– Правда? – с надеждой откликнулась Гиллара, но в следующий момент надежда в голосе растаяла. – Но как? Мне сказали, это какие-то жалкие бродяги. Как их искать?

– О, я найду способ, можешь не сомневаться. Кстати, тебе известно, что делал Ниррас так далеко от центра?

– Н-нет, – неуверенно протянула Гиллара, забыв о слезах.

– Жаль. Я, видишь ли, полагаю, что бродяги здесь ни при чем. Думается мне, Нирраса заманили в этот лес специально. И выставили все так, будто его убила чернь. Но я почти уверен – это сделал человек благородного происхождения. Кому-то советник сильно мешал.

– Ты думаешь?

– Да. Я уже отправил стражников, они расспросят местных жителей: за правдивые сведения я обещал награду. А еще по лесу пошарят. Уверен, где-нибудь там и обнаружатся пропавшие драгоценности. А еще я подумал об илиринских ведьмах. Они тоже могут помочь, ведь некоторые из них владеют тайными знаниями. Я уже обратился к Маллекше, она обещала выяснить все, что сможет. Помимо всего, есть еще и цветной зериус, ты ведь знаешь. Лишить подозреваемых противоядия – сами во всем признаются. Если есть в чем, конечно. Твой Ниррас будет отомщен, Гиллара, не сомневайся.

– Я так благодарна! Ты желаешь найти убийц, хотя никогда не любил Нирраса.

– Но он был мне нужен, – отрезал Аданэй. – К тому же, в последнее время мы неплохо ладили. Да и как я могу чувствовать себя в безопасности, подозревая, что преступники в моем окружении.

– Маллекша уже что-то сказала?

– Еще нет, – Аданэй окинул Гиллару внимательным взглядом. – Я хочу присутствовать при ее ворожбе. Может, и Аззира присоединится. Я собирался идти к ним сразу после разговора с тобой. Так что, Гиллара, сейчас я оставлю тебя. Ты уж держись. Пусть тебя хоть чуть-чуть утешит сознание, что любимый твой скоро будет отомщен.

Царь поднялся с кровати и направился к двери. Но движения его замедлились, словно он не торопился уходить и чего-то ждал. И дождался.

– Стой! – воскликнула Гиллара. И как только Аданэй остановился и обернулся, спросила:

– Почему ты пришел ко мне?

Аданэй, усмехнувшись, приподнял одну бровь, и тогда женщина пробормотала:

– Ты догадался…

– О чем, Гиллара? О чем я должен был догадаться? О том, как фальшивы твои слезы?

– Они не фальшивы! – крикнула женщина. – Я любила Нирраса!

– Но это не помешало тебе его убить.

– Как ты можешь так думать? Как смеешь?!

– Гиллара… – предупреждающе протянул Аданэй.

– Хорошо! – сдалась женщина. – Хорошо, пусть так. Но мне просто пришлось! Он захотел слишком многого – назвать Аззиру дочерью.

Какое-то время Аданэй смотрел на нее, ошеломленный. Он с самого начала подозревал, что смерть советника – дело ее рук. Но все равно удивился.

– Значит, я не ошибся, – вымолвил Аданэй глухо и вдруг взорвался:

– Дура! Ты просто жалкая дура! Ниррас был необходим нам всем! А сейчас – особенно. Мой братец уже подъезжает к Илирину, он скоро будет здесь! А я остался без советника в делах войны!

– Ты справишься, – робко вставила Гиллара.

– Не думай, что твоя жалкая лесть меня успокоит! Дура! Убить Нирраса из-за мерзкой связи с собственным отцом, из-за нелепых идей о чистой крови! Она не чистая, Гиллара, она прогнившая и протухшая. Стоит посмотреть на твоих деток, чтобы убедиться в этом.

Аданэй хотел добавить еще что-нибудь, но обнаружил, что поток слов иссяк. В возникшей паузе Гиллара, не ожидавшая от Аданэя такой вспышки ярости, тревожно спросила:

– Что ты думаешь делать?

– А что теперь сделаешь? – он немного успокоился, и слова его прозвучали почти буднично. – Ты, конечно, дура, но этого не изменить.

– А Маллекша? А поиски драгоценностей? Неужели все узнают, что это я?

Аданэй полупрезрительно пожал плечами.

