— Не волнуйся, я умею ставить уколы. И врач доверил мне сделать его тебе.

Больше времени на пустые разговоры не осталось. Тянуть время стало невозможно. Когда Войтевич оказался совсем близко, Даша отшатнулась от него, попутно ударяясь плечом об угол шкафа. Внутри загремела тара с лекарствами.

— Пожалуйста, не надо. Я не сделала ничего плохого, — он засмеялся.

— Дарья, не думал, что вы боитесь уколов, — мужчина осторожно положил шприц на стол, оставляя иглу на весу, и силой усадил девушку на стул. — Будет не больно.

Плечо обожгла короткая вспышка боли, но ничего ужасного Даша не почувствовала. Она подняла взгляд на преподавателя, беззвучно шевеля губами.

— В руку? — девушка, наконец, собралась с силами. Войтевич непонимающе посмотрел на нее, прежде чем выкинул использованный шприц и ампулу в мусорное ведро.

— Конечно, а куда еще? Посиди немного, и можешь идти в комнату. Но только к себе, а не к Вадиму, — он улыбнулся глазами и вышел.

Ей стало хуже уже через пятнадцать минут. Ей было холодно, но когда она прикоснулась пальцами к щеке, та оказалась ледяной и липкой. Даша встала, и её качнуло. В горле запершило.

Девушка сделала шаг. Она не могла никак понять, что происходит — возможно ли, что у нее аллергическая реакция на препарат. Комната вокруг неприятно вращалась. Её начало тошнить. Дверь, находящаяся от Даши всего в паре шагов, внезапно оказалась очень далеко. Девушка не помнила, как дошла до нее и, открыв, вышла в коридор.

За спиной послышались голоса и смех. Из черного расплывающегося пятна выделился смутный силуэт, который подошел к ней и дотронулся до плеча. Даша почти не слышала, что он ей говорил — все перекрывал нарастающий шум.

Она, наверное, не ответила на какой-то важный вопрос, потому что силуэт много и долго повторял ее имя. Даша прищурилась — она догадывалась, но теперь сквозь пелену проступали знакомые черты. Вадим.

Шум исчез, забирая и последние силы.

— Даш!

Он чудом успел поймать ее. Антон что-то прокричал про медицинский кабинет, Вадим толкнул дверь ногой и вошел внутрь. Сильно пахло так ненавистными ему лекарствами, но сейчас он не обратил на это никакого внимания. Уложив девушку на кушетку, он взял ее за запястье, собираясь прощупать пульс, но Даша открыла глаза.

Её зрачки стали почти что черными. Она скривилась, будто боль давила изнутри и переплела их пальцы.

— Виктор уже вызвал врача, — в комнату вбежала Полина. Она тяжело дышала. Антон поймал ее за руку у самых дверей, не давая пройти дальше.

Вадим посмотрел на Дашу. То, что она сказала ему шепотом — не потому что было тайной, а потому что не было сил, злило и сбивало с толку. Он крепче сжал ее руку и дотронулся ладонью свободной до щеки.

— Врач скоро будет здесь.

В кабинете становилось слишком много народу. Вадим сжал челюсть. Он даже не посмотрел на директора, подошедшего сейчас опасно близко.

— Он уже не поможет.

Уваров слышал, как Полина сползла вниз по стене. Антон нервно покачал головой, словно то, что сказал его брат, было полным бредом.

— Вадим…

— Она умерла, — парень выпрямился. Его голос был ровным, лицо не выражало никаких эмоций. — Я не буду ждать врача. Не думаю, что он сможет сказать что-то полезное до вскрытия.

Вадим последний раз посмотрел на Дашу. Её лицо снова было спокойным. Ей больше не было больно. Виктор попытался остановить ученика, но не успел поймать его даже за локоть. Вадим вышел из медицинского кабинета, оставляя за спиной мертвую тишину.

конец 1 части

========== ЧАСТЬ 2 . новое время. ==========

1 сентября 2011 год

Вадим упустил момент, и сигарета обожгла пальцы. Мужчина скривился, окурок полетел в пепельницу. Никотин ни черта не помог — он всё ещё ненавидел это место. Качественный виски, вероятнее всего, заткнул бы рты всем этим голосам в его голове, но мужчина не собирался скатываться на дно. Его жизнь и так не была похожа на парк аттракционов.

