Из-за нехватки свободного жилья рабочих с семьями временно расквартировали у местных работников по договоренности с ними. Нарком и его помощники жили в вагоне на заводских путях. Производственные корпуса, предназначенные для эвакуированного завода, находились в различной стадии готовности. Лишь основной подвели под крышу и установили фермы. Но не были закончены водопровод, отопительная система, канализация. Строительство кипело круглосуточно. Обойдя все уголки будущего завода, нарком дал указание подготовить в течение суток три пролета, отгородив их от остальной площади главного корпуса утепленной деревянной перегородкой, застеклив в этих пролетах окна и установив крайне необходимое оборудование. Около станков приказал поставить печки-времянки, чтобы не замерзала смазка и эмульсионная жидкость в станках. Эти станки, предназначенные для изготовления деталей, должны были начать работать в ближайшее время, а сборку винтовок и пулеметов нарком потребовал организовать в бытовках, где еще не покрыли полностью полы и вели отделочные работы. На все это составили почасовые графики, исполнение которых ежечасно проверяли. Одновременно ввели графики с жесточайшими сроками окончания строительства и остальных корпусов, теплофикации их, пуска водопровода и канализации.
Спустя сутки после приезда Д. Ф. Устинова на новом месте из привезенных деталей собирали оружие, испытывали его стрельбой и отправляли на фронт.
Отсюда нарком вылетел на другой завод - артиллерийский. Знакомство с состоянием производства он начал с металлургии. В сопровождении директора завода А. И. Быховского Дмитрий Федорович прошел по цехам, где сразу дал некоторые указания и установил срок их исполнения. В сталефасонном цехе нарком увидел в противоположном от разливочной площадки конце цеха целую гору, образовавшуюся от свалки сюда выбиваемой из литейных форм земли. Не долго думая, он взобрался на нее, достигнув почти подкрановых путей, и подождал, пока сюда не подошли и сопровождавшие его заводские товарищи. Затем распорядился вывезти все до утра - завтра он должен увидеть здесь чистый пол.
Нарком потребовал, чтобы во всех сталефасонных, чугунолитейных, кузнечных, прессовых и механообрабатывающих цехах для чистоты в помещениях полы застелили чугунными плитами. И это сделали не только на этом, а почти на всех заводах.
Обойдя цехи и другие подразделения завода, ознакомившись с состоянием производства и строительства, Устинов вечером провел (и так делал везде, в том числе в КБ и НИИ) расширенное совещание, на которое вызвал и начальников всех цехов и подразделений. Выступив на нем, Дмитрий Федорович отметил недостатки и тут же дал конкретные задания по их устранению, назвав сроки выполнения. Все это оформили приказом наркома.
Особо нарком следил за организацией диспетчерской службы на заводах. В зависимости от цели вводились месячные, суточные, а то, как уже говорилось, почасовые графики для отдельных цехов, участков, даже рабочих мест, которых это касалось. Такие графики обычно вводили в механических и заготовительных цехах, а также в службах снабжения и комплектации. Подобным образом делали и в строительных организациях. Контроль за всем этим осуществляло специально созданное по указанию наркома подразделение в технологическом институте. Деятельностью его руководил технический отдел наркомата, возглавляемый широко эрудированным инженером с большим техническим и научным опытом Э. А. Сателем.
Часто, будучи на заводах, нарком давал указание поставить ему кровать прямо в одном из бытовых помещений цеха, где наметилось отставание. Этим сразу вводилось как бы казарменное положение на всем заводе. Не выходя сутками из цеха или с завода, Дмитрий Федорович невольно оставлял с собой и директора, и почти весь руководящий состав, включая начальников цехов, мастеров, а иногда и особо квалифицированных рабочих.
Нажим наркома чувствовался практически на всех заводах, во всех институтах и конструкторских бюро. Если решением Государственного Комитета Обороны осваивали новую конструкцию пушки, пулемета или оптической системы, то Дмитрий Федорович определенный в этом решении срок еще сокращал своим указанием. Это, конечно, создавало большое напряжение или даже перенапряжение на заводах, зато в большей степени гарантировало достижение цели.
