Грейнджер красивая, но тем неприятнее обнимать безразличное к твоим прикосновениям тело. Словно какую-то хитрую версию Ступефая использую для того, чтобы взять силой. Или Империо. Мандрагора помета гиппогрифов не слаще. Будь она холоднее или не чувствуй я биение ее сердца, было бы еще гаже. Можно закончить все по-быстрому, можно пытаться сделать вид, что все нормально, что у нас с ней все как у людей, просто она устала, а мне невтерпеж, поэтому все так. Целовать ее ключицы с тонким шрамиком от какого-то заклятья, ласкать груди и плечи. Только не касаться губ, потому что тогда уже ни в чем себя убедить не получится. А так – можно на какой-то момент забыться и поверить. Самовнушение – великая вещь. Еще бы не свихнуться от него после.

Она очнется от морока проклятья и ничего не вспомнит. А моя память останется в целости и сохранности, хоть проси Минерву наложить Обливейт. Не попрошу. Не хочу жалости и сочувственных взглядов.

Чем хорошо теперешнее состояние Грейнджер – с ней можно говорить обо всем этом. Она слушает и не перебивает. Главное, говорить мягким тоном, даже если в самих словах досада и злость. От раздраженного тона она вся съеживается и едва не плачет. Поэтому я говорю спокойно и ровно. Почти ласково, если так можно выразиться. Она все равно ничего не вспомнит. А я хоть выговариваюсь. Вслух. И от этого становится немного легче.

Уизли приезжал только однажды и даже не пытался скрыть, что ему не по себе находиться рядом с почти что невменяемой Грейнджер. Впрочем, может и пытался, просто очень уж неумело. А перед уходом полез оправдываться, что они уже давно не встречаются – что Грейнджер так и не простила ему то бегство под крылышко брата. Будто я ему вопилер пришлю, если он тут больше не появится.

Поттер с младшей Уизли сначала приезжали каждую неделю, потом раз в две недели, а теперь, похоже, раньше конца апреля их ждать не стоит. Но это и к лучшему. Мне так спокойнее.

Лонгботтом и Лавгуд меня удивили. Появляются каждую неделю по вторникам. Долго рассказывают Гермионе последние новости, потом Лавгуд ей читает последний выпуск своего журнала, а Невилл еще какую-то ерунду. Но дальше гостиной никуда не лезут. Даже странно.

*

Откладываю „Пророк“ - все более-менее интересное я уже прочитал. Теперь можно перейти к чтению книги. Такими темпами я перечитаю все, до чего не доходили руки последние лет десять. Хоть какая-то польза.

Беру в руки фолиант в медной обложке и бросаю взгляд на Грейнджер:

- Это „Об огне деревянном, угольном и воздушном“ Кенаттира Йоркского. Если перевести на современный язык: о магических свойствах огня в зависимости от продуктов горения - дерева, каменного угля и газа.

Она ежится, и лицо у нее становится растерянным. Насколько может быть растерянным лицо у человека в ее состоянии. Улучшение? Или, наоборот, ей становится хуже? Вроде бы никаких причин для этого нет. Хотя…

- Замерзли, мисс Грейнджер?

Дотрагиваюсь до ее руки. Так и есть – холодная. Укутываю ее в плед, согреваю дыханием руки, начинаю растирать ступни. Вот так-то лучше. Надо будет напоить перцовым зельем перед сном, и все будет в порядке.

Поправляю плед, заправляю ей за ухо выбившуюся прядь. И сталкиваюсь с Грейнджер взглядом. Она смотрит почти осмысленно. Или я схожу с ума и мне мерещится. До мая еще почти два месяца.

- Зд… Здравствуйте, - произносит она хриплым шепотом.

- Добрый день, мисс Грейнджер, - отвечаю ей спокойным тоном, но внутри все сжимается. Или я свихнулся, или…

- Сейчас май?

Качаю головой. Язык словно присох к небу.

- Июнь? Июль?..

Наконец удается взять себя в руки.

- Март.

Сдержанный, почти деловой ответ. Ни одной панической нотки. Хотя мне сейчас так же не по себе, как когда Риддл спустил на меня Нагайну.

- А… - только и произносит она и отводит глаза.

Поняла. Конечно же, она же Всезнайка, а не дура. Наверняка перелопатила все материалы о Хрустальном зелье, какие только нашла. И знает о сроках ненамного меньше меня.

