В зале захлопали, одобряя повестку дня собрания.

– Первой отчитается… – она повернулась в пол-оборота сначала налево, где сидели мы с Хлебославой, а потом направо, и показала рукой на женщину, сидящую с края. – Стояна!

– Давай, давай… Расскажи-ка нам, как мы вкалываем на земле! – послышалось от женщины во втором ряду из зала.

– И расскажу! – улыбаясь, произнесла она, вставая. – Вот ты, тетка Желана, скажи: как часто на дню ты бываешь в поле? Ведь у тебя нет малых детушек, как у тетки Военеги! Четверо детей с ней и все на земле вкалывают от зари до зари, а муж с дедом – на мельнице с утра до вечера! Чем ты занимаешься в это время?

Желана тут же опустила голову.

– Известно чем… – донеслось из зала. – Ей тридцать три летних солнцеворота недавно исполнилось… Вот и трудятся они в это время с Балабаном над четвёртым ребенком!

В зале пробежался шепоток, кто-то засмеялся.

– Ты… Ты, дед Беловод, так не шути! – она резко встала и повернувшись к деду Беловоду, сидевшему в конце зала, и показала кулак. – Дочка у меня в этом году много болела, а ей сегодня имя получать…

– Ладно… Садися… – пронеслось в зале. Желана села и гордо подняла голову. – Вот так вам, мужикам и надо! Нечего соваться в наши женские дела!

–Так, так… Стояна, значит! – шепчу про себя, внимательно рассматривая вставшую женщину. – Молода… Лет двадцать три – двадцать четыре. Хороша собой, внешность приятна… Одета опрятно: бело-красный сарафан с рисунками на подоле… Мужики, наверное, мимо такую не пропустят…

– Всё, что старейшины нам задавали, мы выполнили полностью! – она довольно улыбалась кому-то в зале. – Лён хороший вырастили, и пшеничку…

– Хочу отметить хорошую работу женской бригады. – она посмотрела в зал и начала говорить, показывая пальцем на сидевших в зале женщин. – А именно: Годицы, Военеги, Алёнки, Баны, Беляны, Солы и Желаны…

Женщины вставали, смущаясь, как только назывались их имена. Желана встала и, улыбаясь картинно, показав указательный палец вверх, поклонилась залу. Все заулыбались.

– Надо отметить и хорошую работу наших работниц, которым исполнилось по восемнадцать летних солнцеворотов. Это Нежана, Собина, Годислава, Берислава, Гордяна и Соня. Им немного уступали Марья, Милорада, Милонега и Драга, которым по четырнадцать – пятнадцать летних солнцеворотов. – в зале захлопали, оценивая по достоинству трудность работы в поле.

– А чё, мужиков-то в поле не было? – ядовитый голос деда Беловода вызвал несколько смешков в зале. Одетый в старый армяк, с клочком серовато-белых волос на голове, с торчащими седыми волосами и такой же бородой, он был похож на метёлку.

– Были и мужики в поле! – улыбаясь, ответила Стояна.

– Ты, дед Беловод, лучче ба караулил наше зерно… – привстав, ткнула в него пальцем Желана, передразнивая деда и вызывая смешок в зале. – А то ить могут уташшить…

– Среди тех мужиков, которые в поле трудились, надо отметить работу Анбара, Ария, Бразда и Ората. Вспахать такое поле на лосинной сохе – не простое дело! А они это сделали в те короткие сроки, которые дала нам погода!

Все захлопали.

– А я чё говорил? – дед Беловод поднял палец вверх, показывая преимущество мужиков над женщинами. – Чё бы вы без мужиков-то делали?!

– Да, чё с тобой сделаешь? – улыбаясь, огрызнулась Желана, передразнивая деда. – Ты ить лук-то со стрелами не могёшь натянуть, не то што женщину!

В зале засмеялись. Дед, грозя пальцем Желане, спрятался за чью-то спину.

– Хорошими яблоками и ягодами нынче обеспечил нас Алинис, а Смеда – медом… Чего нельзя сказать о работе Гвидона, который не смог обеспечить нас водой в достатке! – произнесла Стояна и голос её зазвучал довольно жестко.

– Я не виноват! Погода была такая… – крикнул ей в ответ Гвидон и опустил голову.

– А ещё я хотела бы отметить работу шестнадцати детей, которые практиковались на поле. Им сегодня исполнилось двенадцать солнцеворотов и мы должны дать им имена… – произнеся это, Стояна села. В зале захлопали, уважая труд земледельцев.

