Страйдер, что ты делаешь? – Инглиш смотрел на меня с непониманием.
Проверяю, реагируют ли они на шум. Судя по всему, нет.
И тут что-то или кто-то за дверью вторил моему стуку, постучав такое же количество раз. Вздрогнув от неожиданности, я отпрянул от двери, смотря на неё затравленным взглядом. Джейк тоже напрягся.
Никем не придерживаемая, дверь чуть-чуть приоткрылась. Убрав руку от фонаря, я осветил этот проём и понял, что там никого нет.
Чтоб тебя… - рыкнул я и обернулся.
Руки всё ещё были на месте. Снова активно двигались, поймав на себе луч фонаря. Выключать его теперь очень не хотелось.
Ну, - Инглиш нервно улыбнулся, - на шум эти руки точно не реагируют… Есть варианты как пробраться на другой конец? Потому что, честно признаюсь, обратно идти нет ни малейшего желания, хе-хе.
Я глянул на руки, вновь накрыв фонарь рукой. Между ними всеми было расстояние примерно сантиметров пятьдесят. Расстояние между полом и конечностями было несколько больше. Если постараться, то можно проползти по низу. Но тогда фонарь придётся выключить, а мне этого, как я и говорил, совсем не хотелось. Прикинув всё, я выдохнул:
Ползком придётся. Выдержишь, старичок?
Джейк смерил меня взглядом и только хмыкнул, подбоченясь:
Мне пусть и больше ста лет, но я не такая уж и развалина.
Этим обстановка немного разрядилась. Я немного раскрутил фонарь - свет стал бледнее - а затем прикрыл его ладонью и опустился на четвереньки.
Береги голову, Инглиш. Я пойду первым, - я осмотрелся и неторопливо пополз вперёд, плотно прикрывая луч от фонаря.
Руки над нами вяло перебирали пальцами, но явно не могли сориентироваться по тому свету, что я оставил, и понять, где именно мы находимся, так что я чувствовал себя в относительной безопасности. Из головы не выходила эта проклятая дверь за нашими спинами, и я иногда бросал быстрый взгляд назад, но видел только сосредоточенное лицо Инглиша, которому пришлось пробираться за мной по почти полной темноте. И в один из разов, когда я снова кинул быстрый взгляд на англичанина, моя рука проскользнула на чём-то мокром. Фонарь выскользнул из рук и упал на пол, осветив руки над нашими головами мощным лучом света. Они встрепенулись, выйдя из оцепенения, а в следующий момент за нашими спинами раздалась громкая долбёжка в дверь.
Джейк, быстрее! – до выхода оставалось совсем немного. Соображать надо было быстро – руки с острыми лезвиями на фалангах уже тянулись к лучу света и моим спине и лицу.
Долбёжка в дверь, настойчивая и громкая, гоняла по крови адреналин, и я почувствовал, как всё внутри меня холодеет. Челюсти нервно сжались от страха, мышцы напряглись. И первое, что пришло мне в голову – толкнуть фонарь. Это я и сделал. Фонарик с шумом прокатился до конца коридора, сделал небольшой круг и начал светить на нашу цель, к которой мы, оказывается, стремились - дверь в конце этого коридора. Руки с пронизывающим до мурашек скрипом не промазанных шарниров размахивали кистями над нашей головой, будто стараясь вырваться из стены и исполосовать свет, к которому они тянулись, острыми пальцами. А мы поползли дальше, пригибаясь ещё ниже. Стук в дверь неожиданно затих.
Чёрт возьми, Страйдер, - Джейк полз следом, - мне совсем не нравится эта тишина.
Мне тоже. Но, раз пока идёт затишье, то надо выползать поскорее.
Мы на удивление легко пробирались дальше. Иногда приходилось пригибаться ниже, но в итоге мы доползли до конца. И в этот момент что-то очень сильно громыхнуло, одна из стен дрогнула, и штукатурка с неё посыпалась нам на спины. Мы с Джейком замерли, прислушиваясь, и прежде, чем кто-то из нас успел что-либо понять, беспрерывная сильная долбёжка в, как оказалось, очень тонкие стены начала сотрясать весь коридор.
Руки начали вылетать из стен и падать как спелые яблоки, гремя шарнирами. Я негромко выругался и сделал последний рывок, стараясь поскорее выбраться из этого места – мы и так ползли по нему невыносимо долго. В этот момент одна из рук рухнула прямо передо мной и рефлекторно шкрябнула своими пальцами-лезвиями мне по лицу. Меня обожгло острой болью.
