Жрец изрыгнул огонь, словно дракон, и прихожане отпрянули в благоговейном ужасе. Оберин задорно рассмеялся, на мгновение зажмурившись от жара, волной хлынувшей ему в лицо. Когда юноша поднял веки, его глаза, черные и блестящие, словно ониксы, встретились с невидящим взглядом рубинов в глазницах жреца. Он зашипел по-змеиному, взмахнул рукой. Пламя костра, сложенного у его ног, лизнуло широкий рукав и вмиг заалело, налилось кровавой краснотой, вскинувшись высоко, к самому небу. Красный Змей отшатнулся, когда гибкие острые языки потянулись к нему. Справа плеснуло звонким девичьим смехом.

- Страшно? – девушка проказливо щурилась на солнце и улыбалась, отчего татуировки огня на ее щеках плясали. Медно-рыжие локоны, карие глаза и шаловливая улыбка на вишнево-красных губах. Легкую тунику из алого шелка подхватывал под грудью поясок из золоченой кожи. – Не нужно бояться. Это Р’глор, Владыка Света, раскрывает тебе свои объятия. Он защитит тебя и согреет… ибо ночь темна и полна ужасов.

- Вот как? – принц окинул девушку ленивым взглядом. – Я бы предпочел, чтобы ты мне свои объятия раскрыла.

Татуировки выдавали в ней служительницу огненного храма, но прелестница огнем не плевалась, да и глазки у нее живые и ясные, не то, что камни у этого жреца. Асшай на перинные дома богат, но забавно будет с такой искоркой позабавиться. В Семи королевствах пословица гуляет, мол, у септы между ног дверь в царство Неведомого. Жаль, Оберин не успел проверить. Но ничего, по возвращению в Дорн Красный Змей обязательно заползет в храм-другой.

Юноша озорно скользнул пальцами по голому плечу жрички – или послушницы, Неведомый разберет этих асшайцев! – на что девушка захихикала, обжигая Мартелла взглядом из-под ресниц.

- Господин меня никак к греху толкает. Владыка Света ведь все видит, - она погрозила ему пальцем и, зазывно покачивая бедрами, пошла прочь. Огонь костра по-звериному припал вдруг к земле и пополз, потянулся за ней, но осыпался искрами под шагами Оберина.

- Я тебя согреть могу не хуже вашего хваленого Владыки Света, - принц покосился на шибко набожную толпу – не знает ли кто общего языка? Послушница, может, его словам и посмеется, но особо ретивый прихожанин может шутки не понять. – В Дорне знают толк… в огне.

- Так господин из Дорна? – девушка не обернулась и не остановилась. Дорниец немного прибавил ходу.

- Так что жар мне хорошо знаком.

- Неужели? А господин слышал о жаре драконьего пламени? Который плавит даже валирийскую сталь, обращает кости в угли? Знает ли господин, что там, где жар – там и холод, и тьма? На смену знойному дню всегда приходит ночь, - асшайка хлестнула Красного Змея взглядом через плечо, - а ночь темна и полна ужасов.

- Я смогу тебя защитить, - девушка остановилась так резко, что Оберин едва не врезался в нее. Он и не заметил, что они так далеко отошли от храма. Улица кипела жизнью, мимо сновали бледные и светловолосые лиссенийцы, черные, словно осьминожьи чернила, летнийцы, тирошийцы с разноцветными бородами. Но не бегали со смехом и визгом дети – ни нищих, побирушек или воришек, ни в храмах и тавернах Асшая принцу не встречались ребятишки. Черные дома жались друг к другу, по ним пробегали тусклые блики света, которые маслянисто-поблескивающий камень стен глотал с жадностью болота. Жричка смотрела на юношу пристально, улыбка ее растаяла.

- А кто же защитит вас, господин? Кто осветит ваш путь во тьме?

- Я сам найду свой путь, - отчеканил Оберин. Такой поворот разговора ему совсем не нравился. Дорниец часто заморгал, в слепящем солнечном свете ему показалось, что татуировки на девичьих щеках извиваются.

- Ваш путь давно определен, мой дорнийский господин. Я видела, что вы придете. Видела в пламени, - улыбка вернулась на ее губы, изогнула их по-детски лукаво. – Но я подарю вам свой жар, а вы мне – свой. От вашего жаркого жизненного света родится тень, которая будет принадлежать Р’глору, и это будет единственный сын, что родится от вашего семени, - обжигающе-горячая ладонь коснулась смуглой щеки дорнийского принца, - но господин может отказаться. Или все же рискнет, чтобы наше пламя воспылало высоко и ярко?

