Сын укусил ее за сосок, как делал уже сотни раз, и алчно втянул его в жаркий рот, а королева охнула и запуталась пальцами в его волосах. С Джоффом никто никогда не сравнится, ни как мужчина, ни как король, потому что это дитя ее, Серсеи Ланнистер.
Потому что на свете нет и не будет того мужчины, который не пожелал бы ее.
========== Монодия дракона (fem!Визерис Таргариен/Иллирио Мопатис, male!Дейнерис Таргариен) ==========
AU, fem!Визерис и male!Дейнерис, упоминание fem!Дрого. Идея возникла в ходе одной занимательной беседы с читателем, спасибо за нее Sintar.)
Валейна Таргариен видела, как поблескивают заплывшие жиром глазки магистра Иллирио каждый раз, когда он смотрел на нее. И нарочно одевалась в тонкие невесомые шелка и нежные кружева, которые ее стана почти не скрывали. Иллирио сажал девушку подле себя за ужинами, часто брал ее за руку и коротал вечера с ней за игрой в кайвассу. Губы растягивались в улыбке, а липкий взгляд шарил по телу принцессы. Нет. Королевы. Железный трон по праву принадлежит ей, и жирный пентошиец поможет Валейне его вернуть.
Он предложил ей выйти за него замуж, но Валейна со смехом ему отказала. Его помощь неоценима, но чтобы дракон делила ложе с толстым торговцем сырами?!..
- Вы что, запамятовали, магистр? – сверкнула она аметистами глаз, и погладила Иллирио по желтой намасленной бороде. – Таргариены чтят чистоту крови. Ни один мужчина, даже такой, как вы, не годится мне в супруги… кроме моего брата.
Кроме тихого, застенчивого Деймона, проводящего дни напролет в огромной библиотеке магистра.
- Ты дракон или нет?! – кричала Валейна, смахивая на пол книги и свитки. Юноша испуганно втягивал голову в плечи и отводил глаза. – Мы должны отомстить за родителей, за брата Рейгара, вернуть себе Семь королевств! Собираешься Узурпатора и его псов забить книгами? Или зачитать до смерти?
- Ты сама говорила, что Рейгар был заядлым книгочеем, - осмелился заметить Деймон, и сестра с разъяренным визгом вцепилась в его волосы. Серебристо-белые, отливающие золотом, как и у нее самой. Фиалковые глаза брата блеснули слезами.
- Не смей плакать, Деймон! Не смей, слышишь?! – Валейна била его по щекам так, что горела кожа Деймона, горели ее собственные ладони. Брат покорно принимал удары, до крови кусая губы, стоял, боязливо съежившись. Его безропотность сильнее распалила ярость принцессы. Он же Таргариен, а Таргариены не боятся, не скулят и не плачут! А Деймон всегда был жалким нытиком. И как королева Рейла могла умереть, рожая такого слабака? Грудь сдавило рыдание, воспоминания острыми осколками впились в сердце. Всхлипнув, девушка прижала к груди брата. Единственного, кто у нее остался.
- Прости меня, - шептала принцесса, целуя пылающие скулы Деймона. – Прости меня, брат, милый…
Юноша молчал, тесно прижимаясь к сестре, но слезы туманно мерцали на его ресницах. Все должно было быть наоборот, слезы для Валейны, ярость для Деймона, но боги распорядились иначе. Брат алкал знаний, таящихся в книгах, а должен был желать мести! Но он дракон…
Дракон без золота, власти и армии.
А Иллирио может купить столько наемников, что Кастерли-Рок можно будет сравнять с землей.
Валейна размышляла всю ночь, поглаживая голову брата, покоящуюся у нее на груди, а утром отправилась прямиком в покои магистра Иллирио.
Никто не сможет устоять перед драконом.
Поэтому после свадьбы Деймона и смуглой воительницы из Каякаянаи с рубинами в щеках, которая вместо приданого привела за собой пятитысячную армию амазонок, Валейна получит корабли. Корабли, на чьих флагах будет изрыгать пламя алый трехглавый дракон, который сожжет Узурпатора и всех его псов.
Комментарий к Монодия дракона (fem!Визерис Таргариен/Иллирио Мопатис, male!Дейнерис Таргариен)
Моно́дия (греч. μονῳδία — пение или декламирование в одиночку) — музыкальный склад, главным фактурным признаком которого является одноголосие (пение или исполнение на музыкальном инструменте, в многоголосной форме — с дублировками в октаву или унисон).
========== Лиссенийская (ОМП/ОЖП/ОМП) ==========
Отрывок из книги о приключениях юной рабыни в лиссенийском публичном доме, которую читал Тирион Ланнистер на борту “Селаэсори Кхоран”.