– Я записала, Стояна… – Бела пометила что-то на своей бересте. – Будем думать, как обеспечить вас водой надёжно… Апраксия, твоя очередь!

Среднего роста, молодая и с хорошей осанкой девушка встала и поклонилась сначала старейшинам, а потом – общинникам.

– Двадцать солнцеворотов, уверена в себе, спокойна… – оценивая её, пробормотал Веденей. – Умна… Вишь как сделала: поклонилась сначала старейшинам, а потом – залу… Знает себе цену…

– Наши скотоводы полностью выполнили данные вами задания… – произнесла Апраксия, отыскивая кого-то в зале. – И я тоже хотела бы отметить хорошую работу следующих товарищей… Айка! Встань, пусть на тебя посмотрят!

Молодая девушка в светлом, расшитом красным орнаментом сарафане, смущаясь, поднялась.

– Так вот, благодаря Айке и её умению находить общий язык с лосями и даже доить их, мы смогли предоставить пахарям четверых сильных лосей…

– Точно! Если бы не лоси, мы не смогли бы вовремя вспахать и засеять наши поля! Один лось в три раза больше вспашет, чем четыре быка! – раздалось из зала. – Спасибо тебе, Айка!

– Да чего там… – смутилась она. – Каждый бы так сделал… И не одна я была с ними: Тана мне помогала!

Молоденькая светловолосая девушка, на которую показала Айка, кивнув ей и покраснев, тут же опустила голову. Айка села. Апраксия повернулась к Беле и улыбаясь, кивнула ей.

– Ничего себе… Они что, лосей вместо быков используют? – удивляюсь, внимательно рассматривая девушек, ухаживающих за лосями. – То-то я думал, почему лоси к людям так неагрессивны… А что, из их рогов сохи делают?

– Я хотела бы отметить работу Белавы, Марины, Отрады, Журавушки, Заряны и Яны, ухаживающих за коровьим стадом и обеспечивающих нас молоком. – она задерживала взгляд свой на каждой женщине, которую поднимала и садила, указывая ей рукой. – Учтите, им приходится ухаживать не только за коровами, но и за козами и овцами…

– Я так и думал… – подал свой голос из зала дед Беловод. – Мужикам вы отвели самую трудную и вонючую работу… Убирать за ними…

– Да, дед Беловод, я мужикам отвела самую трудную работу – быть пастухами…

В зале засмеялись, и Апраксия тоже улыбнулась. – К чести сказать, они очень хорошо с этим справились. Так, Говза прекрасно справлялся с коровами, Волелюб, Гордей и Баско – с конями, Баян и Утеш – с овцами, Бажен и Добыш – с козами. В этом году мы начали разводить соколов для охоты на сусликов и за это спасибо нужно сказать Рарогу. А Балабан начал разводить куропаток и это у него неплохо получилось…

– Да, если посмотреть на Желану, то и куропатки должны быть такими же… – пробормотал Дед Беловод, показывая на полноватую Желану, но та всё-таки услышала это. И, поднявшись, показала молча деду кулак.

Все в зале, в том числе и Балабан, засмеялись.

– Ну, Кий, теперь твоя очередь… – произнесла, улыбаясь, Бела.

Большой широкоплечий мужчина спокойно и, немного смущаясь, встал со своего места.

– Ему лет тридцать три – тридцать пять… – рассуждал про себя Веденей, снова оценивая вставшего мужчину, хотя и видит их в первый раз. – Лицо простое, лобные шишки выбиваются из черной с проседью копны волос, борода и усы такого же цвета аккуратно подстрижены, на лице то и дело встречаются черные точки. Кузнец… Руки большие и жилистые, не знают куда деться…

– Могёть оне сами за себя скажуть… – смущаясь и по-свойски улыбаясь, произносит он.

– Кий, давай сам… Скажи за нас… – доносится из зала.

– Заданья усе ваши мы исполнили в срок… – произнёс он, кивнув в ответ залу. – И по кузнице… И по строительству… И по мельнице… Ну, не люблю я долго говорить!

– Ты глянь-ка, молодец какой! – рассуждаю про себя, думая о Кие. – Я тоже не люблю долго говорить, особенно без дела! И как это могут делать женщины?!

– Ну, ладно, Кий… Я сама расскажу… – Бела усмехнулась: ничего нового для неё в поведении Кия не было! То, что он не любит долго говорить, это она и сама давно знала. Поэтому за ремесленниками лично проводила догляд.