Я села за стол в столовой и, как мне велели, угостилась яйцами, беконом и тостами. Я как раз собиралась спросить рецепт изысканного томатного соуса, который только что попробовала, когда в комнату вошла женщина лет сорока, одетая во все черное. Горничная, которую я уже начала расспрашивать, неожиданно вспомнила о каком-то срочном деле и мгновенно испарилась из-за стола.

– Доброе утро, – поздоровалась женщина в черном, произнеся это на аристократический манер, что совсем не вязалось с окружающей обстановкой. – Вы, наверное, мисс Армстронг. А я Мюриэль МакЛелланд, домоправительница лорда Ридлторпа.

– Здравствуйте, – сказала я в ответ. – Я Флоренс Армстронг. Обычно меня зовут Фло.

По всем стандартам МакЛелланд была очень привлекательна, с тонкими чертами лица, копной русых волос и такими темно-синими глазами, что иногда они казались черными. Было очевидно, что если бы на ней было более игривое платье, чем то, что полагается домоправительнице по статусу, мы увидели бы отличную фигуру, соответствующую красоте ее лица. Единственным ее украшением была изысканная брошь с небольшими жемчужинками.

– Мне кажется, вас ожидает несколько сумасшедших дней, – заметила я. – С этим приемом сегодня вечером и с гостями, которые останутся на неделю.

– Думаю, мы с этим справимся, – ответила Мюриэль, накладывая себе яйца и бекон из только что наполненного блюда. – Мне кажется, лучше работать, чем умирать от безделья. Вы не согласны?

– Думаю, да. А вот как раз и Пэйшенс с подносом для леди Хардкасл. Мне пора, так что прошу меня извинить.

– Конечно, – сказала домоправительница, когда я встала. – Если вам позже захочется поболтать, то у меня перерыв около одиннадцати. Может быть, выпьем по чашечке кофе?

– Если мне удастся вырваться, то с удовольствием. Но обещать не могу. У леди Хардкасл могут быть свои виды на меня.

– Я все понимаю. Кофе я пью у себя – спросите любого из слуг, и вам покажут, куда надо идти.

Я улыбкой поблагодарила МакЛелланд и взяла поднос из рук измученной уже с утра Пэйшенс.

– Доброе утро, миледи, – сказала я, поставив поднос на письменный стол и отдергивая шторы.

Из-под одеял раздалось сиплое бормотание.

– Я принесла чай и тост, – жизнерадостно продолжила я. – Когда я уходила из столовой, они как раз начинали накрывать завтрак.

Раздался еще один многострадальный и полный жалости к себе стон, приглушенный слоями простыней и одеял.

– Немного перебрали за обедом, миледи? – поинтересовалась я.

Когда хозяйка наконец выбралась из своего кокона и села, я поняла, что угадала и она действительно слегка нарушила режим.

– Это все мой болван-братец, – произнесла она сиплым голосом.

– Ну конечно, миледи, – согласилась я, наливая чашку чая. – Все это сделал какой-то большой мальчик и сразу убежал. Я сама всегда пользовалась таким оправданием.

Моя госпожа прочистила горло, с благодарной улыбкой взяла у меня из рук блюдце и поднесла к губам чашку, чтобы сделать первый воскрешающий глоток.

– Ты же сама обедала с Гарри, – не сдавалась она. – И знаешь, как он себя ведет: «Выпей еще стаканчик. Да ладно, сестренка, не заставляй меня пить в одиночестве!» А после этого: «Слушай, Пройдоха, у тебя отличный портвейн. Правда, Эм? Позволь, я налью тебе еще немножко». Но и это еще не конец: «Знаешь, почему я так люблю приезжать к тебе, Пройдоха? Это все из-за твоего превосходного бренди. Откуда ты только его берешь? Эм любит пропустить глоточек, правда, Эм? Освежить твой бокал?» Так что к тому времени, как я добралась сюда, мы втроем опустошили половину погреба Пройдохи.

– А вежливый отказ в голову не приходил?

– Скажу честно – нет. – Хозяйка медленно приходила в себя. – Если Пройдоха чем-то и известен, так это своим винным погребом. Так что упустить шанс снять пробу было бы преступлением.

– Рада, что вы получили удовольствие, миледи, – закатила я глаза.

