- Все бы вам захватывать, да захватывать. - заговорил Стигматик. Вон стоит себе самолет, и на фиг никому не нужен...
На поле действительно стоял самолет, готовый к отправке. По иронии судьбы, именно на нем должен был лететь к месту новой своей службы майор Громилин.
Путешественники переглянулись, и направились к самолету.
- Куда летим? - деловито спросила Женька у летчика.
- Вы - не знаю, а мы к границе с Гибралтаром, - покосился на них летчик.
- Во! Нам туда и нужно! - обрадовался Полукрымский.
- А билеты у вас имеются? - скучно поинтересовался летчик.
- А вот наши билеты! - потомок ушкуйников поднес к носу пилота кулак.
- Так бы сразу и говорили, что угон, - проворчал летчик. - Садитесь, проездные документы у вас в порядке, убедительные документы у вас...
Сами еще не до конца поверив в неслыханную удачу, они полезли в самолет.
- А этому чего? Отпустить, пуская катится? - показывая на мэра, спросил Полукрымский.
- Ой, боюсь, что рановато. - Плаксин показал пальцем на толпу, выбегающую из здания аэропорта.
- Зря мы мэра в заложники брали! - в сердцах воскликнул стигматик. Надо было кого попроще!..
- За кого попроще самолетов не дают, - резонно заметил Фуняев.
- Тоже верно, - согласился Полукрымский. - Люди! Мы вашего мэра не тронем! Мы улетим без него!
Народ при этих словах пришел в еще большее волнение. Из толпы вышел мужик и решительно подошел к самолету:
- Значит, так, - без предисловий начал он, подходя вплотную. Договариваемся следующим образом: если вы дадите честное слово, что заберете этого деятеля, трам-там-там-тарарам. - он указал на мэра. - Тогда можете лететь куда хотите. Желательно подальше. У нас его по три раза в месяц похищают, все деньги из бюджета на выкупы ушли. Слава Богу, последний самолет остался. Забирайте его и летите куда вздумаете, а мы к трам-там-там-тарарам такой-то матери закроем этот трах-тара-рах-трах-тах! Аэропорт. Лады?
- А что нам остается? Лады?! - протянул руку Полукрымский.
Он подтолкнул мэра в самолет, и махнул рукой летчику: заводи!Когда же он сам собирался последовать за мэром, парламентер задержал его за рукав и зашептал на ухо:
- Слышь, братан, ты его при случае продай там в рабство, если оно есть там у них. А то прямо беда! Его возвращают, а самолеты - фиг...!
Самолет разбежался, присел на корточки, оттолкнулся и - прыгнул в небо! И полетел!
- Гляди-ка, летим, - восторгался Стигматик.
- Взлететь - это еще не значит лететь, - изрек совсем непонятное Плаксин.
- А может тебя лучше выбросить? - поинтересовался Полукрымский.
В это время самолет сильно тряхнуло. Потом еще раз, и еще...
Все прилипли к окнам: картина была ужасной, оба крыла у самолета отвалились! А по взлетной полосе, зажав в руке ножовку, убегал, воровато озираясь, вечный партизан - дед Мазаев.
- Подпилил, гад, крылья, теперь мы падаем! - заскулил Плаксин.
- Не падаем, а садимся! - возразил из кабины летчик.
- Почему это мы садимся, когда падаем? - вступил в беседу Стигматик.
- Потому, - ответил пилот, - что садиться - это лучше, чем падать.
- Мысль, конечно, очень даже интересная, - подключилась Женька, - Но мы все-таки падаем...
- И что же дальше? - спросил вконец растерянный Фуняев.
- А дальше то, что мы падаем, - ответил летчик.
И он был прав.
Глава восьмая
"Мы садимся, или падаем?" "Ни креста, ни поминок" Самолет врезается
в землю. "У верблюдов есть хвосты?" Пилот подземной авиации. Лицом
к лицу со страусом.
- Все-таки, мы садимся, или падаем? - спросил Фуняев.
- Да не слушайте Вы Полукрымского, Фуняев. - махнула рукой Женька. Идите ко мне, я Вас лучше по головке поглажу...
Фуняев не заставил просить себя дважды, и его как-то сразу перестало интересовать, садятся ли они, или падают.
Стигматик пристраивал у себя на коленях Очень Ветхого Колупаева, убирая его от окошка.
