Коронация прошла скромно – традиции Эхаскии запрещали устраивать большие празднества в период траура по умершему правителю и отцу нынешнего государя. Не раздавалось веселых песен, и лепестки цветов не устилали путь Иэхтриха. Лишь строгие клятвы и чинные обряды сопровождали его на престол. Настоящее торжество случится лишь спустя год правления нового региса. Вот тогда народ получит и вино, и пляски, и зрелища. Так повелось испокон веков, так происходило и ныне.

Бракосочетание с Отрейей решили отложить на время, достаточное для того, чтобы Иэхтрих успел укрепить власть, которую не смогли бы пошатнуть козни илиринцев, прознавших о союзе, опасном и нежелательном для Илирина.

– Для меня и моей дочери огромная честь – породниться с Кханом Элимером Великолепным, – льстиво улыбнулся на прощание новоявленный регис.

– Я счастлив взять в жены прелестную Отрейю, чья красота затмевает солнце. И рад обрести отца и союзника в лице мудрого Иэхтриха, – не менее льстиво ответил Элимер.

***

Зарина выбежала навстречу кхану, который только что вернулся в столицу. Нет-нет, она и не думала подходить к нему и о чем-то говорить сейчас, Элимеру это может не понравиться. Надо подождать пока он отдохнет, придет в благостное расположение духа. И вот тогда она найдет способ ненавязчиво сообщить то, что хотела. Вряд ли дикарка успеет вернуться до этого момента.

О, берегись, айсадка! Ты понятия не имеешь, как злится кхан, когда нарушают его приказы! И Зарина хихикнула, вполне довольная собой. Она уберет дикарку со своего пути! Если эта ее задумка не поможет, она придумает что-нибудь еще.

В отличие от прочих обитателей замка, Зарина понимала, что отнюдь не дела государства заставляют Элимера держать айсадку в плену. Нет-нет, Зарина всегда была крайне наблюдательна в том, что касалось ее кхана, и она прекрасно видела, каким взглядом смотрел Элимер на эту никчемную: таким, каким никогда не смотрел на нее, Зарину. Но ничего, это она исправит. Подумать только, и что он мог найти в этой невзрачной девчушке? Выжженные солнцем волосы, глазищи бешеные, сама тощая, словно месяц не ела. И еще эта ужасная мужская одежда! Да и походка – сущий кошмар!  Впрочем, кхан, должно быть, просто видел в ней что-то необычное. Естественно, она так сильно отличалась от женщин Отерхейна, что, наверное, казалась интересной. Но ничего, скоро, очень скоро он поймет, что лучше Зарины ему никого не найти.

Взгляд девушки от этих раздумий приобрел жесткость, но спустя миг к нему вернулось обычное ласкающее и кроткое выражение, и она, откинув с плеч волосы, легкой походкой зашла обратно в замок. Как же не терпелось ей сообщить обо всем кхану! Но не время, еще не время, придется подождать.

***

– Мой Кхан, мой Элимер, – проворковала Зарина, когда наконец застала правителя в одиночестве. Маленькая рыжая головка доверчиво склонилась на его плечо. Он легко провел рукой по ее волосам, затем, отстранив девушку, заглянул ей в глаза и спросил:

– Ты что-то хотела, Зарина?

– Я? Я просто скучала без тебя, свет мой. Тем более, я осталась почти без подруг.

– Ах, да, я почти всех выслал, – рассеянно ответил кхан, смотря куда-то в сторону.

– Я знаю. Это из-за того, что мы над дикаркой смеялись, да? Но мы же не со зла, мой повелитель. Просто шутили. Если бы ты сказал нам раньше, мы сразу прекратили бы, если уж айсадка так для тебя важна.

– Я знаю, – отрывисто произнес Элимер. – Но это и так давно надо было сделать, дело не в айсадке. Слишком много при дворе стало женщин, а вместе с ними и сплетен.

– Понимаю, – Зарина поджала губы. – Ты как всегда прав, властитель моей жизни.

