Теперь он наконец понял.

Время. Десятки, сотни лет разорванной связи. Сотни тысяч, миллионы часов, минут, секунд — колоссальная энергия ожидания и надежды. Одиночества. Ровена оказалась права. Платить пришлось не ему.

Гарри вскочил на ноги, не в силах больше сидеть на месте ни секунды.

Он помнил свою жизнь. Помнил обе свои жизни — эту и ту, другую, оборвавшуюся с полной луной, отразившейся в кинжале. Если бы он только знал… А, впрочем, это уже не важно. Это перестало быть важным тысячу лет назад. Но как он мог забыть?

Взгляд хаотично метался по комнате. Столько времени, эти бесконечные сны, буквально рассказывающие ему его историю, эти воспоминания о Хогвартсе…

Хогвартс! Мерлин, это же надо было сотворить такое с его детищем! Хороши потомки, нечего сказать — устроили из школы балаган! Особенно Дамблдор… а, к черту Дамблдора! Не до него сейчас.

Гарри резко остановился и схватился за гудящую голову, будто пытаясь успокоить мечущиеся мысли.

Зар. Сейчас только он. Только он один. Дождался… нашел… И пропал. Где, черт побери, его носит, когда он так нужен? Хотя нет. Нет, не сейчас. Нужно собраться, нужно как-то все это переварить… Но почему именно сегодня?

Взгляд метнулся к висевшему на стене календарю. Мгновение он ошалело смотрел на обведенную красной рамкой дату, а затем вдруг запрокинул голову и расхохотался.

Ну конечно! Тридцать первое июля. Роковое число его жизни. В этот день он родился Годриком, в этот день он погиб, в этот день он вновь родился Гарри и в этот же день он снова обрел себя настоящего… Ровена, как истинный фанат закономерностей, была бы в восторге!

Смех оборвался так же резко, как и начался. Гарри внезапно вспомнил свой предыдущий день рождения, проведенный в Америке. Марго тогда сказала, что в этот день Зар всегда уходит куда-то и возвращается мрачным… Куда-то…

Гарри опустил взгляд на медальон, который по-прежнему сжимал в руке.

Теперь он точно знал, куда.

***

Салазар стоял на вершине холма, прикрыв глаза и вдыхая полной грудью прохладный воздух.

Он сам не мог объяснить себе, зачем снова вернулся сюда. Наверное, сказывалась многовековая привычка. Ноги сами привели на то место, которое все еще отзывалось холодом где-то внутри.

Фламель говорил, что ждать осталось недолго. Что к концу лета — самое позднее, к осени, память Рика полностью восстановится. И действительно, что такое несколько месяцев для человека, который ждал больше тысячи лет? Оказалось, чертовски много. Оказалось, что находиться рядом с Риком, который его не помнит, больнее, чем быть от него далеко.

И Салазар бежал от этой боли под любыми предлогами. Хватался за любой повод — дела, работу, вправление мозгов незадачливому родственнику, все что угодно, только бы не думать. Только бы не мотаться каждый день в Хогвартс с безумной надеждой, что вот сегодня, вот сейчас это случится…

Так было проще. И почти удавалось не ждать.

Салазар открыл глаза. Взгляд бесцельно скользнул по раздвоенному стволу, по светлому камню у корней, по свежей летней траве… И вдруг замер, зацепившись за лилово-розовое пятно на зеленом фоне. Мгновение. Еще одно…

И Салазар буквально рухнул на колени, неверяще вглядываясь в распускающиеся на глазах крошечные цветы. Первое соцветие, пробившееся у самого камня, очень быстро разрасталось, окрашивая все вокруг в лиловый цвет.

Казалось, прошло всего несколько мгновений, а вся вершина холма уже была покрыта ковром яркого вереска. Цветущего вереска…

— И почему я нисколько не удивлен, что ты похоронил меня именно здесь?

Салазар застыл, услышав за спиной до боли знакомый голос. А затем, медленно поднявшись на ноги, обернулся.

Казалось, все осталось по-прежнему. Взъерошенные черные волосы, по мальчишески худая фигура, едва заметный росчерк молнии на лбу… Но это был уже не Гарри Поттер. Или, скорее, не только он.

— Ты аппарировал, — сказал Салазар, словно этот факт был сейчас самым важным.

