Замок отца он увидел издали, когда тот, вырастая из белой пелены холодного тумана, ощерился высокими клыками зубцов на массивных башнях. Никогда прежде это зрелище не оставляло его равнодушным.
*
Впервые он увидел эти каменные стены девять лет назад, когда отец прислал за ним на мельницу двух хмурых стражников — забрать его в Дредфорт. Мать бледнела и теребила края платья, Хеке испуганно суетился вокруг и причитал, что его место рядом, что он не бросит Рамси, что сам лорд Болтон велел ему присматривать за своим сыном, а стражник отпихивал Хеке древком копья и глумился над его запахом.
Мать дала ему почти новые штаны, выбрала рубаху почище и провожала долгим странным взглядом. Взволнованный Хеке подсадил его на лошадь позади старшего стражника, молчаливого, с суровым лицом, и больше Рамси ни разу не видел мельницу, где родился и вырос.
Только увидев впереди высокие стены замка, почти достающие до клубящихся пушистых облаков, он поверил, что старая жизнь, наполненная белой пылью муки и упреками матери, закончилась. И сейчас начнется жизнь новая, в которой у него будет замок, отец и весь мир.
Лорд Русе сам показал ему Дредфорт, его комнаты и подземелье с камерами для пленников. Подземелье увлекло Рамси больше всего, тогда он еще опасался расспрашивать отца обо всех странных и загадочных устройствах и приспособлениях, но глаза его горели, а руки слегка подрагивали от возбуждения. Отец смотрел с одобрением, как казалось Рамси, но никак не комментировал его живой интерес.
Хеке он вызвал в Дредфорт немногим позже. Рамси обрадовался, когда в ответ на его просьбу отец кивнул, еле заметно пожав плечами. Рамси всегда относился к Хеке слегка пренебрежительно, несмотря на то, что был младше, но в Дредфорте оказалось, что скучает по его заискивающему взгляду, глупым шуткам и даже по его запаху. Иногда Рамси заглядывал в хлев, делая вид, что интересуется хозяйством, и несколько раз вдыхал полной грудью, стараясь удержать подольше ощущение того, что Хеке где-то рядом.
*
Снова он увидел замок издали через несколько лет, после долгого отсутствия — и почувствовал то же волнение, что и впервые. Рамси почти загнал лошадь, он спешил в Дредфорт — домой — за гарнизоном.
Успеть. Пока Кассель со своим войском не опередил. Успеть взять Винтерфелл, отобрать его у глупого забавного Грейджоя — наполовину кракена, наполовину волка.
Рамси доставляло огромное удовольствие наблюдать за ним, притворяясь Вонючкой, подсказывать ему решения, провоцировать на поступки. Рамси пошел на риск, подсовывая ему одежду маленьких Старков, и опасался, что тот не купится. Но Грейджой повелся, как осел на морковку. Он был так растерян и зол, что мигом ухватился за идею насчет сыновей мельничихи с Желудевой.
Рамси до сих пор с усмешкой вспоминал, как Теон чуть не плакал, когда мельничиха тянула к нему руки и умоляла о милосердии. Или как его тошнило во дворе, когда лишь только с третьего удара он смог отрубить голову псарю. Рамси тогда еле сдерживал смех. Нацепив уродливую кривоватую корону, Перевертыш старался быть суровым и жестким, наверное, считал, что это сделает его принцем. А Рамси смотрел на него, облизывался и предвкушал, как Грейджой, валяясь у него в ногах, сам будет молить о милосердии, обнимая его сапоги.
Тогда все зависело от скорости. Кто первым успеет, тот получит все: и Винтерфелл, и Теона. От мыслей об этом у Рамси сладко замирало что-то в животе и заставляло сильнее бить каблуками в бока лошади. Помимо воли в голове проносились яркие картинки — как он запустит пятерню в темные прямые волосы, гладкие как шелк, и, дернув с силой вниз, заставит его встать перед собой на колени… Рамси судорожно сглатывал и чувствовал, как туго натягивается спереди ткань его штанов.
Мейстер Тибальд был страшно удивлен, увидев Рамси — Кассель всем растрезвонил о его смерти, — и казалось, он не слишком рад, что сведения оказались неверными. Но Рамси некогда было с ним разбираться, нужно было опередить старого дурака с бакенбардами. Грейджой и Винтерфелл не должны были ему достаться. Не было времени даже связаться с отцом. Мейстер пытался спорить и твердил, что лорд Русе будет недоволен самоуправством бастарда, оставляющего замок без защиты, что нужно написать лорду Русе и дождаться его разрешения. Но времени не было. Касселю нельзя было дать возможность начать штурм Винтерфелла.
