– Товарищи офицеры, – присутствующие дружно встали, – объявляю боевой приказ! Полковник Филаретов!

– Я! – командир авиаполка вытянулся у карты.

– Полковник, завтра силами вверенного вам подразделения вы проведете воздушную разведку объекта «Посох» и доставите мне фотоснимки объекта. Как вы будете действовать, меня не касается, но мой приказ должен быть выполнен любой ценой. Вам ясно? Если вы считаете, что ваши подчиненные не в состоянии пролететь над «Посохом», то сами садитесь за штурвал – и вперед! Надеюсь, пилотировать Ил-4 вы еще не разучились?

– Никак нет, товарищ генерал-майор! Лично готов возглавить головной экипаж.

– Филаретов, ты мне тут каблуками не щелкай, не на плацу! Я вижу, как ты готов: один экипаж утерян, второй и близко к объекту не приблизился. Это не планирование боевой разведывательной операции, а разгильдяйство! Мне от тебя, полковник, не личная храбрость нужна, а фотоснимки. Мне результат нужен, понятно? Иди, полковник, и через час представишь мне план проведения операции. Реальный план. Выполнимый.

После ухода командира полка Рогожин спросил:

– А почему бы не послать на сопровождение самолета-разведчика наши истребители? Я уверен, они бы надрали уши этим хваленым «фоккерам».

– До Намсуса, вокруг Норвегии, лету около 1700 километров. Ни один наш истребитель такое расстояние не одолеет. Ил-4, без бомб и с полными баками горючего, и тот едва-едва укладывается в перелет.

– Капитан первого ранга Шмаков, что у нас с морской разведкой? – продолжил совещание Морозов.

– Товарищ генерал-майор, – к карте подошел начальник оперативного отдела разведки Северного флота, – наша подводная лодка «Комсомолец Башкирии» завтра войдет во фьорд Намсуса и через перископ произведет фоторазведку побережья.

– Надеюсь, – пробурчал политработник, – подводникам самолеты не помешают.

– Долго! – недовольно поморщился Морозов. – Пока они произведут съемку, пока дойдут до базы, неделя пройдет.

– Для встречи подводной лодки мы можем выслать сторожевик или эсминец. Сутки выиграем.

Пока генерал и флотский разведчик обсуждали возможности ускорения доставки фотоснимков, Рогожин подошел к карте и нашел новое решение проблемы.

– Товарищи, а что, если наши самолеты-разведчики в сопровождении истребителей полетят не над морем, а вот так, напрямую, через горы Скандинавского полуострова? На такой-то перелет у них горючего хватит?

– Николай Сергеевич, вы проложили маршрут над территорией Швеции.

– Вот черт, – искренне озадачился Рогожин, – про нейтралов-то я и не подумал. Придется над морем лететь.

Ровно через час с докладом явился Филаретов.

– Разрешите доложить, товарищ генерал-майор? – полковник занял место у карты. – Мы предлагаем на разведку объекта «Посох» вылететь тремя Ил-4. Экипажам торпедно-бомбовое вооружение не брать. Головной самолет оборудовать автоматической фотокамерой. Маршрут движения прежний: из аэродрома базирования на север, далее над морем, вдоль побережья Норвегии на юг. На объект «Посох» заходить со стороны городка Намсус. При подходе к цели самолеты сплотятся и полетят сомкнутым треугольником. На экранах немецких радиолокационных установок наши самолеты должны высвечиваться как одна крупная цель. На перехват самолетов немцы поднимут пару дежурных истребителей, для подстраховки, возможно, еще пару.

– Немцы поднимут пару истребителей на перехват одного самолета или трех? – вмешался Рогожин. – Почему вы уверены…

– Докладчика не перебивать! – рявкнул генерал. – Полковник, продолжайте.

– Рассмотреть, один самолет идет на объект или три, немцы смогут, только установив с ними визуальный контакт, то есть уже в воздухе.

Филаретов подошел к генералу, выложил на стол три коробка спичек. Сдвинул их между собой.

– Это наши самолеты на подлете к Намсусу. Это Намсус. – Город изобразила перевернутая фуражка. – Это немцы.

Роль вражеских истребителей досталась зажигалке и курвиметру. Объект «Посох», за фуражкой, – позаимствованная у генерала пачка папирос «Казбек».

– Около Намсуса головной самолет резко уйдет вверх, а два сопровождающих бомбардировщика, наоборот, опустятся эшелоном ниже. При подлете немецких истребителей наши нижние самолеты разойдутся в разные стороны, имитируя подготовку к бомбардировке аэродрома. Истребители прикрытия бросят головной самолет и погонятся за нижними самолетами: на каждый бомбардировщик придется по паре «фоккеров». Если повезет, то по одному. Пока истребители будут преследовать наши самолеты, головной борт проскочит через горную гряду, снизится и выйдет с юга на объект «Посох».

Спичечный коробок в руке Филаретова прошелся над «Казбеком» и приземлился на краю стола. На два остальных коробка, преследуемых зажигалкой и курвиметром, присутствующие на совещании офицеры старались не смотреть. Участь спичек была предрешена. Хотя на войне всякое случалось! Могут и уйти. Если повезет.

– Что ж, на первый взгляд план неплохой, – генерал вытряхнул из объекта «Посох» папиросу, прикурил. – Кто поведет головной самолет?

– Разрешите мне, товарищ генерал-майор! – Филаретов вернул фуражку на голову, вытянулся по стойке «смирно!».

– Головной самолет поведет Старченко, – как вопрос, не подлежащий обсуждению, заявил Рогожин. – Старченко в прошлый раз струсил и провалил ответственное задание. Я считаю, мы должны дать ему шанс искупить свою вину перед советским народом.

– Согласен, – Морозов руководствовался другими соображениями. Старченко уже пролетал неподалеку от Намсуса, так что второй раз группу поведет уверенно, с учетом ранее допущенных ошибок.

– Филаретов, готовьте самолеты на вылет. Мне – канал засекреченной связи с Москвой.

В Москве, в разведуправлении Генштаба, несмотря на наступившую ночь, еще не спали. Заместитель начальника советской военной разведки, выслушав Морозова, план нового рейда на объект «Посох» одобрил. Предполагаемая потеря двух бомбардировщиков с экипажами его не смутила.

15 апреля подводная лодка «Комсомолец Башкирии» на перископной глубине вошла во фьорд севернее городка Намсус. Название фьорда на норвежском языке было труднопроизносимо, так что в вахтенном журнале его зафиксировали как «фьорд Намсус-норд».

Несмотря на раннее утро и туман над морем, противолодочные силы немцев не дремали.

– Слышу приближение цели! – доложил акустик. – Отставить! Двух целей. Классифицирую их как скоростные катера-охотники. Обе цели движутся к нам.

– Боцман, погружаемся на глубину 20 метров! – скомандовал капитан подлодки Аванесов. – Штурман, сколько нам идти до объекта?

– Не могу знать, товарищ капитан-лейтенант! – с ехидцей ответил штурман. Действительно, где именно расположен объект «Посох», не знал никто.

– Твою мать! – выругался капитан. – Ты не умничай, Валентин, а толком скажи, мы вошли в этот фьорд или стоим у его устья?

– Пока мы на входе. Дальнейший курс без всплытия я не проложу. Капитан, у нас нет лоцманских карт фьорда, и я не маг, чтобы проложить курс в этом каньоне без визуальной привязки к местности. Капитан, вслепую мы воткнемся в скалы.

– Охотники на расстоянии мили! – доложил акустик.

– Машина, стоп! Тишина в отсеках!

Подводная лодка замерла на глубине.

– Без всплытия мы к объекту не подойдем, – прошептал капитану замполит лодки. – Что будем делать?

– Ждать! – прошипел Аванесов.

Не доходя до подводной лодки трех кабельтов, морские охотники наугад сбросили несколько глубинных бомб. Для экипажа подводной лодки это было предупреждением: «Или вы уберетесь к чертовой матери, или мы начнем бомбить по-настоящему!»

От взрывов глубинных бомб корпус подлодки содрогнулся, в сальнике левого вала появилась небольшая течь.

Капитан вопросительно посмотрел на замполита, штурмана, старпома. Все офицеры кивнули в знак согласия. Решение было принято единогласно. Помирать в далеких норвежских водах, когда участь войны была предрешена, не хотел никто.

– Вахтенный! Занести в журнал: «Обнаружен противником и атакован двумя катерами-охотниками. Близкие разрывы глубинных бомб. Сильная течь в сальнике левого вала. Повреждения корпуса. Вынужден отступить».