- Владыка Света показал мне его смерть. Его и многих других. Умерли немало и еще больше умрут. Огонь для мертвых - чтобы упокоить. Огонь для живых - чтобы обогреть…

Не слушая ведьмячьего шепота, Тормунд вылетел из комнаты, бросился прочь, словно огонь лизал ему пятки. В ушах дико грохотала кровь, и одичалый почти не услышал слов Мелисандры:

- Пока вы не готовы принять моего огня, вольный милорд, - женщина не вышла из горницы, но ее голос шел вслед за Великаньей Смертью, - но вы его примете. Чтобы отогнать холод от ныне замужней дочери и ее сына.

Нет у Мунды еще никакого сына, хотелось рявкнуть Тормунду, но глотку точно льдом сковало. Он вылетел из башни в ночь, в мороз, и, силясь утопить ворожейкину болтовню в эле, пил до самого утра.

Которым узнал, что на исходе года Мунда подарит ему первого внука.

========== Ставка на любовь (Маргери Тирелл, Бриенна Тарт) ==========

AU! Бриенна Тарт не отправилась на поиски сестер Старк, а осталась в Королевской гавани служить Маргери Тирелл, вдове Ренли Баратеона.

Маргери не слишком нравилось общество этой женщины, но ее леди-бабушка настояла.

- Здесь ни один защитник лишним не будет, - со значением молвила леди Оленна, провожая взглядом рослую фигуру Бриенны Тарт. Со спины было особенно сложно увидеть в ней женщину: Тартская Дева как-то непередаваемо по-мужски сутулилась, камзол и кираса сидели на ней лучше любого платья, игла и арфа смотрелись нелепо в ее пальцах, загрубевших и привыкших к мечу. Она чуть шаркала ногами, шагая слишком широко, чеканила шаг упрямо и сердито, дерзко вскидывала подбородок, но кротко отводила взгляд, предпочитая смотреть на свои сапоги, на цветущие розы, на мух, вьющихся над засахаренными персиками, но только не на Маргери. Бриенна не пела, хотя Мегга и Элинор пытались ее уговорить, не плясала - густо покраснела, когда сир Гарлан пригласил Тартскую Деву, и сбивчиво отказалась, а после и вовсе выбежала из горницы. Умением вести беседу леди Тарт не отличалась: отвечала только тогда, когда к ней обращались, и говорила так, будто рот у нее кашей набит, в септе преклоняла колени пред алтарями Старицы и Воина, а не Девой и Матерью. Леди Бриенна, безусловно, была самой странной, самой нелепой женщиной, которую когда-либо знала Маргери, и несмотря на клятву верности девицы Тарт Тиреллам, подпитанной якобы ее преданностью памяти Ренли, розочка полагала, что причина несколько в другом.

И если леди Тирелл в Королевкую гавань привела жажда власти и короны, то шагами Тартской Девы ступала любовь.

Лорас рассказал сестре об этом еще у Горького Моста. Рыцарь Цветов усмехался, но глаза были колючими, в них ледяной водой плескалась ревность, развеселившая девушку. Баратеон остался равнодушным к прелестям Маргери, и на Бриенну польстится только будучи пьяным и приняв ее за мужчину, а, видят Семеро, перепутать не так уж и сложно, о чем розочка не переминула напомнить брату. Лорас тогда сморщился, точно лимон надкусил, а вечером сидел по правую руку от короля, смеялся слишком громко и пил слишком много. Тартская Дева была тиха и угрюма весь пир, сидела за столом нахохлившейся вороной, но расцветала, стоило только Ренли обратить взор в ее сторону. Дурнушка Тарт, богами задуманная мужчиной и родившаяся женщиной, не рыцарь и не леди, а кто-то по середине. Маргери было жаль Бриенну - не из-за безобразия ее или неловкости, не из-за презрения и грубости окружающих, с чем леди Бриенна способна справиться и сама. Сила воли, верность, упорство могли решить многое, но, увы, разбитое сердце они вылечить не в силах.

Леди Тирелл понимала, насколько тяжело Тартской Деве преклонить колени перед вдовой ее возлюбленного.

- Интересно, чтобы сказала эта орясина, узнай она, как мы молились с Ренли, пока она несла караул у его шатра? - едко выплюнул Лорас, и боль исказила его черты наравне с ревностью и завистью. - А может, она все знала? Поэтому убила короля?!

- Убила изменника, - веско возразила леди Оленна, и розочка заметила, как напряглись плечи Бриенны, - а король наш жив-здоров и скоро женится на Маргери.

- Но Ренли по-прежнему жив в наших сердцах, - произнесла девушка больше для Тартской Девы, чем для Лораса, но мягко сжала холодные пальцы брата в ладонях. Бриенна с такой силой сжимала кулаки, что кожа ее перчаток жалобно трещала. Маргери не видела лица леди Тарт, но была уверена, что она прикусывает нижнюю губу и отчаянно жмурится, силясь сдержать слезы.

