Раздельщик после вечернего укола наркотика был в приподнятом состоянии духа. Он все приготовил для ночной работы, настроился на неё и уже начинал испытывать некоторое нетерпение. Усевшись на колоду, он напевал и барабанил в дно красного пластикового тазика. Каждый веселится, как умеет. Вовец вначале услышал этот глуховатый ритм и бесшумно вошел в разделочную. Меломанистый раздельщик сидел к нему спиной.

Вовец осторожно, медленно сделал несколько шагов и поравнялся со столом. Окинув одним взглядом разложенный инструментарий, сразу выбрал топор на длинной, плавно изогнутой рукоятке. Он имел представление о том, как работали боевыми топорами викинги и дружинники древнерусских князей, правда, представление сугубо теоретическое, но эта секира показалась ему как нельзя более подходящей. Вот только не смог взять её бесшумно, чуть звякнул о железный стол.

Раздельщик оглянулся, не прекращая барабанить, и не сразу понял, что происходит. Человек, завладевший его любимым топором был в такой же, как у него, спецовке, но под этой расстегнутой синей курткой виднелась самая натуральная военная форма: зеленая рубашка, а брюки вообще в маскировочных пятнах и заправлены в высокие ботинки. Грудь перетянута белыми ремнями, на них висит блестящая железка, а за ремни заткнуто нечто вроде молотка. Ниже всего этого болтается большой нож в кожаных ножнах.

Первой мыслью раздельщика было, что это отряд какой-то специальной милиции накрыл их подвал. Ему сразу захотелось сдаться, пойти под суд и понести заслуженное наказание в виде лишения свободы. Он встал, держа перед собой свой дурацкий красный тазик, и замешкался, не зная, что сказать человеку с топором.

Но человек, похоже, не собирался ничего спрашивать и слушать. Прежней плавной и бесшумной походкой он приближался, сжимая топорище, и взгляд у него был нехороший, слишком решительный. Не доходя три шага, плавным круговым движением он вознес топор над головой. Раздельщик заслонился пластиковым тазиком, как щитом. Широкое лезвие вспороло днище банного атрибута, вырвало его из рук. Раздельщик побежал. Вовец пинком сбил тазик с лезвия и бросился следом. Они неслись по коридору, и гулкое эхо перегоняло их. Раза два Вовец чуть не достал спину, обтянутую синей спецовкой...

Они влетели в вонючий двор с клетками. Раздельщик чуть замешкался, не сразу сообразив, в какой проход между рядами бежать. Вовец рубанул сверху по косой, но опоздал на мгновение. Раздельщик присел, и топор вынес угол одной из клеток.

Они метались между трехэтажными сетчатыми стеллажами. Вовец рубил на право и налево, разнося в щепки деревянные стенки, вырывая дверцы и вспарывая металлические сетки. А кругом бесились и сходили с ума сотни зверьков, разбуженных среди ночи этой неравной битвой. Некоторые норки и хорьки выскочили из разгромленных клеток и носились по полу, не находя себе укрытия.

Вовец настиг его, загнал в угол. Раздельщик сунулся в него носом и замер, не зная что делать дальше, куда бежать. Всего на секунду остановился, но Вовцу этого хватило. Он с разбега глубоко всадил лезвие в позвоночник. Наркотик ещё действовал и в какой-то степени возымел обезболивающее действие. Раздельщик сполз на пол и повалился на бок. Глаза выпучены, рот широко раскрыт, словно в крике. Вовец взялся за топорище и перевернул раздельщика на живот, как бревно. Потом наступил на поясницу и рывком выдернул топор. Глаза раздельщика остекленели, а на губах выступила кровавая пена. Добивать его не пришлось. Спецовка на спине убитого быстро напитывалась кровью.

Вовец с полминуты постоял, глядя на дело рук своих. Подбежал взъерошенный маленький зверек, задрал морду, глянув Вовцу в лицо, и шарахнулся, унесся прочь, топоча коготками по бетонному полу. Вовец был бледен и тяжело дышал. Постепенно дыхание успокоилось. Он усмехнулся, холодная улыбка застыла у него на губах. Обведя медленным взглядом ряды трехэтажных клеток, он вдруг бросился к ним и стал методично крушить и взламывать их окровавленным топором. Перепуганное зверье, получившее нежданную свободу, стремительно разбегалось по коридорам.

Держа в руках топор, Вовец двинулся по коридору. Он сориентировался в подземном пространстве и сразу вышел в адскую кухню. Под огромным котлом краснели электрические спирали. Вовец подошел ближе и заглянул. Вода слегка булькала, лопались большие пузыри, а вдоль стенок лохматилась бурая пена. Крепко пахло мясным бульоном.