- Вот что бывает, когда идешь на поводу у совершенно безответственных людей, - бормотал человек-понедельник, неожиданно добавив. - Впрочем, несмотря на мелкие неприятности, я попал в неплохую компанию. И хотел бы, чтобы об этом узнали еще до того, как...
Он замялся.
- Приземлимся, - фыркнул Полукрымский, направляясь в кабину пилотов. - А приземлимся мы так, что от нас пыли не останется. Ни креста, ни поминок...
- Куда это ты, Полукрымский?
- Куда, куда. На кудыкину гору...
- Ты, кажется, несколько расстроен? - поинтересовалась Женька.
- Это вам только кажется, Женечка, - рассмеялся сын итальянки. - На самом деле я просто счастлив. А в кабину я иду, чтобы посмотреть в глаза той даме, которая пригласила всех нас сегодня на свидание. Оттуда, знаете ли, виднее.
Еще через несколько мгновений самолет со свистом врезался в землю. Все послетали со своих мест, полетели куда-то в нос самолета, в никуда, в темноту, наступившую сразу и навсегда...
А майор Громилин выяснял отношения с полковником Ломовым.
- Да, браток, наделал ты делов. - прикладывая к голове лед, говорил Ломов. - Сорвал нам, понимаешь, операцию, помог террористам самолет захватить. А террористы те самые, которые у тебя границу нарушали, из-за которых тебя на новое место послали... А ты, майор, случаем не знаешь, у верблюдов хвосты есть? Не знаешь? Ну да ладно, это к делу не относящееся. Главное, майор, это то, что я тебя сажаю в самолет, и ты успеваешь на новое место службы до того, как туда прилетят твои знакомые. А летят они в Гибралтар. Это агентура сообщила. А с тобой мы никогда не встречались. Понял? Все! Точка! Лети, майор...
И майор полетел готовиться к встрече опозоривших его нарушителей.
По прибытии на заставу он поднял всех по тревоге, все затихло в напряженном ожидании, но... нарушители не появлялись...
А как они могли появиться, если самолет врезался носом в землю? Самое странное это то, что он не разбился. Мало того, он продолжал... лететь... Он летел вглубь земли, взвинчивая пропеллером пласты геологии.
Первым опомнился многоопытный во всякого рода переделках Полукрымский.
- Эй, эй, браток! - заорал он пилоту. - Ты не зарывайся! Не зарывайся! Выравнивай, выравнивай машину! А то мы хрен вылезем из этого самолета!
- Горючее у нас - зверь, а не горючее! - пояснил летчик. - Мы это горючее слили с танка.
- Так похоже, что мы под землей летим. Только как мы курс найдем?
- Вот это - пара пустяков! - откликнулся пилот. Как в ночном полете по приборам.
- Тогда вперед - в Гибралтар! - скомандовала Женька.
И пилот зарулил. Самолет вгрызался в землю, выл, рычал и... двигался вперед! Вел первый в мире такой самолет самый первый летчик подземной авиации - Петр Фомич Ползунков.
Внезапно винт захрустел, взвыл и рассыпался...
- Как же нам теперь выбраться? На какой мы глубине? Что случилось? посыпались вопросы.
- Да откуда я знаю, на какой мы глубине?
Вдруг темнота за стеклом кабины зашевелилась, и к стеклу прислонилась чья-то голова, с большим носом и выпученными глазами. Голова повертелась-повертелась и исчезла.
- Кто это? - в ужасе спросил Фуняев.
- Это страус, - пояснил пилот.
- А раз страус, значит, мы неглубоко! - обрадовалась Женька. - Шея-то у него не десять метров...!
Глава девятая
О некоторых особенностях службы в верблюжьей кавалерии. "Как же на
слонах ездят". Самолет в огороде. "Бабуся, вам раб, случайно, не нужен?"
Маруся Бесприданная и Дон Жуан местного значения Васька Блудилин.
"Сегодня - картошка. Кокосы - завтра"
Вот как получилось, что самолет, который майор Громилин собирался перехватить на Границе, так сказать, "в полете" подлетал к ней подземными дорогами. Сам же майор, решив, что нарушители избрали другой путь, осваивался на новой для него службе.
Кроме материальной части все остальное было знакомо до мелочей.