В ответ на все причитания Рамси притиснул мейстера к стене вороньей вышки, прихватив за горло, и сквозь зубы рычал, что именно его отец оставил кастеляном Дредфорта и он знает, что будет лучше для дома Болтон. Мейстер хрипел и царапал ногтями перчатку из грубой кожи на руке, сжимавшей его шею. Рамси запретил ему отправлять письмо лорду Русе. Никто не должен знать, что отцовский замок пуст, а Рамси увел с собой гарнизон: письмо могут перехватить. Опять же, Рамси сомневался, что отец поддержал бы его идею с Винтерфеллом. Грейджой сделал ставку на своего отца — и проиграл. Рамси не был уверен в своем и не хотел зависеть от чужого решения. Отец считает его мертвым. Что ж, если он проиграет, для отца ничего не изменится. А вот если он выиграет…
Мейстер, готовый уже на все, согласно кивал головой, выпучивая глаза от нехватки воздуха и пытаясь оторвать от себя чужую властную руку, чтобы сделать вдох. Рамси разжал пальцы. Мейстер долго кашлял, держась за горло обеими руками и опасливо глядя на него. А Рамси, прищурившись, раздумывал, как быть. Мейстеру он не доверял, понимая, что тот предан отцу, как и все прочие обитатели замка. Рамси был для него чужаком, всего лишь бастардом его лорда. Нет никакой гарантии, что он послушается Рамси и не станет отправлять ворона с письмом. Рамси велел запереть его в подземной камере — в верхнем ярусе, где было потеплей и посуше.
Рамси уводил гарнизон из замка, а мейстер провожал его недовольным взглядом сквозь низкое зарешеченное окно на уровне земли. Рамси снова действовал на свой страх и риск. Тогда он был уже лордом. Но еще не Болтоном.
*
Через месяц Рамси возвращался в Дредфорт победителем. Он разграбил кладовые Винтерфелла и сжег замок. Он вывез оттуда двух Фреев — воспитанников. Он вывез оттуда женщин, не все из которых доехали до Дредфорта: если некуда спешить, то и в дороге тоже можно как следует позабавиться. И он вывез оттуда Теона.
Да. Теона.
Тогда тот был еще Теоном — принцем, гордым и заносчивым, вспыльчивым и несдержанным на язык. Улыбка невольно ползла по губам Рамси при воспоминании о том, каким он был тогда. И сколько времени и сил пришлось потратить, чтобы сделать из него послушного и преданного Вонючку. Ругань, крики, слезы и мольбы. Наказания, одно слаще другого. Но так и недоработал. Упустил.
Рамси непроизвольно стиснул поводья в кулаке. Кровавый замедлил ход, чуткий к воле хозяина.
Кракен, проклятый перевертыш, бежал при первой же возможности, как только Рамси ослабил контроль, увлекшись женой. Еще и дурочку эту с собой утащил, Арью.
Когда ему сообщили, что Грейджой сбежал — он сначала не поверил. Но убедившись, что это правда, пришел в бешенство. А когда выяснилось, что Вонючка сбежал еще и с его женой, у Рамси словно помутился рассудок. Прачек, которых не успели убить, он обдирал сам лично. Манса повесил в клетке над воротами. Написал и отправил черному бастарду письмо — Рамси не слишком хорошо помнил его содержание — но точно вызывал проклятого Сноу на бой, требовал вернуть жену и Вонючку. И еще что-то наврал про битву и Станниса, для пущего устрашения и чтобы выплеснуть гнев.
Фреи, вышедшие из ворот замка в тот день, вступили в бой с отрядом Морса Амбера, стоявшего под Винтерфеллом. Людей у него было мало, и те быстро разбежались. Все, на что их хватило, это вырыть в снегу ворот ямы, в которые попадали Фреи. После разгрома отряда Амбера, который и победой-то назвать неудобно, Хостин Фрей повел своих людей в Волчий лес, где замерзало голодное войско Станниса. С ним управиться было потрудней — много неприятностей причиняли горные кланы, и Хостин послал в Винтерфелл за подмогой.
