Он осмотрел рулевую колонку, ища подходы к электропроводке, чтобы соединить ее напрямую. Однако фокус не удался: на крыльце появился Николай в сопровождении пожилого, в рабочем сером халате мужчины. Тот на ходу закуривал, кашлял, сморкался на отлет и все это делалось одновременно. Когда они подошли к машине, Николай сказал: "Давай, Мцыри, подавай к крыльцу", - и бросил ему ключи.
Когда человек в халате заговорил, Карташову показалось, что это раздался скрежет железа о битое стекло.
- Мы его аккуратненько, без очереди поставим на салазки и поддадим жару, - скрежетал голос "печника".
Втроем они вытащили из "шевроле" гроб и, преодолев несколько ступеней лестницы и один поворот, попали в небольшое помещение, где было жарко и приторно пахло шашлыками. Карташов обратил внимание на то, как за чугунными дверцами двух печей полощется белое пламя с синими языками. Две другие печи, судя по снятым заслонкам и куче сложенных возле них огнеупорных кирпичей, находились в ремонте.
- Один момент, я счас, - скрежетнул "печник" - закончу эту плавку и возьмусь за вашего.
И действительно, через пару минут он сделал то, что полагается делать с сгоревшим, превратившемся в пепел товаром. Прочистив колосники и сбросив в отдельный поддон пепел от трупа, он выкатил из печи нечто похожее на носилки с колесиками. На них и поставил гроб. "Печник" несильным толчком задвинул его в горячее чрево и закрыл дверцу. Нажал на красную кнопку и процесс предания огню того, что осталось от человека, начался.
Николай стоял бледный, хотя и при внешнем спокойствии. Карташов отошел к холодной печи и отвлеченно стал рассматривать ее обнаженное жерло. "Вот он натуральный ад, - думал он, - его изобрели люди для себе подобных". Он видел как Николай, открыв свой пухлый портмоне, извлекал оттуда зеленые бумажки. И слышал, как жестяной голос "печника" лебезил:
- В любой момент - пожалуйста, милости просим. Только давайте посмотрим, когда я в следующий раз дежурю.
Они подошли к висевшему на стене графику и Николай, вытащив из кармана ручку и записную книжку, внес в нее нужную информацию.
Карташову хотелось простора. И когда они, наконец, оказались на улице, он широко раскрыл рот и стал втягивать в легкие воздух. И опять в ноздри шибанул далекий шашлычный парок.
Уже в дороге, Николай по мобильнику куда-то позвонил и, видимо, доложил о проделанной работе. Скорее всего он разговаривал с Бродом, ибо в какой-то момент охранник, взглянув на Карташова, сказал в трубку:
- Пока держится молодцом, только много курит. Конечно, заедем...
Дважды Николай корректировал курс, пока они не оказались в Рождествено, у торгового комплекса.
- Тебе, Анатолий Иванович, какая оправа больше нравится - роговая или металлическая?
Озадаченный вопросом, Карташов не сразу понял, о чем идет речь. Догадался, когда увидел как охранник входит в дверь, над которой серебристо отливает слово "Оптика". Его словно током ударило. Он бросил взгляд на колонку - ключи на месте. "О черт, может, у меня второго такого шанса больше не будет", - подбодрил он себя и включил зажигание. Подав машину немного назад, он объехал стоящий впереди старый "москвич" и выехал на середину улицы. Машина торопливо набирала обороты и он ее не сдерживал...
Через десять минут он уже был в Новобратцевском и припарковался возле коммерческого киоска. Купил бутылку минералки и пачку сигарет. На его удачу, в "бардачке" нашел путеводитель по Москве и по нему сориентировался. Надька Осипова жила на Дмитровской улице и в его памяти еще сохранились кое-какие приметы. Он вновь выехал на Пятницкое шоссе и, попивая из горлышка минералку, подался навстречу своей судьбе. И впервые за последние недели на душе у него посветлело. Ведь ничего плохого он не сделал - машину вернет, перед Бродом извинится, но зато увидится со Светкой. Он уже ощущал на своих губах приятную теплоту ее щеки.
Но, видимо, фортуне в тот день не сиделось на месте. Обогнув тяжелый трейлер, он, что называется, лоб в лоб столкнулся с постом гибэдэдэшников. Хотел тормознуть, но сзади напирал фургон, а спереди шли одна за другой легковые машины.
Милиционер в белых крагах и белой портупее, вразвалку, подошел к "шевроле" и козырнул. "Главное, чтобы у меня не дрожали руки, - пронеслось в голове Карташова. - Если ручонки дрогнут, сегодня же моя задница будет полировать нары СИЗО". Почти не дыша, он протянул в форточку документы. Краги слетели с рук милиционера и улеглись у него у него под мышкой. Заглянув в права, капитан кинул равнодушный взгляд на Карташова. Пролистал техпаспорт и замедленным движением все вернул. Только спросил: "Как насчет оружия, взрывчатки?"
- С этим у меня все в порядке, - сглотнул липкую слюну Карташов. - Жить еще не надоело...
- Тогда немного погазуй, кажется, у тебя неполное сгорание...Углекислого газа больше нормы...
Он нажал на акселератор.
- Дымит, словно сковорода с салом... Когда последний раз проверялся?
- На техосмотре все вроде бы было в норме...
- В норме? Тоже мне оптимист, - милиционер протянул документы, и так же вразвалку, пошел к следующей машине, которую остановил его напарник.
Справа проплыла башня жилого небоскреба, слева, в дымной низине, показались три огромные трубы какого-то завода и он вспомнил, что это одно из предприятий, день и ночь кремирующих бытовой мусор.
Он закурил, но это не помогло. Ожидание встречи со Светкой буквально трепало каждый нервик, поднимало в нем мутную волну противоречивых ощущений...
Засада
Шестнадцатиэтажный дом, где жила Надежда Осипова, находился на окраине микрорайона, среди таких же как сам исполинов, у подножия которых приютились многочисленные киоски, трансформаторная подстанция, "ракушки" гаражей и тенистая рощица из кустов акации и молоденьких лип.
Машину Карташов поставил с тыльной стороны дома, за подстанцией. Войдя в подъезд, он ощутил тошнотворный запах человеческой мочи. Он не стал дожидаться лифта и бегом устремился вверх по лестнице. Преодолев три пролета, он вдруг услышал приглушенные голоса. Он замер, сдерживая дыхание, предчувствие опасности стальным скребком прошлось по хребтине и достигло затылка. Он поднял голову, прислушался. Но его внимание привлек другой шумок, идущий снизу. Он наклонил голову к перилам, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть внизу. Однако вместо визуальной картинки он услышал отчетливые слова: "Слышь, Сеня, "черный берет", кажись, бежит к вам, готовьте наручники".