Их было двое – одна перебирала тонкими холеными пальцами по серебряным струнам арфы, другая кормила обезьянку в золоченом ошейнике персиками. Зверек потешно чавкал и морщил перемазанную фруктовым соком мордочку, веселя девушек. У обеих волосы - что серебристые нити, отливающие золотом, у арфистки взгляд лучился ночной синевой, а ее подруга смешливо щурила незабудково-голубые глаза. В борделе ее нарекли Небесной Лилией, и она терпеть не могла, когда клиенты называли ее «цветочком», но приходилось улыбаться так, что лицо судорогой сводило. Но вот ее кузине повезло меньше – ей по прибытию в бордель дали имя Сладкая Лазурь, хотя при рождении девушкам были имена даны куда менее поэтичные – Денисса и Мелисс.
И Дениссу, Небесную Лилию, госпожа Сонал легонько дернула за перевитую золотистой лентой косу.
- К тебе гости, милочка, - пропела она. Ее черненые сурьмой брови походили на толстых волосатых гусениц – сползали к переносице, то поднимались едва ли не на середину лба и опускались вниз. Говорили, в юности она была хороша, и знатные лорды и богатые купцы дрались ради нее, но глядя на обрюзгшую фигуру и морщины, которую не могла спрятать даже тирошийская краска, поверить в такое было сложно.
Девушка поднялась, на прощание погладив обезьянку по голове. Сонал опять дернула лиссенийку за волосы, на сей раз сильнее.
- Быстрее! Благородные господа ждать не любят! Летнийский принц заплатил за всю ночь, душенька, - ее заплывшие жиром глазки блеснули злорадством. Она так и не простила Небесной Лилии ее упрямства по прибытию в бордель. Девушка отказывалась есть, не откликалась на новое имя и не желала учиться… ее били палками по пяткам – госпожа Сонал не хотела испортить красоты лиссенийки, но сдалась Денисса, когда хозяйка перинного дома посулила продать Мелису, а саму Небесную Лилию клеймить как непокорного раба. Девушка покорилась… она отчаянно страшилась остаться совсем одна. Пираты отняли у нее дом, убили отца, обесчестили и растерзали тетку… Денисса не могла потерять и кузину.
Потому и стала той, кем мечтала видеть ее сударыня Сонал – жемчужиной ее борделя, за право обладать которой купцы и лорды грызлись точно кобели. Мерзкие, распутные, похотливые, но Небесная Лилия умела заставить их поверить в то, что она не просто желает – любит их.
Она очень хорошая лгунья. Куда лучшая, чем куртизанка.
- Мои голубки тебе так завидуют, милочка моя. Ведь на мгновение ты станешь принцессой, - продолжала сладко улыбаться Сонал, пока лиссенийка душилась и унизывала руки звонкими браслетами. Мелис скорчила рожицу у нее за спиной, струны арфы насмешливо зазвенели под ее пальцами. Госпожа вздрогнула, повела могучими плечами и одернула одеяние из шелка цвета морской волны, стекающего по ее дряблым телесам. – Его летнийское величество заплатил мне целое состояние. Он и его братья в купальне и очень… очень… - женщина томно вздохнула, - ждут тебя, милочка.
Братья?! Небесная Лилия прерывисто вздохнула. И сколько их там? Еще солнце даже не начало клониться к закату, целая ночь впереди… верно говорят, что у госпожи Сонал сердце тверже камня. Болтали, будто она сама задушила непокорную рабыню. Раньше Сонал и сама была рабой, но теперь владела свободой и девушками, которые боялись ее, ненавидели и завидовали. Все, но не Денисса. Она мечтала сбежать из борделя вместе с кузиной и позабыть о рабстве, как о дурном сне.
- Удачи, - шепнула Мелис, пробежав тонкими пальцами то серебряным струнам. Денисса подарила кузине бледную улыбку и тенью выскользнула за бархатные шитые золотом портьеры.
А ведь когда-то она была просто Дениссой-непоседой, дочкой рыбака. Раньше молила богов позволить ей уйти к родным, но Плачущая Госпожа лила свои слезы не по ней…
Купальня встретила ее прохладой и алчными взглядами трех пар черных, как уголь, глаз. Летнийцы были высокие, с кожей цвета осьминожьих чернил и намасленными смоляными косами. Денисса замерла на пороге, сердечко затрепетало в груди испуганной пташкой. Мужчины заулыбались, обнажив белые зубы, и ноги лиссенийки точно приросли к мраморному полу.
