Свидетелем ажиотажа вокруг захваченных денег стал рейдовик Монгол, остановившийся в отряде «Красный мститель» на суточный отдых.

В апреле, как только проселочные дороги и полевые аэродромы просохли, полки дивизии СС «Полицай», сформированные из бывших сотрудников германской полиции, усиленные танками и артиллерией, начали наступление на подконтрольные партизанам территории. В первый же день немецкого наступления, во время бомбардировки базового лагеря, погибли комиссар отряда и начальник тыла. Понимая, что перед силами превосходящего противника позиций в лесу не удержать, командир «Красного мстителя» дал приказ на прорыв в сторону Эстонии. Перед уходом из базового лагеря отбитые у немцев деньги были закопаны в укромном месте.

Через две недели тяжелых боев, потеряв больше половины личного состава и почти весь обоз, остатки «Красного мстителя» оторвались от преследования и обосновались в лесисто-болотистой местности в окрестностях рабочего поселка Сланцы. Командир отряда при отступлении был тяжело ранен и перед смертью передал командование самому опытному офицеру – Лоскутову. Так, в мае 1943 года Николай Егорович стал командиром партизанского отряда.

К июню активные боевые действия между партизанами и немецкими войсками закончились, стороны разошлись зализывать раны и готовиться к новым схваткам.

Для разъяснения обстановки в «Красном мстителе» советское командование послало через линию фронта разведчика-рейдовика Монгола, лично знавшего Лоскутова. 6 июля Монгол был на месте. С собой он принес копию приказа об утверждении Николая Егоровича в должности командира «Красного мстителя». Отметить радостное событие Лоскутов решил на уединенном хуторе, вдали от своего базового лагеря, практически на границе контролируемой им территории. В основном лагере никаких торжеств не было, шла обычная партизанская жизнь.

На праздничном ужине кроме Монгола и Лоскутова присутствовали вновь назначенный комиссар отряда, начальник разведки и начальник медицинской части – единственный доктор в отряде – тридцатипятилетняя стройная брюнетка Оксана Шутова. Своего заместителя и начальника тыла Николай Егорович оставил «на хозяйстве». Охрану хутора обеспечивали проверенные в боях телохранители.

Хозяйка хутора, вдова убитого эсэсовцами лесника, приготовила гостям барский ужин: жаренную на сале картошку, яичницу, квашеную капусту, целиком запеченного в русской печи петуха. Спиртное Лоскутов привез с собой.

Первым с краткой поздравительной речью выступил Монгол.

– Товарищи, – поднялся он из-за стола, – от лица командования Волховским фронтом имею честь сообщить вам о двух приятных событиях. Первое. Моему боевому товарищу и вашему командиру присвоено очередное воинское звание – старший лейтенант. Второе.

Монгол жестом прервал поздравления.

– За мужество и героизм, проявленные при отражении вражеского наступления, и умелые действия при руководстве партизанским отрядом Николай Егорович Лоскутов награжден орденом Красной Звезды. Коля, друг мой, ни звездочек, ни ордена я тебе принести не мог, так что прими поздравления с пустыми руками.

– А вот и нет! – комиссар отряда достал из кармана две заранее приготовленные звездочки и бросил их в кружку Лоскутову. – Командир, по обычаю, до дна! Все до дна, товарищи!

Кружки с водкой сдвинули, выпили. Николай Егорович выловил звездочки, спрятал в карман гимнастерки.

– А что-то у нас товарищ рейдовик не до конца выпил! – решил навести порядок комиссар. – Обычай требует за очередное звание всем и до конца.

– Это русским обычай требует пить до конца, а я, как видишь, – полукровка. Во мне половина русской крови, а половина – тунгусской. Нам, тунгусам, спиртное пить вообще нельзя, вот я и пью только половину дозы. За русского. За тунгуса пропускаю.

После упоминания о тунгусах все стали вспоминать забавные истории, связанные с жизнью и обычаями коренных народов Сибири. Говорили исключительно о событиях, происходивших до войны. О войне, во всех ее проявлениях, вспоминать никто не хотел.

С наступлением темноты Монгол вышел на крыльцо выкурить трубочку на свежем воздухе. Сзади к нему бесшумно подошла Оксана.