Усмехнулся про себя: вот тут сейчас те круглоголовые довариваются. Из крутых парней, говорят, крутой бульон получается. И швырнул в котел окровавленный топор. Зачем это сделал и сам не знал.

Обратил внимание на железные ножки, на которых стоял котел. Прихваченные сваркой на живую нитку к кольцу из железной полосы, опоясывающей котел, они производили впечатление ненадежности и слабости. В любой момент котел мог повалиться, и плохо пришлось бы тому, кто оказался поблизости и не успел отбежать.

Вовец вскочил на широкую скамейку, словно котел уже опрокинулся, и он таким способом пытался уберечь ноги от кипятка. Он отошел в дальний конец зала, достал записную книжку и, пользуясь своими топографическими записями быстро начертил схему разведанных подвалов. Теперь он имел представление о системе подземных помещений и решил обследовать коридор, который мог привести к выходу на территорию завода. Он ещё не знал и не догадывался, что именно в том конце была заточена Женя.

* * *

Водитель живодерского фургона устал ждать своих приятелей и решил отправиться на их поиски. Дело в том, что они взяли несколько бутылок водки и собирались распить их втроем. В подвал, в свою комнату прихватили пару бутылок, а остальные припрятали в гараже, так как не собирались поить остальную компанию. Естественно, литра на троих маловато пролучилось. Один из троицы отправился в гараж и получил пулю в живот из самодельной стрелялки. Не дождавшись вожделенного пузыря, следом отправился второй и был пробит ломом чуть не до самой задницы. Носатый шофер, дожидаясь их, слегка задремал на стуле, а когда очнулся, решил отправиться в том же направлении. У него вообще появилась мысль, что эти двое сидят в гараже и пьют без него.

В коридоре его ждал сюрприз - незнакомый человек в пяти шагах от дверей. Но уже через пару секунд он его вспомнил. Это был тот самый мужик, что предлагал, а точнее приставал, уговаривая перевезти какую-то дурацкую мебель. Реакция на эту вторую встречу оказалась у шофера мгновенной: выхватил из кармана нож и нажал кнопку. Выпрыгнуло длинное и острое, как бритва, лезвие.

Вовец тоже узнал толстоносого. Рванул из ножен охотничий нож и бросился вперед. Резко выброшенные навстречу друг другу клинки со звоном встретились. Соперники тут же отскочили и стали кружить, пугая друг друга ложными выпадами. Никто не хотел рисковать. Вовец уже пожалел, что поторопился схватиться за нож, надо было брать стрелялку. Но сейчас в правой руке лежала рукоятка, и нельзя было терять бдительность, а в правый карман левой рукой попасть невозможно. Перекладывать нож из руки в руку тоже опасно. Вдруг противник в этот миг бросится в атаку и нанесет удар.

Оба были напуганы и продолжали пугать друг друга ещё больше. Но Вовец водки не пил, ситуацию оценивал трезво и, делая угрожающие выпады увесистым охотничьим ножом, постепенно оттеснил шофера к длинной высокой тележке, стоящей у стены. Толстоносый яростно кромсал воздух перед собой и, хотя эти пьяные жесты не представляли большой опасности, подойти к нему достаточно близко оказалось невозможно.

Схватка явно затянулась. Ладно, хоть носатый махался молча, а если вдруг заорет? Ведь сбегутся бандюги и забьют на месте. Надо с этим кончать. Но Вовец не мог решиться сойтись лицом к лицу. О драке на ножах он имел самые смутные представления и опасался получить удар ножом. Тогда он отступил на пару шагов и принялся снимать рюкзак. Держать в правой руке нож, а левой стягивать тугую лямку - дело не простое. Впрочем, и не такое уж сложное.

Шофер, тяжело дыша и раскрасневшись, стоял у стены, прикрытый с одной стороны торцом тележки, и нападать не торопился. Вовцу удалось наконец выбраться из левой лямки и он одним движением сбросил рюкзак с плеча и швырнул в лицо толстоносому. Любой нормальный человек в такой ситуации заслоняется руками. Шофер вскинул руки и поймал рюкзак. Вовец прыгнул вперед и глубоко всадил нож в солнечное сплетение. Ладонью, сжимавшей гладкую рукоятку, он вдруг ощутил мелкую вибрацию, неровную дрожь, идущую из глубины пронзенного тела, и резко разжал пальцы, словно оттолкнул от себя орудие убийства.