Мерлин, я же все учел. И как надо готовить зелье, и когда его лучше давать, и какой распорядок дня ей будет полезнее, и… Не учел только один компонент. Себя самого. А магия учла. Учла этот мерлинов человеческий фактор. И скрыть это не удастся. Представляю, как будет веселиться Поттер. Да и самой Грейнджер все это, должно быть, забавно.

Натягиваю дорожную мантию и направляюсь к двери.

- Вы куда, сэр? - произносить она растерянно.

- Нужно предупредить колдомедиков. И Макгонагалл.

- Сэр… Может… Может пока не надо?

Как это не надо? Это что еще за игры?!

- Сэр, мне нужно время придти в себя. Подумать… - она смотрит на меня в упор и добавляет уже гораздо тише: - Да и вам, наверное, тоже.

Отвечаю ей пристальным взглядом. Странно, я не вижу даже тени издевки или иронии. Она действительно хочет подождать. Только какой ей в этом смысл? Не она же станет посмешищем. Для нее-то как раз мало что изменится.

- Сэр, я знаю, что в оставшиеся два месяца лечение надо продолжать. Значит, мало что изменилось.

Она что, пытается меня успокоить? Утешить? Если судить по тону – да.

- Кроме того, что вы теперь будете в сознании и не сможете забыть об этих двух месяцах. Впрочем, мисс Грейнджер, вы всегда можете попросить Поттера наложить на вас Обливейт.

Вздыхает и кутается в плед. Похожа на взьерошенного воробья.

- Сэр, не злитесь. Я же не виновата, что так вышло…

- Ну что вы, мисс Грейнджер, я прекрасно понимаю, что виноват в вашем состоянии медведя-шатуна только я и никто другой.

Мой голос буквально сочится ядом. Она вздрагивает и съеживается в кресле, забравшись в него с ногами.

Медленно выдыхаю. Я обязан успокоиться и не провоцировать ухудшение. Если бы она не очнулась от морока, такое состояние означало бы для нее, что выздоровление затянется. А теперь… Об очнувшихся на пятом месяце написано мало. Только полубессвязный романтический бред: если зельевар полюбит ту, кого лечит, она придет в себя до срока, но все оставшиеся до семи месяцев дни ей будут требоваться те же самые три компоненты - зелье, вербальный и физический контакт. И это единственный вариант, при котором морок проклятия уходит досрочно. Значит, я все-таки сошел с ума. Хоть и не в ту сторону, в какую опасался. Но магию не обманешь. И мне только и остается признать, что все это – не совсем бред. Напротив, все логично. Если всплески негативных эмоций зельевара выливаются в резкие слова – это тормозит лечение. Значит и нечто обратное вполне может влиять на лечение. Только мне от этого не легче.

Кажется, Грейнджер чуть не плачет. Плохо. Но не извиняться же мне? Тем более, ничего такого я не сказал…

- Что ж, мисс Грейнджер, попробуем следовать расписанию. Я как раз собирался почитать вам вслух „Об огне деревянном, угольном и воздушном“ Кенаттира Йоркского. Согласны?

Кивает. Поспешно и как-то нервно. Боится? Только этого мне и не хватало. Но выяснять сейчас что и к чему, скорее всего, бесполезно. Нужно подождать, пока она успокоится.

Читаю ей книгу, попутно поясняя слишком уж запутанные места. Она слушает. Даже пытается задавать какие-то вопросы. Так-то лучше…

Комментарий к Глава 3

Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов.

========== Глава 4 ==========

Часы на стене бьют шесть вечера. Время ужинать. Дочитываю главу до конца и закрываю фолиант.

- Мисс Грейнджер, я сейчас пойду на кухню и приготовлю еду. Вы можете подождать здесь.

- А с вами можно? - спрашивает она неуверенно. - Мне страшно оставаться одной. Хотя я и понимаю, что это нелепо.

Пожимаю плечами.

- Как хотите. Только там присесть негде.

Она кивает и идет следом за мной. Достаю из холодильника мясо и овощи, ставлю на огонь сковородку и собираюсь резать салат.

- Сэр, я…

Грейнджер едва не краснеет от смущения. Ей что, в туалет приспичило, но она не помнит, где он? Уже собираюсь подсказать, как она продолжает: