- Видели короля, м’леди? Ох и толст его величество, прямо как наш хряк, которого батюшка к ярмарке откармливает, - засмеялась Рона, но тут же охнула от тяжелого подзатыльника Сорчи.

- Совсем дурная так о короле говорить?! Смотри, как бы тебе за такие словечки язык не вырвали или что похуже… - женщина боязливо огляделась по сторонам, словно королевские гвардейцы могли выскочить из-под кровати. - И нечего было на его милость засматриваться.

- Я не засматривалась, - захныкала Рона; ее малопривлекательное лицо сморщилось, дрожащие губы и налившиеся слезами глаза совсем не добавили ей прелести, - просто его величество такой… ну, его же сложно не заметить.

- Закрой-ка рот, трещотка, пока я тебе по губам не надавала, - прикрикнула Сорча и повернулась к Сансе, светлея лицом. - А вы, м’леди, не молчите, не молчите! Расскажите лучше, какова она, наша королева. Я, когда баранину на стол подавала, мельком ее видела. Ох и хороша, прямо глаза радуются!

- Да и братец ее собой недурен, хоть и Цареубийца, - Рона на всякий случай отошла от Сорчи подальше и принялась расстилать постель, - Келла вот, дочь поварихи, все по Мэв убивалась, а как его увидела, то вся тоска куда-то делась.

- Надеюсь, ей хватит ума перед ним юбки не задирать. Сир он или нет, а мужики все одинаковы. Тебя это тоже касается, егоза, - Сорча погрозила пальцем Джейни, - твоему отцу и без тебя хватит забот с дочерьми.

Слушая задорную болтовню женщин, Санса расслабилась; за разговорами, смехом, уютной возней служанок, девушка чувствовала себя куда легче и проще, чем там, на пиру. Сладко было надеть красивое платье и сидеть за столом рядом с королевой, но до чего же приятно сидеть с распущенными волосами в одной сорочке, болтая босыми ногами, которые щекотала расстеленная на полу шкура. Однако одного взгляда на мрачную Дилис, расчесывающую ее локоны, хватило, чтобы веселость девушки погасла, точно костер, задутый зимним ветром; когда они с Роббом были маленькими, думали, что Дилис ведьма, боялись оставаться с ней в одной комнате и носили с собой целые пучки зверобоя, который якобы защищал от ведьм, пока леди Кейтилин не рассказала им, что война отняла у Дилис мужа и сыновей, что никакая она не ведьма, а просто одинокая и несчастная женщина. Дети перестали следить за служанкой в попытках застать ее летающей на метле или превращающей нахальных прачек в лягушек, но все равно под тусклым, безжизненным взглядом Дилис Санса чувствовала себя неловко. Руки женщины были холодными, как у Иного, девушка зябко повела плечами, пока Дилис собирала ее волосы в узел на затылке. Джейни, сидя на постели в нижней рубашке, заходилась восторженной болтовней:

- Цареубийца самый красивый мужчина на свете, - заявила она под булькающий смех Сорчи и фырканье Роны. - Жаль, что он принес клятву королю… а так бы я была готова выйти за него замуж хоть завтра!

- Вот уж обрадуется его лорд-отец такой невестке, - едко проскрипела Дилис; голос ее звучал низко и сипло, должно быть, потому, что она вообще редко и мало говорила. Джейни мгновенно умолкла, Рона ойкнула и побелела, а Сорча принялась деловито перебирать белье в обитом железом сундуке. Дилис обвела комнату колючим взглядом и, накинув оставшейся в одном исподнем Сансе на плечи шаль, отошла, чтобы наполнить бадью теплой водой для умывания. Ее волосы, уже ставшие совсем седыми, были собраны во вдовий узел, подол темной полотняной юбки по краю был украшен черной тесьмой; девушка сочувственно вздохнула: должно быть, Дилис очень любила своего покойного мужа, раз до сих пор носила по нему траур и не помышляла о новом браке. Некоторые благородные леди, узнав о гибели своих супругов, следовали за ними в царство Неведомого, не вынося разлуки, а иные отрекались от всего мирского и уходили в септы и даже Молчаливые сестры. Сансе казалось это таким милым и грустным, она плакала всякий раз, когда слышала “Жалобу русалки”, в которой пелось о речной деве, полюбившей смертного рыцаря, который оставил ее ради зеленой леди. Тоска и разлука с милым иссушили русалку, словно безжалостное солнце - водоросли, а рыцарь так и не смог жить со своей леди и в конце песни утопился в пруду, том самом, где жила его возлюбленная.

Девушка подавила всхлип, внезапно расчувствовавшись; если Джоффри оставит ее ради другой, как принц Рейгар бросил принцессу Элию ради Лианны Старк, то, наверное, батюшка созовет знамена в ответ на такое оскорбление. Санса не хотела войны, ни за что не хотела, но если принц поступит так дурно, то это оскорбит не только ее, но и весь дом Старк. Конечно, ее принц так не поступит, но… если поступит, то потом будет ужасно страдать и мучиться, видя, как Санса счастлива с новым мужем, который будет еще лучше, чем Джоффри!

Пока Сорча развешивала полотенца у очага, а Рона взбивала перину, Дилис, собрав платья девушек, удалилась; стоило двери закрыться за ее спиной, как Джейни облегченно выдохнула, отбрасывая со лба спутанные волосы, а Рона, поправляя подушки, весело усмехнулась:

- А славная бы вышла из нашей Джейни леди Ланнистер. С самой королевой бы породнилась.

- Королеве и без нее родни хватает, - откликнулась Сорча, - поменьше болтай, побольше занимайся делом. М’леди еле на ногах стоит, так утомилась, бедняжка. Нечего ей слушать твою трескотню.

- А я стану леди, - нагло заявила Джейни; Санса, склонившись над бадьей, не видела ее, но голос подруги, нахальный и дерзкий, пробежался мурашками вдоль позвоночника. Хотя это мог быть всего лишь ветер; даже в самые погожие дни по Винтерфеллу гуляли сквозняки. Старая Нэн говорила, что это грамкины снуют туда-сюда, проворные и невидимые, но, если намазать ладонь липким медом, то можно будет поймать его за хвост. Арья чуть ли не с головой в бочку с медом окунулась, чтобы наловить целую стаю грамкинов; ох, как же тогда бранилась матушка!..

- Вот увидите, стану! - девица Пуль встала, подбоченившись, и окинула посмеивающихся служанок презрительным взглядом. - Вам на зло стану. Посмотрим, кто последним потешаться будет.

- Укладывайтесь-ка спать, “м’леди”, пока половину замка не перебудили, - Сорча помогла Сансе переодеться в ночную рубашку, украшенную нежным кружевом у ворота, и подвела девушку к постели. Леди дремала, лежа у очага, только острые уши чутко подрагивали, ловя каждый звук; волчица сегодня была на удивление тихой, что испугало Сансу: уж не заболела ли она? Обычно любимица вела себя куда резвее, все норовила облизать лицо девушки, забраться на руки, хотя уже давно перестала быть тем умильным пушистым комочком, которого ей подарил батюшка. Леди Старк, опустившись на колени рядом с ложем волчицы, погладила ее по голове; Леди шумно вздохнула, не открывая глаз, но хвост замотался из стороны в сторону, выдавая ее радость.

- Ты - мохнатая обманщица, - рассмеялась Санса, взлохматив ее густой мех. - Скоро мы с тобой поедем в столицу и будем жить во дворце. Хочешь жить во дворце?

Лютоволк подняла на девушку ясные золотистые, будто солнце на рассвете, глаза и порывисто лизнула ее в щеку горячим шершавым языком. Девушка обняла Леди за шею, зарываясь лицом в ее шерсть, колючую и жесткую, как у дикого свирепого зверя из леса, но Леди совсем не дикая, наоборот, очень славная и ее совсем не нужно бояться. На следующий пир Санса обязательно возьмет ее с собой. Кому понравится сидеть взаперти, когда внизу все пляшут и веселятся?

- М’леди, пора спать, - напомнила Сорча, недовольно притопывая ногой, но не рискуя подходить слишком близко к зверю и девушке, - день нелегким выдался, надо хорошенько отдохнуть, чтобы и завтра затмевать всех этих изнеженных южанок. Чтобы благородные сиры и дальше говорили, что наша м’леди прекраснее всех в зале.

- Кто так сказал? - недоверчиво пробормотала Санса, забираясь под шкуры рядом с Джейни. Как она могла быть прекраснее всех, если рядом сидели ее леди-мать и королева. Разве можно быть красивее Серсеи, светловолосой, с кожей белой, как сметана, и глазами, в которых вся зелень лета? Санса краснела на протяжении всего пира, то от взглядов принца, то от снисходительных улыбок ее величества, то от вина, которое ей все-таки разрешили попробовать, пламенела лицом и волосами, но кто-то посчитал ее прелесть затмевает королеву?