- Я… - Бриенно мучительно сглотнула, смущенно отводя глаза. Она и еще несколько рыцарей из домашней гвардии Тиреллов сопровождали королевскую невесту в покои ее бабушки. Тартской Деве не доверяли и старались держать поближе - уж слишком она простодушна, запутать ее, заморочить, настроить против Маргери будет легче легкого, особенно, если знать как. - Я надеюсь, что в этом браке вы будете счастливы, миледи.

- Я выхожу замуж за его милость - разве может быть иначе? - девушка озорно тряхнула каштановыми локонами, но нахмурилась, заметив горестные морщинки в уголках рта Бриенны. Грудь розочки сдавило тоской. Леди Тарт говорила, что счастлива служить Ренли, защищать его, быть всегда рядом с ним, но грезила месте не за плечом короля, а подле него. Мечтала сидеть рядом с ним на пирах, спать с ним в одной постели, рожать ему детей… губы Маргери искривило горькой усмешкой. Бедная Бриенна… она не понимает, что в браке с Ренли, была бы куда несчастнее, чем сейчас.

- Сегодня вечером мы с кузинами пойдем в септу, и я хочу, чтобы вы составили нам компанию, леди Бриенна, - Тартская Дева пыталась возразить, испуганно вскинула взгляд, кристально-лазурный, с пляшущими в нем золотыми искрами отблесков факелов. - Мы помолимся за Ренли, хотя иногда он… вел себя недостойно, но все же я надеюсь, что после смерти он получил прощение.

У Тартской Девы было лицо ребенка, готового заплакать, и желание обнять ее, как-то утешить, осело тяжестью в руках Маргери. Леди Тирелл подошла к девушке, статью не уступающей ее брату Гарлану, и заботливо поправила розу, которой был сколот плащ Бриенны. Будь на месте леди Тарт мужчина, жест невесты короля бы сочли недопустимо интимным.

- Я знаю, что вы любили Ренли, - прошептала Маргери, ласково поглаживая золотые лепестки. Она стояла вплотную к Бриенне, глядя снизу в вверх в растерянные глаза Тартской Девы. - Его сложно было не любить. Но ваша любовь принесла бы вам только горе, леди Бриенна, а на вашу долю его итак выпало немало. Но, - громче произнесла девушка, отстраняясь, - теперь вы под моей опекой, и я считаю своим долгом устроить ваше счастье.

- Благодарю, миледи, но не нужно. Я… счастлива, служа вам, - Бриенна улыбнулась вяло и натужно, и ее пунцовый румянец сделался ярче, когда леди Тирелл взяла ее под руку. Ненавязчивый жест, такой легкий и дружеский, но Тартская Дева пугливо дернулась, едва не стряхнув прикосновение Маргери. Ее застенчивость отдавала летней сладостью земляники, простоватой, но манящей, и розочка теснее прильнула к леди Тарт. Наверняка спать вместе с Бриенной славно - она большая и по-солнечному теплая, да только уговорить ее остаться на ночь в покоях Маргери будет еще труднее, чем вывести ее поплясать. Но ничего, пусть пока она упрямится, когда розочка станет королевой, отказать ей уже не получится. Леди Тирелл хотела увидеть Бриенну в платье - светло-зеленый шелк, серебряные кружева, фасон скромный, но не слишком, чтобы не сделать ее похожей на септу. И Тартской Деве стоит обязательно отрастить волосы. Маргери не сомневалась, что ей просто удивительно пойдет коса.

========== Игра в поцелуи (Мирцелла Баратеон/Оберин Мартелл) ==========

На тело акробата, смуглое и блестящее от масла, Мирцелла смотрела украдкой: делала вид, что занята апельсиновым пирогом с мятой и медом, а сама бросала взгляды, быстрые, жадные, острые, что осиные укусы, сквозь золотистые ресницы, но так, чтобы септа Эглантина не заметила. Септа сидела, всей своей позой выражая неодобрение, побагровела, когда мимо нее пробежала танцовщица, одетая лишь в пестрые шали и пояс из монет. На акробате же не было ничего, кроме цветастых шаровар до колен, мускулы перекатывались под лоснящейся медной кожей, красноватые отблески свечей стекали по его напряженной спине, крепкой груди на тугой живот… несмотря на прохладу дорнийской ночи, принцессе сделалось жарко, а понимающий, лучащийся лукавством взгляд леди Ним, подаренный ей через стол, и вовсе плеснул на нее дикого огня. Горели щеки, шея, все тело, под легким закатно-розовым шелком, девушка схватилась за кубок и одним глотком осушила половину. Септу Эглантину жажда Мирцеллы встревожила, а песчаных змеек, напротив, рассмешила.