Когда Хан вернулся в общую комнату, Птахи там тоже не было. Ива и Танцующий с Огнем устроились на полу и, кажется, о чем-то спорили. Смутившись, Хан вновь нырнул обратно за занавеску: он не хотел им мешать. Однако он мог наблюдать за ними и слышать их разговор.

– Ты думала, я буду стоять и смотреть, пока они сжигают дотла деревья? – громкий голос Танцующего дрожал от гнева. – Я не трус!

Хан был ошеломлен. Никто еще никогда не кричал на Иву.

– Я думала, ты помнишь, что тебе шестнадцать лет, – спокойно отреагировала женщина. – Тебе нужно прислушиваться к голосу разума и не вступать с чародеями в разногласия. Чего ты добился? Неужели твое безрассудство потушило пожар?

Танцующий был в ярости, но ничего не ответил.

Ива протянула руку и погладила сына по щеке.

– Отпусти это, Танцующий. Как я, – мягко вымолвила она. – Это на тебя не похоже. Злость на чародеев только принесет тебе несчастья.

– Они не намного старше меня и Хана, – заупрямился парень. – Разве ты не твердила, что заклинателям должно исполниться шестнадцать, перед тем как они отправляются в Оденский брод? И разве ты не говорила, что им запрещено использовать магию, пока они не обучатся?

– То, что разрешено чародеям, и то, как они поступают, – две совершенно разные вещи, – ответила Ива. Она встала, направилась к ткацкому станку и захлопотала над основой. – Ты знаешь, кто это был?

– Одного зовут Мика, – ответил Танцующий. – Мика Байяр.

Ива сидела спиной к сыну, повернувшись в сторону Хана, поэтому он увидел, как кровь отхлынула от ее лица.

– Ты уверен? – не оборачиваясь, спросила Ива с тревогой.

– Да, вполне, – растерянно подтвердил Танцующий. – А что?

– Он принадлежит дому Соколов. Дом Соколов – могущественный род чародеев, – объяснила его мать. – И из них нет ни одного нечистокровного. Они спрашивали твое имя?

Парень выпятил вперед подбородок.

– Я назвал им его. Сказал, что я – Танцующий с Огнем из поселения Марисских Сосен, – он запнулся. – Но он вроде бы знает меня как Хайдена.

Старейшина закрыла глаза и задумалась. Когда она заговорила снова, ее ответ поверг Хана в изумление.

– Что насчет Одинокого Охотника? Он говорил с ними? Им известно его имя?

Танцующий почесал в затылке.

– По-моему, нет, – пробормотал он. – Я не помню, чтобы Хан им представлялся.

И рассмеялся.

– Похоже, они ничего не смогут вспомнить, кроме стрелы Хана, направленной в черное чародейское сердце одного из них.

В ту же секунду Ива резко развернулась к сыну.

– Одинокий Охотник нацелил на них лук? – осведомилась она дрогнувшим голосом.

Хан уже ничего не понимал.

– У Мики был амулет. И он пытался меня заколдовать. Одинокий Охотник остановил проклинателя.

Алистер затаил дыхание. Неужто друг признается матери, что Хан забрал амулет? Но Танцующий не выдал его.

Ива вздохнула. Старейшина выглядела обеспокоенной.

– Я встречусь с королевой. Раздоры нужно остановить. Ей нужно настоять на строгом соблюдении Соглашения и запретить чародеям появляться в горах. Если этого не сделает она, за дело примутся воины Демонаи.

Поразительно. Ива говорила о том, как надо поступать королеве. Из уст старейшины все прозвучало так, будто общение с королевой было обычным повседневным занятием. Конечно, Ива – старейшина поселения, но все же…

Хан пытался вообразить, как бы выглядела его встреча с королевой.

«Ваше Возвышенное Величество! Я – Хан Травоискатель. Грязекопатель. Бывший Король Улиц, промышлявший в банде «тряпичников».

Ива и Танцующий сменили тему разговора. Старейшина подошла к сыну и положила ладонь ему на плечо.

– Как ты себя чувствуешь?

Парень стряхнул ее руку и отстранился.

– Хорошо, – сухо ответил он.

Ива внимательно посмотрела на Танцующего.

– Ты пьешь отвар из летучей рябины? – продолжала допытываться мать. – У меня есть еще, если…

– Да, пью, – перебил он. – У меня почти целая фляга.