– Грустишь в одиночестве? – спросила она.

– Философствую, – рейдовик показал мундштуком трубки на звездное небо. – Как-то один мой учитель, безбожник и материалист до мозга костей, выдвинул теорию, что у человека все-таки есть душа, которая, по его мнению, после смерти человека улетает к звездам. Красивая теория, жизнеутверждающая. Но в ней нет ничего о конечной цели путешествия. Предположим, я умер, и душа моя достигла некоей точки сортировки: герои – направо, трусы и подлецы – налево. Куда меня направят, вот в чем вопрос! Вдруг я окажусь на звезде, где собрались одни активисты и партработники? Главным у них, естественно, Карл Маркс. Всех, кто не прочитал до конца его полное собрание сочинений, он велит варить в кипятке тысячу лет подряд. А я Маркса вообще не читал. Вот вляпаюсь!

Шутова засмеялась:

– А куда бы ты хотел попасть?

– Я бы хотел путешествовать между звездами. Скучно на одном месте сидеть.

С шумом открыв дверь, на крыльцо вышел разгоряченный спиртным комиссар.

– Вот вы где притаились! Воркуете, как два голубка. Пошли в дом, а то водка стынет.

– Пошли, – согласился Монгол, – посетим планету пьяниц.

Наутро партизаны убыли на базу. На хуторе остались только командир отряда с отделением автоматчиков и рейдовик.

– Вот что, Коля, – оставшись один на один, сказал Монгол, – вчера народу было много, а сейчас самое время поговорить. На тебя, друг мой, в НКВД заводят уголовное дело по расстрельной статье.

– За что? – помрачнел Лоскутов.

– За похищение государственного имущества в особо крупном размере.

– Ты рехнулся, что ли? Какое на хрен хищение, когда я уже год безвылазно сижу за линией фронта, во вражеском тылу? Я где здесь государственное имущество надыбаю?

– Обоз, Коля, денежный обоз.

– Ты про этот миллион? Так я его у немцев отбил.

– А немцы где эти деньги взяли, в городе Берлине напечатали, вместо рейхсмарок? Шире надо смотреть, Коля, шире! Ты же бывший мент и должен быстрее меня провести логическую цепочку. Где немцы взяли советские рубли? Захватили при наступлении в каком-нибудь госбанке. От того, что немцы захватили советские рубли, они не перестали быть госсобственностью. Это, как ни крути, народные деньги, а ты их куда дел? Переписал, составил акт и закопал?

– Ну да, так все и было. Мы же посылали соответствующее донесение на Большую землю.

– Грош цена твоему донесению! – Монгол нервно постучал кончиками пальцев о крышку стола. – Где свидетели пересчета денег? Все погибли. Где бойцы, которые закапывали деньги? Никого нет! Все мертвы. Ты один знаешь, сколько денег отбили у немцев и где они закопаны. При таком раскладе товарищам из «органов» показалось очень подозрительным, что обладателем тайны миллиона рублей остался ты один.

– Откуда в НКВД известно, что погибли все имевшие отношение к деньгам?

– Понятия не имею. Стучит кто-то, кто в теме. И каким образом на тебя доносы через линию фронта передают, я не знаю. Даже предположить не могу. Но одно тебе точно могу сказать, стукач этот – из твоего окружения. Это, Коля, кто-то из вновь назначенных тобой командиров старается. Твое место для себя готовит.

– Пусть старается, за мной греха нет, – Лоскутов помолчал. – Слушай, Монгол, а может, мне комиссару с заместителем нарисовать схему, где деньги зарыты?

– Не стоит. Не вводи ближнего в искушение – голова целее будет. Миллион рублей, Коля, как ни крути, большие деньги. Огромные. Я даже не представляю, что можно на них купить.

Весь день партизаны помогали хозяевам хутора по хозяйству, а рейдовик готовился к обратному переходу. Лоскутов, чтобы отвлечься от черных мыслей, работал наравне с остальными. Вечером, уставший от непривычного крестьянского труда, он выпил самогонки и рухнул спать.

Ночью ему снились бывшая жена и зануда-теща.