"Чем больше уложу сейчас, тем меньше возни потом," - думал Вовец, завязывая рюкзак. Он был готов истребить всю банду без остатка, будь их хоть сорок человек. Только убивая их раньше, чем они успеют его увидеть, он может спасти Олежку, Жеку и себя. Эти изверги из подвала сами установили правила кровавой игры, и не ему их менять. Он вынужден эти правила принять и обязан выиграть. Ничья не признается. Выигрыш - жизнь. Проигрыш - тоже жизнь.
Он осмотрелся в последний раз, все ли взял. Чуть подумав, прихватил с верстака большой молоток, заткнул его за грудную обвязку. Привязал кусок веревки к рычагу-подъемнику створок люка, конец сбросил вниз. Распустил бухточку стального тросика, продернул через крюк тельфера, оба конца спустил в люк. Защелкнул их в карабин на обвязке, натянул суконные варежки, тоже прихваченные с верстака, и шагнул вперед, взявшись за сдвоенный тросик
Прижатый к карабину с перехлестом, тросик затормозил падение, и Вовец плавно соскользнул вниз. Сдернул за один конец тросик, смотал аккуратной бухточкой и отправил в рюкзак. Потом дернул за веревку, створки люка с грохотом захлопнулись. Вовец достал спички и поджег веревочный конец. Желтый язычок пламени потянулся вверх, словно вырастал огненный стебель. Тлеющие обрывки падали на бетонный пол и превращались в пепел. Дым поднимался вверх, заполняя колодец. Теперь в этом конце коридора образовался тупик: с одной стороны гараж заперт изнутри, с другой стороны путь наверх отрезан. Конечно, из подземелья наверняка есть ещё выходы, но одним уже меньше.
Вовец перешагнул через мертвеца и осмотрелся. От колодца шел широкий коридор, слабо освещенный редкими лампочками. Пол, стены и потолок забетонированы кое-как, с раковинами, впадинами и выпуклостями, видимо, бетонировали сами подземные жители без прорабского надзора. У стены стоит металлический короб емкостью в кубометр. В отверстия по углам вдеты крюки с тросом - стропы. Похоже, в этом коробе с помощью тельфера опускают и поднимают грузы. Тут же громоздятся пустые ящики, стоит высокая металлическая тележка.
Под трупами расплывалась огромная лужа крови. Стараясь в неё не наступить, Вовец ощупал карманы убитых. Ему очень хотелось обнаружить там настоящее оружие, пистолет то есть. Но нашел только маленький ножичек с выкидным лезвием сантиметров в пять длиной. Скорее сувенир, чем бандитское "перо". А так всякая мелочь: папиросы, зажигалки, какие-то болты, мятые бумажки. Ножичек и бумажки на всякий случай взял. Еще снял часы на металлическом браслете, но на руку надеть побрезговал. Сунул в карман брюк. Машинально отметил время - полдвенадцатого. Можно предполагать, что все уже спят. Хотя нет здесь ни дня, ни ночи. И всего можно ожидать.
Через несколько метров забетонированные вкривь и вкось стены, пол и потолок резко перешли в ровное и гладкое промышленное бетонирование. Значит, тупик с колодцем под гаражом действительно пристроен подземными обитателями.
Вовец шел быстро, считая шаги. Вскоре вышел на перекресток. Достал компас и записную книжку, засек направление и записал. Когда-то ему пришлось делать топографическую съемку в пещере - дело долгое и трудоемкое. Тогда работали втроем: один с горным компасом и журналом для записей, двое с мерным шнуром. Ползком, то вверх, то вниз. Ставишь бумажку с номером пикет, засекаешь направление и угол наклона коридора, зарисовываешь профиль. Через пять метров шнура ставишь второй пикет... И все это в грязи, в темноте, в тесноте, то вниз головой, то вверх ногами. А здесь коридоры прямые, худо-бедно, но освещенные. Под номером один - люк, под номером два - перекресток. Между ними восемьдесят шагов на запад. Всей ходьбы полторы минуты быстрым шагом.
На перекрестке двинулся влево. Почему-то казалось, что именно в той стороне должна прятаться на трубах Жека. Так же, на ходу засекая направление, считывал шагами расстояние, отмечал разные приметные вещи, нумеровал в блокноте повороты и боковые коридоры. Через три минуты действительно вышел к тому месту, где оставил девушку. На бетонном полу под трубами лежал раздавленный коричневый окурок с золотым ободком и был размазан пепел. Плохая примета.
Вовец подпрыгнул, схватился за кронштейн и подтянулся. В ложбинке между трубами лежали сумочка и полиэтиленовый пакет. Так. Что-то подобное он и ожидал увидеть. Если бы ушла сама, то непременно взяла бы сумку с собой. Женщины не бросают косметику так же, как нормальный солдат не бросает табельное оружие. Значит, Жеку нашли и, будем надеяться, отправили обратно в камеру. Вовец закрыл глаза, представил как шел здесь в темноте полсуток назад. Сориентировался и вскоре был у камер. Пусто, пусто, пусто... Конец коридора...