– Согласна, – ответила Хардкасл. – Было здорово вновь увидеться с Гарри, а Пройдоха оказался компанейским парнем.

– Милое дело. Значит, сегодняшний прием будет веселым.

– Уж полагаю, – произнесла моя собеседница, осторожно откусив кусочек тоста.

То есть мне показалось, что она так сказала. Говорила она с полным ртом и вполне могла произнести: «Ух, голодна я», но мне такая интерпретация кажется более верной.

– Знаешь, а о тебе вчера много говорили, – продолжила она, проглотив кусок.

– Обо мне, миледи? – испуганно переспросила я. – И что же именно?

– Разговор в основном вертелся вокруг двух тем: моторы и, соответственно, гонки и подвиги некоей мисс Флоренс Армстронг.

Я вытаращила глаза.

– Нет, правда, – заверила меня миледи. – Я думала, что Гарри уже успел устать от всех этих рассказов – он знает о наших с Родди подвигах уже целую вечность – ты же знаешь, как в Форин Офис[12] любят сплетни. Но, по-видимому, эти сплетни ни в какое сравнение не идут с несколькими мастерскими ударами и древней техникой метания ножей, продемонстрированной миниатюрной девушкой из Уэльса. Его рассказы о твоем безрассудстве произвели большое впечатление на Пройдоху, и он настроен познакомиться с тобой поближе.

Муж леди Хардкасл, Родерик, в восьмидесятые и девяностые годы находился на дипломатической службе, а это значит, что его супруга идеально походила на роль «благоразумной» шпионки на службе правительства ее величества. Ее завербовали еще до того, как она окончила Гиртонский колледж, и ее репутация в высших правительственных кругах была уже хорошо известна, когда она наняла меня в качестве своей горничной, что в конце концов привело меня в мир шпионажа и всевозможных афер. На ее месте мне было бы неприятно, если бы мои заслуги на ниве национальной безопасности преуменьшались в пользу такого новичка, как я.

– Честное слово, я ничего ему не говорила, – стала оправдываться я. – И мне, правда, очень-очень жаль.

К моему колоссальному облегчению миледи рассмеялась.

– Трусишка, – заметила она. – Я сама ему все рассказала. И я рада, что теперь кто-то еще понимает, какая ты драгоценность.

– Ф-у-у-у!.. – вырвалось у меня.

– Иногда ты выглядишь полной простофилей.

– Я просто не хочу, чтобы люди принимали меня за зазнайку, вот и все, – попыталась я объясниться.

– А никто так и не думает, – возразила хозяйка. – Но теперь жди, когда его светлость зажмет тебя в углу и допросит с пристрастием.

– Живой я ему не дамся, миледи. Можете быть в этом уверены.

– Вот это характер! – хихикнула леди Хардкасл. – А почему бы тебе, прежде чем вернуться к своей скучной работе, какое-то время не понежиться в лучах славы? Ты это вполне заслужила…

– И к невзгодам, с ней связанным, миледи…

– Вот именно. Позволь Пройдохе пообщаться с его новой героиней, а ты в это время будешь чувствовать себя частью угнетенных масс.

– А я и есть часть этих угнетенных масс, миледи, – заметила я.

– Конечно, Фло, дорогая, конечно. А теперь давай приготовимся к завтраку, и во время него я выясню, что Пройдоха придумал для меня на сегодня.

Я помогла своей госпоже одеться в первое из нескольких предназначенных для сегодняшнего дня платьев – элегантное, серое, льняное – и снабдила ее парой таблеток аспирина для поддержки самочувствия. И в таком виде, слегка пришедшую в себя, отправила одну в столовую для господ. Сама же я спустилась на половину слуг и вернула поднос на кухню, где Пэйшенс непонятно как забрала его у меня из рук и отправила в мойку.

В столовой я увидела читающего газету Эвана, лакея, которого встретила сразу же по прибытии.

– Доброе утро, Эван, – жизнерадостно поздоровалась я.

Он, не поднимая головы, пробормотал некое подобие приветствия.

– К сегодняшнему приему все уже готово? – продолжила я, изо всех сил стараясь выглядеть дружелюбной.

– Вы знали бы все, если бы вчера соблаговолили спуститься и пообедать с нами. – С этими словами слуга шумно перевернул страницу своей (или скорее хозяйской) газеты.