Так что он не ожидал нападения. Сначала его настиг горячий, кислый запах. Как мерзкое нездоровое дыхание бродяг в ночных автобусах. Затем — острая боль в левой руке. Горячие иглы впились в его плечо и горло. Он удивлённо задержал дыхание и ещё больше удивился, когда понял, что не может дышать. Он упал у двери запасного выхода, и всё его тело дрожало. На него смотрело отвратительное, деформированное лицо.
Водитель фургона отчаянно сигналил. Кевн поднял голову, чувствуя боль в шее. Сквозь огромное ветровое стекло он видел, как приближается участок с дорожными работами. Кевн рванулся к рулю, но «Скания» уже прорвалась за барьер и неслась к куче земли. Вид за ветровым стеклом изогнулся под причудливым углом. Автобус врезался в земляную гору и свернул вправо, словно вставшее на дыбы животное. Двигатель продолжал реветь, как будто Кевн до сих пор давил на газ, но он больше не чувствовал свою левую ногу.
Дэниел Пью упал с сиденья в проход. Автобус резко развернулся и с грохотом повалился на бок. От удара и трения о край тротуара боковое окно треснуло, издав душераздирающий визг протеста, который мог бы конкурировать с криками пассажиров. Соединительная «гармошка» застонала и порвалась, когда задняя часть автобуса нехотя повернулась вслед за передней, сбросив пассажиров со своих мест с глухим стуком, как будто они попадали на твёрдую поверхность.
Когда автобус наконец остановился, Шона в оцепенении лежала на разбитом окне. Толстая женщина завалилась на неё мёртвым грузом, и Шона не знала, чья кровь заливает ей глаза. Двигатель продолжал работать вхолостую. Шипение выпускаемого воздуха смешивалось со всхлипываниями выживших.
Шона по-прежнему сжимала в руке телефон. Звуки становились менее чёткими, более отдалёнными. Она пыталась сфокусировать взгляд на маленьком дисплее. Она слабо надавливала на телефон, но её пальцы словно онемели, и она не могла нащупать маленькие кнопки. Она начала паниковать. Что это — телефон службы спасения, повторный набор или кнопка, с помощью которой можно перезвонить?
Пронзительный крик обезумевшего и раненого существа заполнил автобус. Шона перестала беспокоиться из-за того, что опаздывает на встречу к дочери, и начала беспокоиться о том, выживет ли она.
Глава пятая
Невымытая посуда поддразнивала Риса с другого конца комнаты. Покачивающаяся стопка тарелок и чашек хитро косилась на него, словно посудный монстр, поселившийся в раковине. Если бы это был настоящий пришелец — и Бог его знает, он уже почти готов был поверить в существование тех вещей, о которых рассказывала ему Гвен — его невеста без колебаний прикончила бы этого монстра с помощью своего торчвудского пистолета. К несчастью, именно Рис обещал ей разделаться с посудой, когда целовал её на прощание — он сказал, что это будет первым, что он сделает утром. Шею кольнуло чувство вины: ещё одно нарушенное обещание.
Он включил стоящий на шкафчике радиоприёмник, настроив его на волну «Радио ВВС Уэльс» в качестве фонового шума, и принялся за дело. Он попал на окончание новостного репортажа о нападении вандалов на торговый центр — это могло бы объяснить, почему в «Пендевиг» сработала пожарная сигнализация. Затем последовала какая-то передача из тех, что сводили Риса с ума — что-то вроде «человеческого интереса». Дэвид Бригсток сообщил о двух членах Партии Уэльса[16], которые подали запрос на расследование вопроса о том, почему оседает здание Ассамблеи.
— Не копайте слишком глубоко! — крикнул Рис в ответ радио.
Группа детей-скаутов нарядилась в костюмы для Хэллоуина, чтобы собрать деньги на очистку пляжей от мусора. Женщина подала в суд на солярий из-за полученных ей ожогов, потому что ей позволили провести четыре сеанса загара за один день. Мыльными пальцами Рис переключил канал, как только понял, как громко кричал на радио. Может быть, он услышит рекламную песенку «Харвудз» в перерыве между передачами. Он напевал себе под нос: «Кому вы можете доверить мытьё своих тарелок?», когда хлопнула входная дверь и он услышал, как вошла Гвен.