Нет, девушка слишком дорого стоит, чтобы такую кучу долларов скармливать зверью. И Олежка тоже. Он даже ещё дороже, поскольку вся их подземная ферма поставлена на кон. Значит, пленники в других помещениях. Возможно, вовсе не в подвале. В любом случае следует продолжать обыск. Только убедившись, что сына и девушки здесь нет, он сможет подняться наверх и продолжать поиски там. И Вовец отправился дальше, стараясь идти быстро, бесшумно, прислушиваясь к каждому звуку.
* * *
Жека не сразу пришла в себя после истеричного крика: "Оставьте меня в покое!" Это надо же - парень в платье! Машенька! Постепенно все это в голове утряслось и легло на свои места. Она покраснела. Ее впихнули в одну камеру с гомиком. Этого только не хватало. Впрочем, такие субьекты, насколько ей известно, испытывают глубокое отвращение к настоящим женщинам. Так что вряд ли стоит его опасаться.
Она не умела долго переживать и, будучи женщиной практичной по характеру, решила заняться собой. На полиэтиленовую шторку душа набросила одеяло, чтоб не просвечивало. Душевая оказалась очень просторной и с ней очень кстати совмещался санузел. На полочке стоял дрянной шампунь, мыло двух сортов - плохое и очень плохое, безопасная бритва, помазок в эмалированной кружке и лосьон "После бритья". Висели три полотенца, довольно серых. Выбирать особо не приходилось.
Жека вымыла голову, изведя полфлакона шампуня. Смылила на себя чуть не весь кусок мыла, сорта "плохое", подбрила подмышки. На очереди оставался лосьон. Она хотела протереть им между пальцами ног, но запах показался ей столь ужасен, что она не решилась использовать столь подозрительную жидкость даже для ног и поскорее навинтила пробочку. Посвежевшая, повеселевшая, вот только одежду пришлось надеть ту же, она вышла из душа и плюхнулась на стул. Для счастья женщине много чего надо, а вот для радости достаточно иногда и такого пустяка. Теперь бы ещё чашечку чайку.
Странная личность в дамском наряде по-прежнему сидела перед телевизором, неподвижная, как экспонат музея восковых фигур. Только на кончике носа появились какие-то дурацкие очечки. Он в придачу ко всему ещё и близорукий!
- Послушайте, - не выдержала Жека, - вы можете меня ненавидеть, презирать и что угодно, хотя я вам ничего плохого не сделала. Но, по крайней мере, чай я могу сама себе сделать из чего-нибудь?
И тут он зарыдал. Хватаясь за голову, роняя очки и утирая слезы, как крестьянка, красным измятым подолом. И Жеке сделалось жалко его, она поняла, что за этим горьким плачем кроется такая же горькая история. Ей захотелось утешить, ободрить, погладить по отросшим длинным волосам. Но она не знала как это сделать поделикатней. Будь на его месте женщина, все было бы просто. Но мужчина, да ещё в таком положении... Вообще-то она терпеть не могла плачущих мужчин. Мужчина есть мужчина - этим все сказано, и никаких слез.
Через несколько минут плач, перешедший в тихий скулеж, уже начал надоедать и раздражать. Но она удержалась от грубости и нашла-таки слова утешения. И парень в дурацком красном платье без рукавов, но с вырезом, поведал ей свою печальную историю, перемежая всхлипами и шмыгая носом.
Его звали Игорь Шеломов. Игорь Борисович, если угодно. Слабый, хилый, болезненный, вечная жертва более сильных пацанов. Зато учился хорошо. Обычная история. Воспитывался мамой. Естественно, типичный маменькин сынок, за себя постоять не мог. Только исподтишка нагадить. Окончил университет, работал в НИИ, строгал диссертацию типа "Транспортировка жидких фракций в перфорированных емкостях" - короче, из пустого решета в порожнюю ступу. Заурядный, малоперспективный инженеришка. Но была у него девушка: красавица, умница, переводила английские романы, шуровала статьи в журналы и брала ступень за ступенью, делая карьеру. Чем он её привлек? А как раз своей слабостью. К одинокой девушке все пристают, а так она при ком-то. И может им помыкать как хочет. Замуж за него, естественно, не собиралась. Ни зарплата, ни положение, ни его перспективы и близко не соответствовали её запросам. В один прекрасный день она нашла того, кто ей был нужен, а Игорю Шеломову дала команду летчиков "От винта!" Кто был никем, тот стал ничем. Пожалуйте из принцев обратно в козопасы. Ведь близость к ней была его единственным жизненным достижением. И на кого ж она его променяла? На человека вообще не их круга, на какого-то связиста по фамилии, вы только вслушайтесь: Халалеев. И по имени Степан. Правда, дядя Степа этот был нахален, даже нахрапист, держался независимо и, не имея высокородных мам-пап, тем не менее уже успел обзавестись машиной, дачей и большой квартирой. И, похоже, планы имел ещё грандиозней.
