– Ты проворачивал делишки на нашем мосту, и мы хотим получить причитающуюся нам долю. Эй, слышал, что тебе сказали? – произнес Шив.

Остальные начали подходить все ближе к Хану, ухмыляясь.

– Я не передаю деньги, – юноша затараторил старую заученную речь. – Кто мне их доверит? Я лишь доставляю товары. А народ сам рассчитывается между собой.

– Тогда отдавай товаром, – настаивал Шив.

«Южане» одобрительно закивали. Можно подумать, Шив с ними поделится.

Алистер не сводил глаз с лезвия ножа главаря и по необходимости изменял положение своего тела.

– Тогда Люциус не заплатит мне. А если я не донесу товар, то лишусь работы.

– Ну и что? Меня это устраивает, – ухмыльнулся Шив. – Старикашке понадобится кто-то другой, да? И знаешь что, Кандальник? Мы ему даже поможем.

«О да…» – подумал Хан. Люциусу всегда было не безразлично, с кем иметь дело. Но сейчас явно не время об этом спорить.

– Хорошо, – неохотно произнес он, будто сдаваясь. – Давай я с ним поговорю, и посмотрим, что у нас выйдет.

Шив улыбнулся.

– А ты смышленый парень, – сказал он.

Вероятно, фраза была условленным сигналом, потому что внезапно «южане» приблизились к Хану вплотную. Нож Шива подлетел к лицу Алистера, но ему удалось увернуться от лезвия. Другой подельник из банды схватил Хана за руки и прижал юношу к стене так, что нож выпал из его пальцев.

Ну а парень постарше, с Южных островов, принялся молотить голову жертвы о стену. Хан понимал, что если это продолжится в том же духе, то отключится, и, возможно, навсегда. Его тело обмякло, и он свалился на землю. Шив с размаху ударил его по ребрам, а кто-то еще заехал кулаком по челюсти. Скверно, но не смертельно.

В конце концов Хана подняли вверх и держали так, пока Шив его обыскивал. Алистер с трудом сдерживался, чтобы не плюнуть главарю в лицо или ударить туда, куда ему сейчас было удобно. Он все еще надеялся пережить этот день.

– Где твой тайник, а? – спрашивал Шив, выворачивая карманы Хана. – Где бриллианты, рубины и куски золота, о которых все талдычат?

Не имело смысла объяснять Шиву, что легендарного тайника никогда нигде не существовало, кроме как в уличных сказках.

– Его больше нет, – ответил Хан. – Растрачено, разворовано, перепродано… У меня ничего нет.

– Врешь! И у тебя есть это, – Шив сдвинул наверх рукава Хана, обнажая серебряные браслеты. – Народ вроде как талдычит, что ты непростой парень, а, Кандальник?

Шив схватил Хана за предплечье и дернул за браслет, чуть не вывихнув своей жертве запястье. В ярости главарь банды вдавил острие ножа в горло юноши. Алистер почувствовал, как кровь стекает под рубаху.

– Снимай их! – скомандовал Шив.

Браслеты являлись визитной карточкой Хана, когда он был главарем банды «тряпичников», и Шив хотел получить их в качестве трофея.

– Они не снимаются, – произнес он в оцепенении.

Алистер был уверен, что сейчас его убьют.

– Правда? – Лицо Шива было в паре сантиметров от Хана. Он чувствовал дыхание главаря, видел предвкушение в его глазах и слезы, вытекающие из поврежденного глаза. – Жалко! Ну, тогда я отрежу твои руки и проверю, как побрякушки будут скользить по обрубкам, – Шив оглянулся на свою банду, и «южане» залились злорадным хохотом. – Не переживай, Кандальник. Мы позволим тебе попрошайничать по эту сторону моста. Чтобы ты с нами делился. Усек, да? – Смех Шива был резким и слегка безумным, как мелодия, играемая на расстроенном инструменте.

Шив убрал лезвие от горла Хана и продолжил обыск, давая тем самым Алистеру время на раздумья. Бандит нашел кошель Хана и срезал его, отхватив при этом лоскут кожи юноши. Шив сунул добычу под рубашку, схватил суму Хана и принялся изучать ее содержимое. Он вывалил все на землю. Сердце Алистера ушло в пятки. Шив не упустит кошель Матье. Ну и где Хан потом достанет столько денег?

Парень переживал так, будто это будет его проблемой, после того как он умрет, истекая кровью.

Но «южанин» не заметил кошель Матье. Он взял завернутый в кожаный отрез амулет Байяра.

