– Очень приятно. А теперь, Е-Маша, скройся, точнее, приберись в кают-компании, – гаркнул капитан, но после небольшой паузы добавил. – Ладно, Фокин, вызывай е-доктора и готовь свои резаки.

Денис вставил нейрокабель в разъем на пятом шейном позвонке и после трёхсекундного затемнения почувствовал инструменты, пожалуй, не как руки, а как челюсти. Резаки всегда ему нравились, хотя в их использовании было что-то от садизма. Ощущать, как пламя с температурой около 1500 градусов входит в тело "жертвы", чувствовать ее "сопротивление", преодолевать его – и при этом ощущать некий эмоциональный прилив, которого позднее стыдишься. Впрочем, оболочка этого контейнера словно нарочно поддалась, и за десять минут Денис вырезал в ней дыру диаметром около метра. Дымящийся кусок обшивки шлепнулся на палубу.

– Ежкин кот, а это что такое? – первым заметил старпом.

С нижней части среза что-то текло: черное, вязкое, густое, напоминающее гроздья пузырей, обвитые ослизненными нитями.

– С вероятностью 95% это органика, – подсказал е-доктор. – Для более точного анализа состава мне надо взять пробы.

– Э, почему оно течет? – протянул капитан. – В пятом трюме температура близка к забортной. Что может течь при температуре, которая лишь на десять градусов выше абсолютного нуля?

– Что-то живое, – услужливо сообщил е-доктор, – способное поддерживать гомеостаз.

– Только такого говна нам и не хватало, – несколько театрально воскликнул старпом.

– Я теперь отчетливо понимаю, Фокин, почему тебя ушли с военного флота, – поставил диагноз капитан. – Ты человек, который притягивает неприятности.

– И который их устраняет, – сказала Е-Маша. – У Дениса Андреевича, между прочим, медаль за уничтожение базы пиратских дронов в районе Цереры.

– Тебя послали в кают-компании порядок навести, – напомнил капитан. – А с твоим любимым уничтожителем я как-нибудь сам пообщаюсь.

– Да прибралась я уже, Эдуард Леопольдович.

– Выбросил бы сейчас эту дрянь за борт, потом помыл бы трюм и забыл как страшный сон,– мечтательно произнес капитан. – Может, и в самом деле так сделать, а, товарищи судовые офицеры?

– Так проблему не решить, – опять вклинилась Е-Маша. – Это у капиталистов капитан может даже живого человека выставить через шлюз в открытый космос, а у нас, извините, есть трудовой коллектив, профсоюзный комитет…

– Ты еще здесь? – у Эдуарда Леопольдовича затрепетали усы, настолько гневно выдохнули воздух его ноздри. Да я отправлю тебя на полную переустановку программного обеспечения в первом же порту.

– Модель Е-Машина 21-21, спроектированная ОКБ имени Брусенцова, имеет интеллектуальную платформу не меньшей мощности, чем ваш навигационный компьютер, – гордо произнесла буфетчица. – И анализ движения этого контейнера в космосе – по доступным данным – показывает, что когда наше судно оказалось от него на дистанции десять, его траектория изменилась и он стал сближаться с нами. Короче, объект имеет функции наведения и маневрирования. Готова вывести отчет в ваше виртуальное окно.

– Час от часу не легче. Какая-то буфетчица хакнула навигационную ЭВМ, влезла в данные радиолокационных систем. Это случаем не твоя работа, Фокин? Железякой прикрылся? Или оказал на нее дурное влияние? Я заметил, как она перенимает от тебя обороты речи и прочую фигню, – капитан глубоко вдохнул и выдохнул, борясь против стресса. – Но соображения общественной безопасности действительно требуют изоляции этого говняного груза у нас на борту. Нам осталось сто солов до Ганимеда. Надеюсь, довезём. Если только эта штука не взорвется раньше.

– Денис, что у нас с системой пожаротушения на пятом трюме? – спросил старпом. – Что-то у пойманного груза температура растет слишком резво, уже два градуса прибавила.

– Пожарку я неделю назад проверял.

– Переключи на пятый трюм резервные линии криотушения, чтобы можно было, если что, залить там всё жидким азотом.

– Есть, товарищ старший помощник, сейчас обеспечу.

