И вот здесь, в Хогвартсе, у него появилась такая подруга. Невилл часто ловил себя на том, что считает ее больше чем подругой - настоящей сестрой.
Он не спал несколько ночей подряд, когда должен был расцвести серебристый луноцвет. Капризный цветок требовал особенного ухода в темное время суток перед цветением, но результат окупил все труды: луноцвет был прекрасен! Он испускал дивный аромат, похожий на запах морских волн. Неяркое свечение его огромного цветка-колокольчика отражалось в глазах Луны, и в этот момент Невилл был по-настоящему счастлив.
И вот теперь Луна лежит в забытьи и до нее не достучаться... Каждую свободную минутку Невилл посвящал чтению редких книг по травоведению, выискивая сведения о растениях, которые могли бы вернуть человека в сознание.
Он бросил гусеницу в лоток для мусора, доверху заполненный увядшими листьями, сухими веточками и прочим, что остается после работы в теплицах. Аккуратно полил спасенный луноцвет и уже собрался было пойти вынести мусор, когда его буквально оглушил многоголосый шум, непривычный для этого места.
У профессора Спраут на занятиях всегда бывало довольно тихо. Теплицы - не то помещение, где можно праздно болтать. Тут всегда хватает работы, а если зазеваешься, рискуешь нехило огрести от какого-нибудь хищного растеньица. Но сейчас к теплицам направлялась гриффиндорская команда по квиддичу, оживленно переговариваясь на ходу.
- Эй, Невилл, хочешь пойти навестить Лавгуд? - еще издалека крикнул ему Джордж.
- А цветов у тебя тут не найдется? В больницу ведь принято ходить с цветами! - деловито спросил Фред, подходя поближе и оглядываясь.
- Есть цветы, а как же! - засуетился Невилл и указал рукой на грядки с декоративными растениями. - Вот, выбирайте...
И тут его взгляд упал на луноцвет. Решение пришло мгновенно.
В Больничное крыло гриффиндорская команда по квиддичу, к великому изумлению мадам Помфри, заявилась с букетами разнообразных цветов, благоухающих на все лады. Позади игроков скромно стоял Невилл, прижимая к себе горшок с луноцветом.
***
Флоренц смотрел в небо, на серебряный диск ночного светила. И вспоминал серебристые волосы Луны Лавгуд. Вспоминал ее хрупкое тельце, которое он с легкостью поднял с земли, отогнав озверевших жеребят. Увы, их можно понять: им с детства внушают, что Запретный лес - это их вотчина. А еще им внушают, что люди - их враги.
Зачем, ну зачем эта доверчивая девушка пришла сюда, не предупредив его заранее? А если бы он вовремя не подоспел? Флоренц почувствовал, как мороз пробежал по его шкуре, хотя весенняя ночь была теплой. Он вновь и вновь вспоминал слова Бейна. Жестокие, беспощадные слова.
- Забудь о ней. Нам с ними не по пути. Ты прекрасно знаешь, что они не считают нас равными себе и смотрят на нас свысока.
Флоренц, сердце которого полыхнуло гневом, ответил ему тогда:
- Ты считаешь, я не должен был ее спасать?
Он ожидал, что Бейн разозлится, как это часто бывало во время разговоров о людях, но тот на удивление спокойно заявил:
- Должен был. Я уже благодарил тебя за это и не постыжусь поблагодарить вновь. Ты спас не человека - ты спас репутацию всего нашего племени. Если бы ее забили насмерть, наши отношения с людьми сильно ухудшились бы. А так - мне удалось договориться с Дамблдором, что дело замнут. Нарушительницу, проникшую в Запретный лес, вылечат. Но память ей стирать не станут. Конечно, Дамблдор был бы не против этого (я бы даже сказал - за!), но после того как ты принес ее в школу на глазах у кучи народу, да еще и честно рассказал, что с ней случилось, лишать воспоминаний об этом пришлось бы весь Хогвартс... Впрочем, может так произойти, что у нее и без того не сохранится воспоминаний о случившемся. Для нас такой исход был бы идеальным. Одно дело - когда о жестокости кентавров ходят лишь смутные слухи, и совсем другое - когда об этом рассказывает сама жертва происшествия.
Флоренц понимал, на что намекает Бейн. К магии излечения Флоренц обязан был подмешать магию забвения. В их племени старались не оставлять людям воспоминаний о контактах с кентаврами (тем более - о таких случаях, как этот, когда человека чуть не затоптали насмерть). И сейчас Бейн фактически спрашивал Флоренца, добавил ли тот магию забвения в общее исцеляющее воздействие.
- Я сделал все, что нужно. Она ничего не вспомнит, - выдохнул Флоренц.
Прозвучало это как-то неестественно, и он испугался, что Бейн не поверит, хотя сказанное было чистой правдой. А голос Флоренца был нетверд оттого, что ему очень не хотелось делать то, что он сделал. Он не хотел, чтобы Луна Лавгуд забыла их редкие встречи весенними вечерами на протяжении последних двух месяцев. И то, как он ее спас. И как он нес ее на руках, прижимая к себе...
Бейн вгляделся в синие глаза Флоренца - тот нашел в себе силы не отвести взгляд - и, криво усмехнувшись, сказал:
- Смирись, Флоренц. Не ты первый, не ты последний из кентавров, кого влечет к человеку. Но всем нам приходится подчиняться Великому запрету.
- Нам?.. - не сдержал удивленного возгласа Флоренц и тут же пожалел об этом. Вот теперь Бейн точно разъярится... Но Бейн был невозмутим. Только резче стала линия плотно сжатых губ да черные глаза сверкнули из-под спутанной длинной челки вороного оттенка.
- Да, нам... Я был тогда очень молод. Меня пригласили в Министерство магии - позировать для статуи кентавра в Фонтане Магического братства. И понравилась мне там, у них, одна девушка. Молодая, красивая, с каштановой гривой и в розовой мантии, она была непохожа на остальных женщин министерства - скучных и суровых, одетых в темное.
