Комментарий к Глава седьмая
Безумно извиняюсь за такое долгое отсутствие. Учеба.
Ноо, сессия почти закрыта, так что я решила немного отвлечься и, надеюсь, порадовать вас ^^
Надеюсь на вашу поддержку) Рада любому отзыву.
Song: Настя Задорожная - Нет ничего сильнее любви
Эва услышала, что её зовут, лишь с четвертого раза. Она опустила стул на все четыре ножки, потому что до этого раскачивалась на нём, и перевела отсутствующий взгляд с потолка на Анну Владимировну. Преподавательница выглядела недовольной.
— Эвелина, повтори, что я сейчас сказала.
Девушка недовольно цокнула языком. Она вообще забыла, что находится на паре. Её мысли витали где-то за пределами вуза и были далеко не о теории музыки. Они касались исключительно Димы и их последней ссоры. Поэтому вопрос женщины поставил Эву в тупик.
— Может быть, что-то об эпохе классицизма?
Анна Владимировна покачала головой. Всё в ней — от наклона головы до сжатых губ говорило о том, что она разочарована. Женщина пересилила себя и посмотрела на ученицу.
— Не ожидала такого от тебя, Эва. Я думала, ты пришла сюда, потому что тебе это действительно интересно.
Эвелина прикусила губу. Она сама не знала, что с ней происходит. И вряд ли мог найтись человек, который бы объяснил ей, почему грудная клетка при вдохе болезненно сжимается, почему не хочется с утра подниматься с кровати. Почему даже музыка, через которую Эва всегда могла выразить переживания, в этот раз бесполезно пылилась в углу. Девушка потупила взгляд, не став оправдываться. Немного помолчав, Анна Владимировна продолжила урок.
Все остальные пары девушка просидела как в тумане. Она даже не знала наверняка, в какой аудитории находится. Шла за галдящей толпой, погруженная в размышления. Пару раз её поднимали с места, о чем-то спрашивали и затем делали выговор, потому что всё, на что хватало девушку — промычать что-то невнятное. Однокурсники как-то странно начали на нее смотреть, но девушке было плевать. На них. На занятия. На всё.
На большой перемене Эва прошла мимо столовой, потому что абсолютно не ощущала голода. Она пересекла практически пустой коридор, прошла мимо зала, где обычно тренировался Дима, и вышла на крыльцо.
Тяжелый воздух подсказывал, что скоро будет дождь. Эва лишь хмыкнула — её внезапно посетила мысль, что зонт она оставила в одной из аудиторий. Но искать его сейчас ей не хотелось. Она немного постояла возле ступеней, словно не решаясь спуститься по ним, а затем резко развернулась, намереваясь вернуться в аудиторию.
Дверь открылась быстрее, чем Эва успела хотя бы взяться за её ручку, больно ударив девушку по лбу. Ойкнув, Эва отскочила в сторону, закрывая лицо руками и растирая ушибленное место.
— Извини, — голос Димы замедлился и на последних буквах совсем стих. Он растерянно замер, опустив руки по швам.
Удерживая ладонь на лбу, Эва медленно подняла голову. Она и не надеялась увидеть его. Здесь и сейчас. Или хотя бы когда-нибудь. Наверное, глупо было так думать. Всё-таки они учились в одном университете.
— Дим, нам надо поговорить… — её рука потянулась к его, но парень отшатнулся от нее как от неизлечимо больной.
— Нам не о чем говорить.
Он сильнее нахмурился, смерив серое небо пристальным взглядом голубых глаз, и сошел с крыльца. Эве оставалось лишь провожать взглядом его широкую спину.
А затем крыльцо начало заполняться студентами, только что покинувшими душные аудитории, и девушка вернулась в класс. Она не могла так. Непонятное чувство — вина или злость — разрывало её изнутри. Хотелось кричать, но вместо этого Эвелина лишь положила руки на парту и спрятала в них лицо. Она даже заплакать не могла — а ведь Виктор всегда говорил, что слезы уносят с собой часть боли.
Девушке внезапно безумно сильно захотелось услышать родной голос, поэтому она достала телефон и, игнорируя несколько десятков уведомлений в контакте, набрала дядин номер. От его голоса в груди разлилось приятное тепло, но от чего-то стало только хуже. Эва надломано всхлипнула.
— Здравствуй, родная. А я как раз думал о тебе, — девушка улыбнулась сквозь слезы.