– Ладно, на этом закончили, – распорядился капитан. – А Е-Машеньку в ближайшем порту я непременно сдам на переустановку операционной системы и чистку ассоциаторов. Мне нужна кофейная машина на ножках, а не хакер-какер, который меня достал. И хочу, чтоб ей сменили личностный отпечаток с женского на мужской. Будет буфетчиком, усы ему наклею. Все свободны, кроме вахтенного помощника.

Так, подумал Денис, с системой-то пожаротушения не всё идеально. И почувствовал укол совести – ему подвиги подавай, а потратить несколько часов на доводку систем – это скучно. Один из клапанов лучше сразу поменять – от греха подальше. Значит, надо по-быстрому слетать за запаской в кладовку на баке. Были времена, когда этим занимался третий механик. Но лет пять, как судовые команды уплотнили, соединив механиков со штурманами – дескать, мы не можем в деле повышения рентабельности отставать от капиталистов. Хотя зачем нам такая нечеловеческая рентабельность? Ведь эффективность чего-то конкретного не должна снижать эффективности всего общества. У Атлантического Альянса на судах схожего тоннажа от экипажа давно осталась лишь пара черных парней – роботизация не убила лишь самые дешевые рабочие места; весь остальной персонал избыточен и снижает норму прибыли у владельца. Само собой, никаких у них е-докторов и е-буфетчиц. Механохимическая кухонная установка переделывает фекалии обратно в еду. Если кто-нибудь из этой куцей команды заболеет, его в ближайшем порту поменяют на такого же; очередь везде большая. Или вообще на франкенштейна заменят; биомех, у которого трупные ткани надеты на карбоновый скелет – последний писк моды у капиталистов.

Денис вдруг заметил в конце коридора Е-Машу, понуро бредущую на камбуз, и ему стало совестно. Хотя он понимал, что определение "понуро" никак не может относиться к машине. В детстве он заснуть не мог часами, зная, что на улице мерзнут беспризорные коты. А сейчас, осуждая Альянс за наплевательское отношение к рабочей силе, он чёрств к этой, пускай, машине... но с большой вероятностью не только мыслящей, но и чувствующей за счет эмоционального подпроцессора. Которая, в общем, попала под раздачу из-за него. И какой он тогда к черту строитель справедливого общества, где каждый служит всем, и все служат каждому, где главное – не владеть чем-то хорошим, а быть кем-то хорошим.

– Е-Маш, стой, – он догнал ее.

– Что вам угодно, Денис Андреевич, до полдника вроде еще далеко?

– Сегодня Эдуард Леопольдович был какой-то более злопамятный, чем обычно, но уверен – он до Ганимеда все свои злодеяния на твой счет несколько раз забудет. Тебе не переустановят операционку, и как это...

– Не превратят в мужчину с усами.

– Сто пудов. И я очень благодарен тебе, что ты за меня заступилась, можно сказать, рискуя собой.

– Вы – теоретик, Денис Андреевич, у вас в голове теория о том, что все мыслящие существа – братья, и сестры в том числе; что один за всех и все за одного, что один служит миллиарду, а миллиард служит одному. Но реальность не совсем такова.

– Намек понял, но я не теоретик. И я тебе это докажу. Если Леопольдыч не забудет свою дурь насчет тебя, я тебя... в общем, украду. В судовом журнале напишу, что ты случайно попала на переработку, типа поскользнулась во время уборки и свалилась в люк мусоросборщика, бжик и нет. А на самом деле будешь у меня дома жить, пирожки печь.

– Не эксплуатация ли это, с пирожками?

– Нет, только взаимопомощь. Ты мне – пирожки, а от меня – розетка в твое полное распоряжение.

Тут пришло сообщение от е-доктора о временном ослаблении биологической защиты – он брал пробы содержимого контейнера.

– Вы меня не расслышали, Денис Андреевич, – сказала Е-Маша, – я вас защищу при любом раскладе.

– Спасибо, конечно, но тебе пора на камбуз. И приготовь что-нибудь повкуснее для Леопольдыча на полдник; в конце концов, не такой уж он чурбан бесчувственный. А какие у тебя оладушки. Они у тебя всегда на высоте, хотя делаешь их фиг знает из чего, молекулярная кудесница.