— Это несложно, если помнишь, как это делается, — в зеленых глазах заплясали смешинки. — А я помню, — он шагнул ближе, подойдя почти вплотную и, расстегнув одну пуговицу на его рубашке, коснулся медальона со львом. — Я все помню, Зар.

И мир вокруг вдруг перестал существовать. Исчезло дерево с раздвоенным стволом, исчез покрытый вереском склон холма, исчезло высокое голубое небо… Все растворилось, будто пропало само зрение. Остались только ощущения.

Чужие волосы, пахнущие солнцем; горячие губы, столетиями преследующие его во снах; сердце, неистово колотящееся в груди; соленая влага на щеках; еще неверящий, почти отчаянный шепот…

— Ты здесь… ты мой…

И горящий сумасшедшей нежностью, болью и виной взгляд зеленых глаз.

— Я здесь. Я твой. Навсегда.

========== Вместо эпилога ==========

Неделю спустя. Италия.

— Ахренеть, — Марго ошалело помотала головой. — Это самая безумная история из всех, которые я слышала!

— Тс-с! — шикнул на нее Поттер. — Зара разбудишь.

— Погоди, — Марго спрыгнула с кухонного подоконника и уселась за стол напротив Гарри-Рика, невозмутимо пьющего утренний кофе, — то есть ты Гриффиндор…

— Да.

— И одновременно Гарри Поттер…

— Угу.

— Как это?

Он вздохнул.

— Ну… не знаю, наверное, так же чувствуют себя люди, которые потеряли память, начали новую жизнь, а потом все вспомнили. Странное ощущение, но мне кажется, я привыкну.

— А внешность?

— А что внешность?

— Ты выглядишь, как подросток.

— Ну, технически я и есть подросток, — Гарри пожал плечами. — К счастью, этот недостаток быстро проходит. Надеюсь, Зар потерпит меня некоторое время в таком виде…

— Потерпит, — раздался от входа чуть хриплый после сна голос.

Салазар стоял, прислонившись плечом к косяку двери, в тонких штанах и светлой футболке, расслабленный и поразительно умиротворенный. Марго, обернувшаяся на его голос, моргнула и перевела взгляд на Гарри.

— Он улыбается, — прошептала она с интонацией от фразы «мы все умрем».

— Я вижу, — доверительно сообщил Поттер.

Марго еще раз украдкой глянула на Салазара.

— Не знала, что он умеет…

— Я много чего умею, — протянул Зар, подходя к столу и наливая себе кофе. — Но не все афиширую.

— Да, некоторые его таланты открываются только Избранным, — Гарри совершенно по-кошачьи потянулся и, поймав руку Салазара, легко коснулся губами предплечья. — А Избранный тут я.

— Ясно-понятно, я, пожалуй, пойду, — Марго насмешливо фыркнула. — Чувствую, ближайшие пару недель сюда лучше вообще не соваться…

— Пару недель? — Поттер отвлекся и выразительно поднял бровь.

— Пару месяцев? — выдвинула новую версию Марго. — Лет? Веков? О, ну ладно! Когда-нибудь вы же отлипнете друг от друга!

— Не раньше, чем наверстаем все упущенное…

***

Над Италией сгущались сумерки. В темнеющем небе зажигались первые звезды. Гарри и Салазар стояли на увитом плющом балкончике, наблюдая за засыпающим городом.

— Ты расскажешь мне? — тихо спросил Гарри, не желая нарушать это бархатистое очарование летнего вечера. — Расскажешь, что я пропустил?

Губ Салазара коснулась горькая усмешка.

— Рассказ будет долгим…

— Прости меня, — слова, давно зревшие внутри, наконец прозвучали вслух. — Зар, прости, я эгоистичная скотина…

— Да, — усмешка незаметно переросла в улыбку. — И я благодарен Мерлину за это.

— А?

Салазар посмотрел в его удивленные глаза.

— Рик, если бы ты не был эгоистичной скотиной, я бы потерял тебя навсегда.

— Да, но… так долго… — эта мысль причиняет почти физическую боль.

— Неужели ты думаешь, что только ты готов был заплатить любую цену? — тихо спросил Салазар. — Неужели ты до сих пор думаешь, что твои чувства ко мне сильнее, чем мои к тебе?

Гарри молча покачал головой, чувствуя, как появившийся в горле комок мешает говорить.

— Единственное, о чем я жалею, — продолжил Салазар, — что не знал о твоей болезни. Почему ты не сказал мне?