Она бросила свою кожаную куртку на подлокотник дивана.
— Это ты голосил? — с неодобрением поинтересовалась она. — Тебя с лестницы было слышно.
— Не надо так говорить о моём пении.
Гвен издала весёлый возглас и отмахнулась от мыльных объятий Риса. Когда тот подошёл к ней, чтобы поцеловать, с него во все стороны капала пена.
— Разве ты не должен был сделать это в первую очередь? И где мой обед? — Она наблюдала, как он вытирает руки. — Не посудным полотенцем, возьми другое!
— Ты говоришь, как твоя мама, — поддразнил Рис. Он заключил Гвен в тесные объятия и уткнулся лицом в её шею. — М-м. Ты надела свой сексуальный красный топ. Ты мне в нём нравишься. Но ещё больше ты мне нравишься без него…
Гвен с довольным видом попыталась освободиться из его объятий.
— Это твоё оправдание за то, что ты не приготовил обед?
— Я бы сделал это раньше, любимая, — сказал Рис, — но в магазинах чёрт знает что творилось.
Он почувствовал, как она напряглась в его объятиях.
— Я выскочил ненадолго, чтобы купить кое-какие мелочи, — осторожно пояснил он. — Я тут кое-что подслушал. Та женщина у Лекворта сказала своей подруге: «Она оставила себе его проездной на автобус, потому что там, где он теперь, этот билет ему не понадобится», и её подруга спросила: «Там — это где, на небесах?». И женщина ответила: «Нет, в Кармартене»[17].
Гвен вырвалась из его хватки и сложила руки на груди.
— Лекворт?
— …И Банан сказал: «Вот, Рис, это истинный голос Коубридж-роуд…» — он сник под её взглядом.
— Под Леквортом ты имеешь торговый центр «Пендевиг»? — Гвен говорила таким тоном, какой обычно использовала её мать, когда делала кому-нибудь выговор. Рис решил не упоминать об этом в данный момент. — Ты обещал мне, Рис.
— Я и близко не подходил к магазину с платьями.
— И ты прихватил с собой Божий дар валлийским женщинам! Я должна была знать.
Рис успокаивающе взмахнул руками и схватил лежавшие на шкафчике карты «Поиска Чудовищ».
— Банан недолго там был, — соврал он. Он протянул Гвен большую колоду карт, отчасти в знак извинения, отчасти в качестве жеста примирения. — Я купил это для него, в шутку. Может, подойдёт на свадьбу, как ты думаешь?
Она буквально вырвала карты из его трясущихся пальцев.
— Не беспокойся из-за Банана, — прошипела она. — Если бы Торчвуд не надавил на испанцев, он до сих пор сидел бы в тюрьме в Лансароте.
Рис нахмурился.
— Ну да, спасибо Торчвуду, как всегда.
— Как ты думаешь, благодаря кому он благополучно вылетел из аэропорта Арресифе[18]? Я должна была сказать Йанто, чтобы он обеспечил ему полный обыск на таможне. Чтобы узнать, сколько DVD-дисков он пытается провезти контрабандой.
— Это были CD-диски, — поправил Рис и тут же пожалел об этом.
Гвен швырнула колоду карт «Поиск Чудовищ» в Риса, словно фрисби[19]. Колода ударилась о радиоприёмник, сбив его настройки прямо посреди весёлой рекламной песенки. Целлофановая упаковка порвалась, и разноцветные карты посыпались на шкафчик и выложенный плиткой пол.
— Тише, тише, тише! — Рис поднял руки вверх, пытаясь успокоить её. Он выключил радио из розетки и вздохнул, увидев, что несколько карт из колоды плавают в раковине, полной грязной воды. Гвен продолжала сердито смотреть на него. Она прижала ладонь ко рту и отвела взгляд. Рис увидел слёзы в её глазах.
— Это ведь не из-за Банана, правда? — Он осторожно взял её за руку, не позволяя Гвен отмахнуться от него. — И не из-за похода по магазинам. Что случилось, любимая?
— Ты не должен был узнать, — тихо сказала она и отошла, чтобы присесть на диван. — Я оставила Тош, чтобы она со всем разобралась. Сегодня утром на торговый центр «Пендевиг» напали.