Асшай – город магии, тайн и загадок, зловещий и манящий, как слова красноволосой жрички с татуировками огня на щеках. Ее взгляд искушал и предостерегал одновременно, а Оберин Нимерос Мартин никогда не боялся женщин. Пусть лучше она его боится, но не слишком. Красный Змей притянул девушку к себе, дерзко ухмыляясь.

- Огня во мне хватит на десяток сыновей, моя красавица, - с юношеской бравадой заявил Оберин, на что жричка ответила слабой улыбкой. Она взяла Мартелла за руку и повела за собой, все дальше от храма, в глубину лабиринтов черных асшайских улиц.

========== Дорнийские танцы (Арианна Мартелл/Джейме Ланнистер) ==========

AU! В Солнечное Копье с Мирцеллой отправился не сир Арис, а родной дядя, Джейме Ланнистер.

Мирцелле полюбился Дорн. Джейме отрадно было видеть, что девочка здесь счастлива. Конечно, она скучала по Королевской гавани, по матери и братьям, по дяде Бесу и даже по своему лорду-деду, но ее улыбка не пропала под палящими лучами дорнийского солнца, жалящего зло, что драконий перец. Для принцессы все было так ново и необычно, а юные девушки обычно любопытны, что котята. Мирцелла с восторгом примеряла платья, сшитые по смелой дорнийской моде, охотно пробовала острые блюда и увлеклась кайвассой – почти так же сильно, как и принцем Тристаном. Юный Мартелл, смуглый и черноволосый, был очарован своей нареченной – но и Джоффу поначалу понравилась Санса Старк. Впрочем, кто сказал, что она сейчас ему не нравится? Просто у его милости Джоффри Первого очень необычное проявление любви к своим ближним.

И все же у сира Ланнистера теплело в груди при виде радости Мирцеллы, когда слуги приносили ей ту или иную безделушку в подарок от принца. Многоцветие шелковых платков, украшенных богатой вышивкой, украшения, фрукты и сладости, которым маленькая принцесса радовалась больше всего. Сопровождая племянницу вместе с копейщиками Мартеллов во время прогулки по саду с Тристаном, Джейме мыслями уносился за море, в Красный замок, к Серсее. Глядя на Мирцеллу с ее дорнийцем, Цареубийца видел отражение сестры и Роберта Баратеона. Серсея была так же счастлива в преддверии свадьбы с королем. Ликующе смеялась, получив рулон шелка в дар от будущего мужа – на свадебное платье, - и изумруды, что «в цвет ее глаз». А через неделю после венчания узнала, что и ткань, и камни ей послал Джон Аррен. От имени короля, разумеется, но Серсею это не утешило, скорее, только разозлило сильнее. Великолепный наряд из кремового шелка пропал из гардероба, но изумруды королева продолжала носить и по сей день. Его тщеславная, взбалмошная, алчная до любви, власти и почестей сестрица, как же она сумела родить Мирцеллу, кроткую, точно голубка, застенчивую и очаровательную? Сестра-близнец сейчас далека, точно солнце, пылающее на небе, до боли слепящее глаза. Серсея, когда хотела, могла сиять так же ярко. Цареубийца нес свою службу, обливаясь потом в своей кирасе и белом плаще – никто, особенно Мартеллы, не должны забыть, что он королевский гвардеец. Королевская гавань то еще паучье гнездо, но там у Ланнистеров куда больше друзей, чем здесь. А против крепкой стали никакие змеиные зубы не выдюжат.

Но от яда в вине она не защитит.

Звонкий смех Мирцеллы спугнул мысли Джейме, разогнал их, точно кот – стайку воробьев. Мужчина успел заметить, что юный Мартелл держит принцессу за руку, прежде чем белые пальчики Мирцеллы выскользнули из смуглой дорнийской ладони, и девочка поспешила навстречу невысокой смуглянке в полупрозрачном одеянии. Джейме сжал зубы, невольно скользнув ладонью по рукояти меча. Принцесса Арианна, любимая племянница Красного Змея и наследница принца Дорана… встречи с которым Джейме так и не был удостоен. Напыщенный сенешаль уверял его, что принц очень болен, но что-то неприятно настораживало Цареубийцу. Слишком хорошо были знакомы ему подобные приемы. Эти Мартеллы ведут какую-то свою игру. И принцесса Арианна не исключение.