А потом Годрик посмотрел прямо на него своими искрящимися зелеными глазами, широко улыбнулся, и у сдержанного, гордого и хладнокровного Слизерина — наследника древнего магического рода — в первый момент перехватило дыхание от мощного потока чистой, позитивной энергии, обрушившейся на него.

Разумеется, внешне он ничем не выдал своих неожиданных эмоций, спрятав их под привычной маской холодной вежливости. Хотя на миг — только на краткий миг — ему показалось, что сидевшая рядом Давина чуть слышно хмыкнула.

Как выяснилось позже, несостоявшаяся невеста поняла все про них двоих даже раньше, чем они успели толком познакомиться. Сестра Рика вообще оказалась чудом. Внешне — идеал благородной леди, внутри она была отчаянной бунтаркой, тайком сбегающей из замка на охоту, переодевшись юношей, ненавидившей лицемерие и фальшь и обладавшая слабо выраженным даром прорицания, позволявшим ей видеть окружающих насквозь. Но все это выяснилось позже.

А тогда эта ее реакция и собственная минутная растерянность вызвали у Слизерина приступ немотивированного раздражения, который он неосознанно перенес на Годрика.

***

Салазар криво усмехнулся.

Да, первые пару лет знакомства Рик страшно раздражал его. Нет, даже не так — бесил. До судорог, до темных пятен перед глазами. Слишком шумный, слишком взбалмошный, слишком жизнерадостный… в нем всего было как будто с перебором.

Он был солнцем — горячим, ярким… и совершенно не сочетающимся с неподвижной, кристально-прозрачной зимой, царившей в душе Салазара с тех пор, как он потерял мать и двух старших братьев, зарекшись подпускать к себе кого-то слишком близко.

Потому что привязываться больно. И потому что любовь — непозволительная слабость для мага и наследника благородной фамилии. По крайней мере, тогда он был в этом уверен.

И потому Годрик, так стремительно ворвавшийся в его спокойное и размеренное существование и задевший что-то глубоко внутри, был мгновенно воспринят, как угроза. Они были слишком разными. А огонь и лед не могут сосуществовать вместе без ущерба друг для друга.

И только много позже, когда сопротивляться мощному напору Рика стало почти невозможно, пришло поразительное осознание, что он, Салазар Слизерин, вовсе не ледяная статуя, а всего лишь человек из плоти и крови. Отчаянно нуждающийся в тепле и солнце, без которых жизнь была не более, чем жалким существованием.

Ледяной панцирь лопнул с глухим треском и растаял, едва не утопив его в водовороте полузабытых эмоций, а под ним неожиданно оказалась не мертвая, холодная земля, а молодая зелень, потянувшаяся к солнцу, как к источнику жизни.

Конечно, только чудом можно было объяснить, что до этого момента они с Риком не прикончили друг друга на многочисленных дуэлях — Салазар был не из тех, кто сдается просто так, а Годрик, однажды приняв решение, шел к своей цели напролом — но так или иначе, а спустя три года они уже не могли представить себе существование друг без друга…

***

На круглом прозрачном столике завибрировала, окутавшись мягким светом, напоминалка, отвлекая от нахлынувших воспоминаний.

Салазар рассеянно тряхнул головой, залпом допил остывший кофе и решительно отставил чашку.

И правда, хватит ностальгии, пора возвращаться в реальность, где у него запланирована встреча с директором волшебного приюта, обед с двумя маггловскими бизнесменами, благотворительный концерт какой-то популярной рок-группы и вечерний стакан коньяка в баре напротив. Ах да, еще стрижка… Ее обязательно нужно куда-нибудь впихнуть.

Довольно плотное расписание, в котором, определенно, нет места некстати вернувшимся призракам прошлого.

Салазар щелчком пальцев угомонил надрывающуюся на столике напоминалку и бросил еще один задумчивый взгляд в окно.

И почему, все-таки, они вернулись именно сегодня?

***

31 июля 1980. Годрикова Лощина. Великобритания.

— Поздравляю, — пожилой колдомедик искренне улыбнулся, протягивая измученной рыжеволосой девушке завернутого в пеленку младенца. — Здоровый, красивый мальчик. Наверняка, вырастет сильным волшебником.