Сошлюсь на воспоминания одного из конструкторов Ижевского завода В. П. Камзолова: "Было так. Столкнулись мы с трудной задачей - не можем "раскусить" причину плохой работы автоматики одного из сложных изделий. Сотни аналитических расчетов, проверки предполагаемых изменений, а дело никак не идет. Садится с нами Д. Ф. Устинов. Всю ночь до зари проверяем расчеты. Спорим, делаем предположения о возможных изменениях и, наконец, принимаем решение. Мы отправляемся в цех проводить его в жизнь, а Дмитрий Федорович идет на другие трудные участки завода, чтобы разбираться и снова, уже с другими людьми, искать решение сложных задач.
Когда на заводе нарком - напряжение труда необычное. Но и результаты такие же. Неизвестно, когда он отдыхает..."
Своих заместителей Устинов вызывал часто - или каждого отдельно, или собирал вместе, если вопрос был общим. Одни заходили, стараясь не затягивать разговор, другие, наоборот, втягивали наркома и в более мелкие вопросы. В целом к замечаниям и предложениям заместителей Дмитрий Федорович относился внимательно. Если его вызывал Сталин, он обычно нас информировал о состоявшемся разговоре и давал сразу же необходимые указания. Его режим выдерживали не все и уезжали домой в час или два ночи. Он это знал и некоторых не тревожил. Я как-то покинул наркомат около трех часов утра, и дома сразу раздался звонок: "Ты что рано уехал?"
Больше всех у наркома, пожалуй, любил "посидеть" Иван Антонович Барсуков. Обычно он поднимал острые вопросы и в разговоре еще больше их обострял, строя различные предположения. Насколько это было полезно, мне судить трудно. Однако Дмитрий Федорович не жалел времени на такие встречи. Любил он встречаться и с конструкторами, обсуждал с ними не только текущие, но и перспективные дела. Интересовался значительными и технологическими новшествами. Ведущие конструкторы, такие, как Грабин, Нудельман, Березин, Петров, Шавырин и другие, и большинство директоров крупных заводов занимали в его бюджете времени большой удельный вес.
На что кое-кто ворчал, так это на строгий режим работы. Но в военное время, по-моему, такой режим себя оправдывал. Нельзя расслабляться, довольствоваться достигнутым. Противник тоже не сидел сложа руки. Он любыми способами пытался обойти нас, когда убеждался, что мы обходим его. Не получилось у гитлеровцев лучше и больше нашего. Это и оттого, что никто из нас себя не щадил, и нарком в первую очередь.
В работе всегда бывают вопросы масштабные и мелкие. Бывают курьезы. Неправильно что-то рассудишь - и сложные последствия. А за всем - и большим и малым - стояли люди. И от того, как посмотрит нарком, зависела часто их судьба.
Вспоминаю случай с одним директором завода. Слыл он оригинальным человеком. Сам видел - у него шапка всегда была на затылке. Говорил грубовато. Не ладилось что-то у него в семье. Однако коллектив его уважал. Он никого в обиду не давал, был справедлив и требователен ко всем, особенно к начальникам цехов. Некоторых не только ругал, но и наказывал выговором, переводил на менее ответственную работу. Однако, если кто-то нападал на его подчиненных, даже наказанных, стоял за них горой.
Произошло это уже в конце войны. Завод восстанавливали на прежнем месте, осваивали новую авиационную пушку. Дело шло, но все же не так споро, как хотелось. В один из вечеров Дмитрий Федорович говорит мне:
- Вызови директора, пусть приедет часа через три, надо с ним посоветоваться, может, вопрос обсудим на совещании, а может, обойдемся беседой.
Я позвонил на завод и передал указание наркома. Директор ответил, что будет вовремя, так как езды ему на машине всего два с половиной - три часа. Время подошло - директора нет. Прошло еще часа два - нет. Наступило утро - и снова нет. Звоню главному инженеру:
