обрадовался, что от его симптомов и злорадно потирал руки. - Ну я думаю, что ты тоже переел баранины. - Ухмыльнулся Портос, и Дартаньян ответил вместо слов смачным зевком. Александр не стал слушать их перебранку, и решил самовольно выйти из дворца. Его догнала Ярина, и Портос с Дартаньяном от нечего делать поспешили за девушкой.
- Ну хоть бы позавтракать дали. - Сказал Портос. На что Дартаньян ехидно заметил:
- Ты же переел вчера вечером. Портос вместо этого улыбнулся, и сказал:
- То было вечером, а то сегодня утром. - Ладно, мы приставлены его охранять. - Сказал Дартаньян, который в данный момент нёс явную чепуху. - Пошли.
- Вы чего за мной увязались? - Пошутил Александр. - Всё равно от вас никакого проку, только проблемы.
- Расхрабрился. - Ворчал Портос. - Сам-то небось и шпаги не поднимешь. Дартаньян толкнул Портоса в бок, а сам зевнул. Он-то хоть и проснулся раньше Альберта, но чувствовал себя не комильфо. Он просто не горел желанием куда-то идти. Ярина шла впереди всех, и смотрела по сторонам, чтобы если что защитить своего возлюбленного от мушкетёров. Мушкетёры, которые сами вышли на улицу неизвестно зачем, чувствовали
себя в неловком положении. Портос нашёл какое-то яблоко в кармане своих штанов и сделал огромный надкус. Таким образом друзья в молчании дошли до центральной площади, на которой и случилась беда.
На площади Ярина прогуливалась с Александром и сопровождающими их Дартаньяном и Портосом. Был день праздника - после страшных бед в Венеции постепенно восстанавливалась мирная жизнь, и начинались праздники. На площадь постепенно стекалось множество людей, но поскольку это было раннее, Дартаньян потом говорил, что очень раннее утро, то это были в основном женщины и девушки, спешившие на службу в
католические храмы города. Венецианки были одеты очень строго, но пышно и красиво, и в общем-то, как заметил про себя Портос, любящий свою Жанну и её милые наряды - очень неинтересно. Длинные платья, шлейфы, очень строгие юбки разных цветов - впрочем точно также была одета и Ярина - женщина не любила выбиваться из общей массы людей,
когда в других городах выбиралась в общество - на ней была строгая жёлтого цвета длинная венецианская юбка - и очень яркий тёпло-жёлтый лиф. Портос зевнул от такого обилия строгости в нарядах. Кто-то из венецианок даже носил строгую чёрную одежду, что совсем не понравилось мушкетёру.
Среди этих девушек и женщин внимание друзей быстро привлекла одна красавица - молоденькая купеческая дочка Джульетта Баффо - из старинной купеческой династии, из которой происходила и Сафиё -султан.
Яркий и прохладный утренний ветер ласкал лица женщин, и некоторые из них явно перешёптываясь, поглядывали на мушкетёров, возможно, они мушкетёров видели впервые. Дартаньян заметно приосанился. Девушки стали к нему присматриваться, что вполне обрадовало мужчину, но на них зашикали старшие женщины. Возможно, нянюшки, возможно матери. Волнение прекратилось. Джульетта холодно посмотрела на Дартаньяна, и, сверкнув своими карими глазами-льдинками прошла павой мимо него.
Дартанья тут же помечтал о жене-венецианке. - Ну ты же не турецкий Султан. - Пошутил Александр, который явно был с ночи не в духе. Его что-то тревожило, и он беспокоился, что Кёсем тут же похитит Яринку как только узнает, что они здесь. Тем более, что купец
явно не понимал - почему они задерживаются? Они же всё купили - и духи для королевы. и он купил подарки дочерям. И Ярина купила подарки родителям, которые остались в Российском государстве. Мушкетёры и ухом не вели. Как будто они тут поселились надолго.
Кёсем была крайне удивлена, узнав что Сомовы остались в Венеции, и что собираются летом в Сухум, но сменив свой гнев на милость решила простить Александру купленное у неё некогда сапфировое ожерелье, и ждала супругов в гости как своих лучших родственников. Фатьма обрадовалась, что Ярина приезжает и сама собиралась со своим Мелеком в Сухум, что Кёсем весьма не одобрила, но нечего делать – согласилась.
Крошка Исмихан спокойно лежала в кроватке, и играла собранными Айше погремушками. Ярина старалась сделать всё, чтобы вылечить руку Александра, и даже сама выходила ближе к заходящему солнцу собирать нужные травы, необходимые девушке для целебных мазей, чтобы успокоить и облегчить страдания мужа, который смотрел на неё благодарными глазами.