— Спасибо, — молодая мать устало, но счастливо, улыбнулась в ответ, глядя на своего новорожденного сына и чувствуя, как по щекам невольно текут слезы. — Но для меня главное, чтобы он вырос счастливым.

— Уверен, так оно и будет, — карие глаза лучились теплом. — Уже решили, как назовете малыша?

Девушка бережно погладила темный пушок на голове мальчика и подняла на колдомедика взгляд ярко-зеленых глаз.

— Гарри, — тихо сказала она. — Его зовут Гарри.

========== Родственные души ==========

31 октября 1981. Дом Поттеров. Годрикова Лощина. Великобритания.

— Уйди с дороги, глупая девчонка…

— Нет! Прошу вас! Умоляю, только не Гарри! Убейте меня вместо него!..

В темных с алыми проблесками глазах мелькает презрение.

— Авада Кедавра!

Зеленая вспышка на миг высвечивает каждую черточку бледного испуганного лица, и молодая женщина безвольной куклой падает на пол рядом с детской кроваткой.

А кончик волшебной палочки, повинуясь движению тонких пальцев, уже устремляется к сидящему в кроватке черноволосому малышу…

***

31 октября 1981. Ночной клуб. Сан-Франциско. США.

Салазар, забиравший у бармена два высоких стакана с коктейлями, вздрогнул, внезапно ощутив призрачный укол в сердце.

— О, отлично! — раскрасневшаяся от танца девушка, наряженная ведьмочкой, подлетела к нему, выхватывая один из стаканов. — Обожаю маггловский Хэллоуин! Гораздо веселее нашего и… Что с тобой? — она заметила его застывший взгляд.

— А? — рассеянно. — Нет, ничего… Показалось.

Грохочущая вокруг музыка и дорогой алкоголь вытеснили из головы все лишние мысли. Этот Хэллоуин ничем не отличался от тысячи других.

***

1 сентября 1991. Хогвартс.

— Гарри Поттер! — профессор Макгонагалл обводит строгим взглядом толпу первогодок.

— Ну, иди же! — Рон толкает его в бок. — Чего ты?

— А… да, — и Гарри на подкашивающихся ногах идет к распределяющей шляпе, не в силах избавиться от ощущения, что что-то не так.

Странное, непонятное чувство, идущее откуда-то изнутри. Чувство, что он уже видел все это раньше. Ворчливую Шляпу с высокой тульей, залитый ярким светом Большой зал, множество детей за длинными столами… Но все это проблесками, едва заметно, как… дежавю.

— Хм… Куда же мне вас распределить, молодой человек?

В памяти невольно всплывают рассказы Рона и высокомерный тон Драко Малфоя.

— Только не в Слизерин, — отчаянно шепчет он. — Пожалуйста, куда угодно, только не в Слизерин…

Старая Шляпа в смятении. Ей чудится что-то неуловимо знакомое, почти родное в этом испуганном ребенке. Она пытается понять, вспомнить, но ощущения ускользают. Слишком давно, слишком долго…

— Ну что ж, пусть будет Гриффиндор!

Стол под ало-золотыми знаменами взрывается аплодисментами и радостными криками, а на душе у Гарри на миг, только на краткий миг, вдруг становится тоскливо.

Странно.

***

1 сентября 1991. Особняк Фламелей. Девоншир.

— Салазар, дорогой! Сто лет тебя не видел! — Николас Фламель радушно улыбнулся неожиданному гостю.

— Неправда, — усмехнулся тот, осторожно пожимая протянутую тонкую руку, — лет сорок — максимум.

— И все равно неприлично так надолго забывать про старых друзей! — шутливо укорил Фламель. — Хотя, что с вас, молодых, взять — вы вечно все в делах!

— Ник, имей совесть, я старше тебя на четыре века, — закатил глаза Салазар, садясь в кресло возле потрескивающего камина и вытягивая ноги.

— Можно подумать, возраст зависит от количества прожитых лет! — фыркнул в ответ Николас, разливая по чашкам ароматный чай. — Вот взять хотя бы Альбуса — чудесный мальчик — вторую сотню лет разменял, а порой кажется — сущий ребенок! Кстати, заглядывал ко мне совсем недавно, попросил зачем-то один из неудачных образцов философского камня…

— Альбус? — Слизерин вопросительно поднял брови.