Он взглянул на часы. Всего двадцать минут до начала линейки. Все, ну или большая часть учеников, уже приехала. Мешанина их голосов, смеха и криков ложилась штукатуркой на свежевыкрашенные стены Логоса. Она вдыхала в школу жизнь — как любил поэтично говорить Поляков. У Вадима было свое мнение на этот счет. Крики оставались криками, крупицами дикарства, оставшимися в каждом от первобытного человека. Они вызывали в нем лишь отвращение и головную боль.

— Вадим, идешь? — Полина как всегда вошла в его комнату без стука. Он обернулся на неё через плечо и кивнул. Девушка поморщилась. — Открой окно, как же у тебя накурено.

Все движения Вадим уже давно довел до автомата. Четкие, лаконичные, ни одного лишнего. Даже закрытая на два глухих щелчка дверь. Мужчина спрятал ключи в карман спортивных штанов и пошел за легким шлейфом цветочных духов. Полина была уже в конце коридора, так что Уварову пришлось прибавить шаг. Девушка остановилась, давая им шанс сблизиться, и поправила капюшон его серой олимпийки.

— Трудный год предстоит, верно? — Вадим неопределенно пожал плечами.

Чем ближе они подходили к лестнице, тем громче становились голоса. Услышав пронзительный визг какой-то семилетки, Вадим закатил глаза. Дети никогда не вызывали в нем умиления. Кривляющиеся и визжащие, они были ему противны. Уже только их наличие в коридорах, комнатах и классах было отличным поводом никогда здесь не появляться. Но главной причиной, по которой стены Логоса для мужчины являлись олицетворением девятого круга Ада, была Даша.

Он не говорил о ней и как будто даже не вспоминал со дня похорон. Любые темы и воспоминания были под запретом — это никак и никогда не обговаривалось, но друзья понимали и без слов. Только школа наждачной бумагой стирала до крови долгие десять лет забвения, возвращая памяти цвета.

Возле лестницы Вадима кто-то толкнул. Дети, что с них взять — даже не извинились. Мужчина остановился на первой ступени и потер локоть, больше рефлекторно, потому что боли не было. Полина обернулась на него. Её вид, широко распахнутые глаза и едва приоткрытый рот, говорил о том, что она удивлена. Вадим улыбнулся. Он хотел пошутить про то, что первого сентября в школе почти как в час пик в метро — все толкаются и наступают друг другу на ноги, но передумал. Полина не была той, перед кем нужно было притворяться. И удивлена она, похоже, была совершенно иным.

— Ты не видел? — Вадим непонимающе свел брови к переносице и покачал головой.

— Что?

— Кого, — она посмотрела в толпу, вглядываясь в лица. После чего расслабленно улыбнулась, — показалось, скорее всего.

Уваров не стал уточнять. Если бы сочла нужным, Полина сама бы ему рассказала. Но раз этого не произошло, значит, не стоило и продолжать. Но перед самым входом в библиотеку, где всегда проходили торжественные линейки, она снова замялась и остановилась у колонны.

— Постой здесь, я кое-что проверю, и тогда войдешь, — Вадим прищурился.

— Поль, что происходит? — девушка вымученно улыбнулась.

— Ничего, просто я должна кое в чем убедиться.

Но её планам сбыться было не суждено. Широко улыбаясь, к ним подошел Виктор. Он пожал Вадиму руку, кивая в сторону дверей.

— Пойдемте, пора начинать.

И как только все здесь сумели поместиться — Вадим никогда не понимал метаморфоз, которые происходили с библиотекой первого сентября. Ученики толпились вдоль одной стены, учителя — возле камина. Их разделял большой дубовый стол.

Вадим осмотрелся. Было бы странно, если бы за десять лет здесь что-то изменилось. Во всяком случае, пока Виктор был директором. Даже картина, которой Антон на выпускном подрисовал усы, все еще висела возле одного из стеллажей. Конечно, она была новой и без усов, но точно такой же. И ученики ничуть не изменились. Нервно переминающиеся с ноги на ногу, как его одноклассники когда-то, в синих пуловерах с изображенным на нем гербом школы. Вадим полоснул взглядом по ряду одиннадцатиклассников. Его уже предупредили, что среди них есть чересчур любопытные носы. К ним отношение будет особое.