— Привет. Я ужасно соскучилась. Как твои дела?
Они проговорили, казалось, целую вечность. В какой-то момент Эва встала и вышла из кабинета, бездумно бродя по коридорам. Дядя рассказывал о том, как у него дела на работе, о новой сотруднице, в первый же день пролившей на него обжигающе горячий кофе и проливных дождях, заливших Москву. Эвелина же преимущественно говорила об учебе, стараясь придать голосу фальшивую бодрость.
— Давай признавайся, — от фразы Виктора Эва застыла на месте. Неужели он обо всем знает? — появился уже мальчик?
— Ну, дядя, — девушка засмеялась. Она внезапно пожалела о том, что вообще уехала из Москвы. И действительно, почему именно этот университет? Неужели она не могла поступить в любой другой только в Москве? Осталась бы с дядей. Но вернуться назад Эва уже не могла. Это будет трусостью, за которую прежде всего сама девушка себя не простит. И Дима. Она верила, что они обязательно помирятся. Поэтому она натянула на губы улыбку, — какой мальчик? Я приехала сюда учиться.
— Ну, конечно, — в дядином голосе слышался смех.
Эва настолько заговорилась с дядей, что опоздала на последнюю пару на целых пятнадцать минут. Раньше бы девушка просто сгорела со стыда, но сейчас, когда организм вырабатывал равнодушие ко всему, что её окружает, Эва просто проскочила в аудиторию, пока преподаватель писал что-то на доске, и заняла свободное место в последнем ряду. Слушать лекцию по высшей математике девушка всё равно не собиралась. Она отгородилась от мира музыкой, которую почти не слушала, и включила одну из немногочисленных игр на телефоне — вместо матриц Эва пыталась набрать 2048 и перестать думать о Диме.
Когда пары закончились, Эва набрала Лизу. Длинные гудки сменялись один за другим, но подруга как-то не торопилась брать трубку. Решив, что Лиза спит после ночной смены, Эвелина направилась в сторону её дома — разбудит подругу и спросит, как быть. Всё-таки в амурных делах у брюнетки было куда больше опыта.
Лиза снимала однокомнатную квартиру недалеко от клуба, в котором работала. Это была обшарпанная пятиэтажка без лифта, с наполнившим подъезды неприятным запахом тушеной капусты и хлорки. Везде — на полу, подоконниках валялась смятая газета, забытые письма и, конечно, пустые бутылки. Преодолев два пролета и стараясь ни во что не вляпаться — Лиза жила на третьем этаже — Эва остановилась возле её двери. Она уже подносила руку к звонку, когда услышала непонятный шум по ту сторону двери. Движение мебели, редкие девичьи вскрики и звук пощечины — благодаря абсолютному слуху, Эвелина могла разобрать каждую мелочь.
Не осознавая себя от страха, девушка дернула дверную ручку и та поддалась. Перепугавшись еще больше от того, что дверь оказалась не заперта, Эва шумно забежала в единственную комнату — прихожую, гостиную и спальню одновременно, и замерла.
На большой кровати лежала Лиза — полуголая, с бисеринками пота на лбу, изгибающаяся под страстными поцелуями и объятиями… Вадима? Эва сглотнула и отступила на шаг назад, упершись спиной в шкаф с одеждой. Она не могла поверить своим глазам. Вадим и Лиза? Прекрасно знающая, сколько боли принес подруге её брат.
— Что… Как… — слова никак не связывались в единое целое, — как ты могла?
Ее голос в воцарившейся тишине прозвучал страшно. Не претензия. Не упрек. Боль и разочарование, идеально дополнившие друг друга словно виски со льдом. Вадим едко ухмыльнулся.
— Хочешь присоединиться?
В голове был такой шум, что Эва с трудом разбирала, что происходит. Вроде бы она выскочила из квартиры, даже не закрыв за собой дверь. Вдогонку за ней в подъезд ворвались громкий смех и чавканье поцелуя — хотя может это подшутило над ней воображение. На последних ступенях Эва оступилась и полетела вниз, врезаясь телом в грязный пол и задевая головой батарею. Небольшую ранку, кровь из которой смешалась с каплями дождя, решившего начаться так не вовремя, девушка даже не заметила. Словно крошечный, совсем чуть-чуть щипавший порез, мог как-то сравниться с дырой вместо сердца, окончательно добившим предательством лучшей подруги.