А про себя подумала: "Вот он, тот момент!"

– Позволишь спросить?

– Конечно, Зарина, спрашивай что угодно, – улыбнулся Элимер.

– Насчет айсадки. Конечно, это не мое дело, но ты не боишься, что она сбежит? Все-таки это немного смело: отпускать ее одну, без сопровождения…

Кхан тут же воззрился на девушку, в глазах его сверкнуло подозрение:

– Что значит одну? С чего ты взяла? Ее всегда сопровождал Видольд.

Глаза Зарины округлились будто бы от изумления и испуга, она даже сделала шаг назад, прикрыв ладошкой рот:

– О! Я думала, ты знаешь, что ты сам приказал…

– Что приказал, Зарина? Говори толком.

– Ну, что ты позволил айсадке выезжать одной. Я и подумать не могла, что она осмелилась… О, Боги! – Зарина ошарашено покачала головой. – Мой Элимер, она вот уже несколько раз одна выходила за пределы замка. Последний раз двое суток назад ушла, да так до сих пор и не вернулась. Неужели это без твоего позволения?

Лицо кхана окаменело. Довольно небрежно отстранив Зарину, он порывисто вышел из покоев.

Девушка, улыбаясь, смотрела ему вслед. О, сейчас ее ничуть не обидело его пренебрежение, ибо сейчас случится то, что гораздо важнее одной из многих проведенных с кханом ночей. Ну, айсадка, тебе не повезло, какая жалость! Бедная девочка! Кхан не прощает неповиновения даже своим женщинам, уж это Зарина знала по себе. Она-то никогда не перечила своему Элимеру. Что ж, ты сама виновата, дикарка, ведь тебя предупреждали и советовали взять кого-то вместо Видольда.

Зарина, поправив волосы, радостно хихикнула и, пританцовывая, подошла к зеркалу, довольно разглядывая себя. Повернулась боком, гибко изогнулась, провела руками по телу и, еще раз одарив собственное отражение обворожительной улыбкой, вышла из покоев. Напевая что-то веселое, она отправилась в сад. Не терпится, как же не терпится быстрее увидеть, чем все это закончится! Но, как всегда, придется подождать. Уж чему-чему, а терпению во всем, что связано с ее возлюбленным, она давно научилась.

***

Элимер не сомневался в том, что айсадка не сбежит, но его разозлило, что она оказалась столь неразумна, чтобы бродить по Отерхейну в одиночку, не зная ни обычаев империи, ни того, как следует себя вести. Неужели не понимала, что в ней каждый без труда распознает дикарку? Лишь бы не сделала какой-нибудь глупости! Не для того он дважды сохранял ей жизнь, чтобы ее убил разгневанный отерхейнский люд. Если до сих пор этого не произошло, то лишь по счастливой случайности. И как теперь найти ее в бескрайней степи? Кто знает, где она бродит, и что с ней случилось?  Вдруг сумасбродную дикарку угораздило попасть в неприятности? Хорошо, что он, кхан, уже вернулся в Отерхейн и может незамедлительно отправить на ее поиски серых. Этим людям, слава Богам, под силу многое. Ему же остается только ждать. Правда, ожидание грозит стать невыносимым.

***

В неверных сумерках степи показался силуэт всадника. Селяне вглядывались в него настороженно: нечасто заезжали сюда воины. А этот, может, кражами да разбоем промышляет, ибо, что делать честному вояке в никому не ведомой глуши? Нет, честные они там – в больших городах да на границах обитают.

Чужак спешился и подошел к ограде поселения. Недоверие селян возросло бы, узнай они, что человек этот вот уже сутки разъезжает по степи, заходит в деревушки, говорит с людьми и что-то выспрашивает. Но они этого не знали, а потому Хирм легко преодолел их настороженность. Со скучающим видом войдя за ограду, он громко сказал:

– Приветствую, люди. Мне бы того, еды какой для меня да коняхи моего.

Селяне тут же оживились, наперебой предлагая кто яйца, кто молоко и мясо, а кто и шкуры.