– Тебе помогает? – спросила Ива, опять потянувшись к сыну. Как целитель она привыкла использовать руки, чтобы выявлять и лечить недуги.

Танцующий встал, уклонившись от ее ладони.

– Я в порядке, – повторил он и сердито буркнул: – Я хочу найти Одинокого Охотника.

И Танцующий с Огнем направился к той самой комнатушке, где скрывался Хан.

– Предложи ему поесть вместе с нами! – сказала Ива ему вслед.

Только тут Хан встрепенулся и, собрав волю в кулак, с трудом заставил себя войти в общую комнату.

Они ужинали, а затем сидели у костра. Но спор Танцующего и старейшины прокручивался у Хана в голове.

Он украдкой наблюдал за другом. Может, Танцующий чем-то болен? Хан не замечал ничего подозрительного раньше – не заметил и теперь. Если не считать того, что Танцующий выглядел менее оживленным, чем обычно. Горец казался удрученным. Но это могло быть последствием стычки с чародеями и перепалки с матерью.

Хан знал, что летучая рябина также называлась горной. Он собирал ее ветки и ягоды, которые входили в состав многих снадобий. Считалось, что из ее ветвей получаются самые надежные амулеты и обереги, защищающие от злых духов. Летучая рябина особо ценилась на ярмарках. Она росла в труднодоступных местах. Хан не был настолько глуп, чтобы пытаться выдавать обычную рябину за летучую. Во всяком случае, людям из племени.

Ива спросила Танцующего, помогает ли ему отвар… На него что, кто-то навел порчу? Или он и Ива думали, что кто-то мог так поступить? Не потому ли друг затаил обиду на чародеев?

Хану хотелось задать все эти вопросы, но тогда Ива и Танцующий догадались бы, что он их подслушивал. Поэтому парень был вынужден остаться со своими мыслями наедине.

Поздним вечером Раиса поднялась по крутой мраморной лестнице, ведущей в королевскую башню. У девушки ныло тело, ее одежда была испачкана в грязи и пропиталась дымом. А Меллони уже отмокала в ванной. Когда Раиса проходила мимо покоев сестры, она услышала, как та пела и плескалась. Девчонка всегда была до тошноты веселой!

После возвращения Раисы из поселения Демонаи ей выделили новые апартаменты. Они оказались просторными и изысканно обставленными – достойными наследной принцессы, которой почти исполнилось шестнадцать, и девушка могла выйти замуж со дня на день. Изначально Раисе предназначили просторные комнаты, со стенами, обитыми бархатом и дамастом[1], с массивным платяным шкафом и кроватью из вишневого дерева с балдахином. Они располагались рядом с королевскими покоями: возле них часто толпились придворные, и, даже оставаясь в одиночестве, Раиса чувствовала себя неуютно.

Она уговорила мать отдать ей отдельные апартаменты в дальнем конце дворца. Там уже давно никто не жил: даже старожилы не могли сказать, когда их использовали в последний раз. В замке места хватало всем, поскольку двор стал менее многолюдным, чем прежде, хотя роскошные комнаты возле королевских покоев редко пустовали.

Некоторые старые слуги говорили, что апартаменты, которые выбрала Раиса, были заброшены из-за их окон. Зимой там царил лютый холод, а летом – духота. Кое-кто божился, что комнаты прокляты, поскольку отсюда еще тысячу лет назад Король Демонов украл Ханалею – что и привело к Расколу. Ханалея лично приказала опечатать покои, дав обет никогда более не переступать их порог.

Легенда гласила, что иногда, в ночные грозы, призрак Ханалеи появлялся у окна. Ее растрепанные волосы развевались на ветру. Ханалея протягивала руки и звала Алжера Уотерлоу.

Раиса считала подобные истории глупостями. Кто будет ждать демона? Не говоря о том, чтобы окликать его по имени.

Наконец Марианна сдалась, и плотники сломали ограждения.

Раиса увидела анфиладу комнат, застывших во времени. Они выглядели так, будто хозяин собирался сюда вернуться. Мебель прикрывали ткани. Они защищали обивку от солнечного света, льющегося в запыленное окно. Когда в спальне распахнули занавеси, узоры на гобеленах, развешанных на стенах, буквально засияли.