– Что у тебя тут спрятано, а, Кандальник? – спросил главарь. Его глаза засверкали от любопытства. – Что-то ценное, как я погляжу.

Шив пощупал кожаный сверток и развернул его.

Зеленый свет залил переулок, обжигая глаза Хана и на время ослепляя его. Магическая волна вырвалась наружу с оглушительным звуком и отбросила Шива с остальными «южанами» к противоположной стене. Они, как тряпичные куклы, налетели на камни, и до Хана донеслись звуки глухих ударов.

Он очнулся уже на земле. В ушах звенело. Алистер перекатился на колени. Амулет, вроде бы целый, лежал прямо перед ним, по-прежнему излучая невероятное зеленое свечение. Немного поколебавшись, Алистер накинул кожаный лоскут на украшение и бросил его в суму.

Поднявшись на ноги, Хан услышал командный голос и топот сапог, стучащих по булыжникам. Шаги приближались с южной стороны. Парень обернулся и понял, что кучка «синих мундиров» заполнила переулок. Королевская стража! Алистеру уже приходилось иметь с ней дело. Пора убираться отсюда поскорее.

Он бросил взгляд на Шива. Тот уже встал и и растерянно качал головой, окруженный своими дружками. Хану никак не удалось бы вернуть свой кошелек, но, по крайней мере, у него остался кошель Матье, а стража могла задержать «южан». У Алистера появился шанс вернуться домой живым. Он не должен его упускать.

Хан помчался по переулку, отдаляясь от стражи и продвигаясь к мосту. У него за спиной прозвучали окрики – угрозы и приказы остановиться. Юношу посетила идея укрыться в храме Южного моста, на западном побережье, однако он решил, что лучше постараться убежать подальше. Он выскочил из переулка, пронесся мимо храма, держась к нему поближе, влетел на мост и пересек его. В конце концов Хан добрался до территории «тряпичников». Затем сделал большой круг, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что его никто не преследовал.

Парень свернул на Булыжную улицу и захромал по криво уложенным булыжникам. Теперь, чувствуя себя в безопасности, он мог осмотреть повреждения. У него болело все тело. Кожа с правой стороны лица натянулась – значит, там был отек. Кроме того, Хан практически ничего не видел правым глазом. Острая боль в боку могла означать, что сломано ребро. Алистер осторожно ощупал пальцами затылок – оттуда выпирала шишка размером с гусиное яйцо. Волосы слиплись от крови.

Юноша подумал о том, что могло быть и хуже. Ребра можно забинтовать. А все остальное казалось целым. Денег на лекаря не было, поэтому что сломалось, то останется сломанным либо постепенно срастется само. Такова жизнь на Тряпичном рынке. Но, конечно, у Хана хватит сил забраться на Ханалею и доверить исцеление ран рукам Ивы.

Парень добрался до колодца в конце улицы и вылил воду на голову. Отмыл кровь и зачесал пальцами волосы назад. Хану очень не хотелось пугать Мари.

И все это время Алистер вспоминал о том, что случилось в Переулке кирпичников. Наверное, он сошел с ума – все-таки травма головы оказалась серьезной. Но Хан мог поклясться, что видел, как Шив взял амулет, и тот извергнул что-то наподобие магической волны – прямо как говорил Байяр. Юноша чувствовал, как зловещая чародейская штуковина оттягивала его суму. Может, Танцующий с Огнем прав? Может, стоило спрятать амулет? Но правда заключалась в том, что, если бы не оберег со змеем, у Хана были бы крупные неприятности.

Парень добрел до конюшни, находившейся неподалеку. Нельзя тянуть время дольше. Он понюхал воздух, изучая обстановку. Ужином точно не пахло. Зато разило вонью, в которой смешались запахи навоза, отсыревшей соломы и лошадиного пота. Завтра ему придется чистить загоны. Если он сумеет подняться с постели. Некоторые лошади высунули головы из стойл и заржали в знак приветствия, надеясь на угощение.

– Простите, – пробормотал Хан. – У меня ничего нет.

Спотыкаясь, юноша поднялся по старой каменной лестнице в комнатушку, которую делил с матерью и семилетней сестрой.

Переведя дух, Хан открыл дверь. По привычке его взгляд скользнул по комнате, чтобы обнаружить проблему раньше, чем она настигнет его. Было темно и прохладно, огонь практически погас. И никаких признаков присутствия матери. Мари лежала на соломенном тюфяке возле очага: вряд ли она только что проснулась – ее голова поднялась, как только брат вошел. Девочка широко улыбнулась, вскочила и бросилась к Алистеру, обхватив тоненькими ручками его ноги и уткнувшись лицом в живот.