– К Маллекше я не обращался. Мои слова предназначались лишь для тебя. Если бы я не догадывался, что смерть Нирраса на твоей совести, то даже не пришел бы. Оставил бы лить слезы в одиночестве.

– Как ты догадался?

– Вспомнил твои откровения… Вспомнил, что ты хотела помешать Ниррасу назвать Аззиру дочерью. И я видел, что ваши отношения с советником в последнее время разладились. И еще: я не обратил внимания, что Нирраса пару дней не было во дворце, но твое отсутствие заметил.

– И как ты намерен поступить?

– Да никак! – снова взорвался Аданэй. – Что я могу сделать?! Ты, к сожалению, пока еще нужна. Так же, как нужен был Ниррас, кстати. Если бы не это… – он отмахнулся. – Да что об этом говорить! Просто теперь я никогда не подпущу тебя со спины. И уж точно не приму из твоих рук ни блюд, ни напитков. Кто знает, вдруг однажды ты решишь, будто и я тоже хочу слишком многого, и тебе взбредет в голову разобраться с этим.

– Что такое ты говоришь? Ты – Царь, а значит, не можешь пожелать слишком многого, ведь это твоя страна.

– Гиллара, сколько я тебя знаю, а все еще удивляюсь твоему лицемерию. Право, даже я не достиг в этом такого искусства, – издевательски протянул Аданэй. – Но меня провести не пытайся. Мы оба с тобой знаем, каким путем я превратился в царя и кто мне в этом помог.

Женщина умолкла. Замолчал и Аданэй. И лишь через несколько минут снова раздался его голос:

– Ты что, не могла хотя бы подождать и убить своего любовника после встречи с Элимером? – нахмурился он. – Ты понимаешь, как его гибель некстати?

– Я все понимаю, но иначе я не могла. Ниррас, видишь ли, настаивал, чтобы Аззиру объявили его дочерью до приезда кхана. В собственном тщеславии он вожделел предстать перед ним отцом царицы.

– Не произошло бы ничего страшного, если б и впрямь предстал. И не спорь, все твои рассуждения по этому поводу я уже слышал, у меня нет желания выслушивать их повторно. Лучше расскажи, что на самом деле произошло в том лесу.

Гиллара, нервно сглотнув, не то от волнения, не то лишь изображая таковое, заговорила.

– Все просто. Я сослалась на то, что Аззира – жрица и открывать ей правду следует лишь в священном месте. Ниррас в таких вещах никогда не разбирался и, помимо прочего, несчастный мой возлюбленный, – в этом месте Гиллара всхлипнула, – доверял мне. Я послала его в тот лес, сказала ждать на опушке. А сама отправилась за ним. Мы встретились, я повела его вглубь, якобы к Аззире. Ну а там… там я обняла его. У меня был нож, а вокруг было темно. Бедный мой Ниррас, наверное, даже понять ничего не успел. Умер почти сразу. Я сняла драгоценности и, ты прав, спрятала их там же, в лесу, под деревом.

– Ты опасна, Гиллара. Я всегда это знал, но до сегодняшнего дня и не подозревал насколько.

– Но не для тебя. Тебе я не опасна.

– Ниррас тоже так думал, верно? – изогнув губы, уронил Аданэй и отстраненно пробормотал. – И все же – как не вовремя…

– Не переживай. С тобой будут другие советники и я.

– Ты? Ну уж нет! – он наклонился к самому уху женщины. – Тебя не будет на этой встрече. Ты в трауре, скорбишь о несчастном Ниррасе и никуда не выходишь. Ты в отчаянии, разве забыла?

– Да, да, ты прав… Я просто не подумала, – согласилась женщина.

"Интересно, надолго ли хватит ее покорности?" – подумал Аданэй, а вслух произнес с деланным сочувствием:

– Оставляю тебя наедине с твоим горем.

Кивнув на прощание, он быстро удалился. У него не возникло ни малейшего желания и дальше находиться в этой комнате с этой старой змеей, способной, наверное, ужалить даже собственных детей, если те посмеют встать у нее на пути.

***

И в этот, и на следующий день Аданэй почти не видел Аззиру, она все время пропадала с братом. А когда все-таки он ее встречал, рядом с ней непременно находился выродок, с которым они держались за руки, смотрели друг на друга, но ни разу Аданэй не слышал, чтобы переговаривались. Может, ее брат ко всем прочим своим "достоинствам" был еще и немым?