Твою мать! - я почти кубарем вылетел к двери и фонарику, прижимая ладонь к, как мне казалось, исполосованному лицу.
Джейк вылетел следом, произнеся по дороге какое-то витиеватое междометие, состоявшее из достаточно устаревших слов, а затем подбежал ко мне.
Дирк, что с тобой? Дай посмотреть.
Глаза! – выдавил я. Мне казалось, что к левой стороне лица приложили раскалённый железный прут, а правый глаз залили кислотой. Ещё правую щёку неприятно саднило. Кровь пульсировала в висках и чувствовалась на ладонях.
Инглиш схватил меня за руку:
Дай посмотреть, чёрт тебя дери! – он заставил меня открыть глаза и посмотреть на него. Правый глаз глядел относительно нормально, но левый будто прикрыли красной плёнкой.
Целы твои глаза, только левая скула и бровь рассечены, да лёгкая царапина на правой щеке. Идти сможешь? – призрак вдруг стал поразительно жёстким, но это то, что мне требовалось.
Думаю, что да, - стараясь игнорировать пульсирующую боль, я поднялся.
Джейк подобрал с пола фонарь и, осветив находящуюся перед нами дверь, раскрыл её. Я с горем пополам утёр кровь со своего лица. Левая половина сильно ныла. Я прикрыл раны ладонью и проследовал за Инглишем в комнату.
Помещение за дверью было тёмным и холодным. Похожим на морг. Из темноты в глубине раздался негромкий жалобный плач:
Руки… Мои руки… Я не чувствую своих рук.
Джейк вздрогнул и замер на пороге, осветив лучом фонаря ту, которой принадлежал этот слабый и потерянный голос. Я заглянул в комнату следом, и по моей спине невольно пробежались мурашки.
На стене, кусок которой освещал наш фонарь, снова были руки. Но если до этого мы имели дело с руками марионеток, то теперь прямо из бетона во все стороны тянулись замершие в непонятных и ломаных позах искажённые и совершенно не пропорциональные человеческие руки. К ним лицом стояла невысокая девушка с распущенными длинными каштановыми волосами. До меня не сразу дошло, что она была таким же призраком, каким был стоящий рядом со мной Джейк. Только, в отличие от моего вполне материального, пахнущего гарью знакомого, эта девушка была нематериальной, полупрозрачной. Я не сразу понял, что с ней было не так, пока не заметил, что на месте рук из её плеч торчат короткие, совершенно не соразмерные с её телом узловатые деревянные конечности, только отдалённо напоминавшие человеческие руки. Они были длиной с ручку младенца, и я сглотнул ком от этого зрелища. Девушка казалась испорченной куклой, которой прицепили чужие конечности только смеха ради.
О, Дженни, - тихо произнёс Джейк и неуверенно сделал шаг вперёд.
Призрак вздрогнула и медленно, словно она была до смерти напугана, обернулась на нас. На месте глаз у бедной Дженни – в ней с трудом можно было узнать ту грустную девушку с обгоревшего фото – было два огромных ожога, покрытые чёрной коркой.
Дженни, мне жаль, - негромко проговорил Инглиш, но она, ничего не ответив и отвернувшись, продолжила ходить вдоль стен, тихонько всхлипывая.
Я, всё ещё держась за ноющие порезы, приблизился к англичанину. На его лице были видны боль и сострадание. Он судорожно сглотнул и посмотрел на меня.
Видишь, какие у неё руки?
Я молча кивнул, боясь привлекать к себе внимание изуродованной Тварью девушки-духа.
Это руки той куклы, в которой Тварь была изначально. Руки того самого деревянного божка из Южной Америки. И тебе нужно их вырвать.
Последняя фраза была для меня неожиданной. Хотя, когда я ещё раз посмотрел на окружение – мрачное, холодное и враждебное – я понял, что да – это тупик и финал. И если мы развернёмся, то никакой двери, ведущей в коридор с руками, у которых вместо пальцев лезвия, мы не увидим. Это было до жестокости логично.
Ей будет больно? – тихо спросил я, нехотя убирая ладонь от горящей щеки. Я чувствовал, как по моей шее течёт кровь. Голова начинала кружиться, а левый глаз всё так же видел всё мутно и сквозь красную пелену.
