— По… Локи, — с трудом сглатывая подступивший к горлу ком, тихо ответила Сигюн, отворачиваясь к окну.

— Нисколько, — пожала плечами Хэдвиг.

— Точно? — грустно улыбнулась девушка.

— Он получил по заслугам! — с неожиданной, и ничем не оправданной злостью, воскликнула принцесса.

Сигюн лишь покачала головой, различив во взгляде подруги яростные блики. Хэгги и сама не знала, что именно она чувствует к царевичу. Вернее, знала, но чувств было слишком много. Ненависть, притяжение, обиду, отвращение, тоску… Вот только ухватилась она именно за ненависть, а потому малейшее упоминание о Локи вызывало у нее страшный гнев.

Не выдержав сочувствующего взгляда богини верности, Хэдвиг раздраженно покинула комнату, желая поскорее остаться в одиночестве. Она чувствовала себя разоблаченной, униженной, слабой. Конечно, ведь сейчас принцесса уже не могла отделаться заклятием иллюзий, которые в нужный момент должны были отправиться к правильным людям и подорвать авторитет принца… Нет, с Одином все было иначе. Здесь ее интригам места не было, а потому она являлась практически обычным человеком, лишенным любых козырей. Козырей — да, но только не надежды. Хэгги никогда не сдавалась, а потому уже сейчас пыталась придумать, как же ей выйти из опалы Всеотца…

— Ну здравствуй, Хэдвиг… — глухо проговорил Тор за спиной у задумавшейся девушки.

Вздрогнув, принцесса незаметно закатила глаза. Она готова была зашипеть от ярости! Ведь все, чего она хотела — одиночества, однако оказалось, что это самое драгоценное, что было у нее в этом замке.

— Здравствуй… — устало отозвалась девушка, едва заметно улыбаясь.

Как бы Хэгги не устала от всего, она вынуждена была снова нацепить маску. На этот раз — раскаявшуюся, переживающую и смертельно измотанную. И, судя по сочувствующему выражению лица старшего, и теперь уже единственного, принца, ей это удалось.

— Как ты? — тихо поинтересовался он.

— Неплохо… Спасибо, — вздохнула девушка.

Кивнув, Тор поравнялся с ней, и молодые люди медленно пошли вдоль аккуратного сада. Хэгги то и дело ловила на себе непонятные ей взгляды юноши, которые ее ужасно раздражали.

— Ну не смотри ты на меня так, сердце разрывается! — не выдержав, воскликнула она, резко разворачиваясь и с отчаянием смотря принцу в глаза. — Ну, что?! Что я могла сделать?! — девушка всплеснула руками. — Ну не могла я пойти против воли двух правителей! Не могла! — последние слова она буквально прорыдала, спрятав лицо в ладонях.

— Я тебя не виню, — мягко проговорил Громовержец, прижимая к себе вздрагивающую принцессу.

— Правда? — с надеждой спросила она.

— Правда, — кивнул в ответ Тор. — Сиф хорошая, вот только иногда любит преувеличивать… Ты не волнуйся, отца я сумею убедить.

— Спасибо… — сдавленно прошептала Хэгги, утыкаясь в асгардский доспех.

Внезапно девушка испугалась. Она поняла, что сейчас ей действительно хорошо и спокойно. Что сейчас она может довериться кому-то, рассказать обо всем, что ее тревожит, и не получить в ответ нож в спину… Именно в тот момент принцесса поняла, что она в безопасности, что у нее есть… Кто? Друг? Покровитель? Близкий человек? Девушка не могла точно сказать, кем для нее являлся царевич. Однако он точно был для нее большим, чем простой шанс на престол…

***

С того момента дни, недели и даже месяцы слились для Хэгги в один нескончаемый день. Сиф принципиально не общалась с ней, однако это не сильно тревожило принцессу. Фандралл, Вольштагг и Хогун держали нейтралитет, приняв выбор Тора. Сам же царевич все также души не чаял в девушке. Вот только теперь в их отношениях что-то изменилось… Хэгги знала про смертную, знала, что именно та девушка заняла ее место в сердце царевича, и ужасно нервничала по этому поводу. Принцесса не понимала, чем именно было вызвано раздражение, однако каждый раз, смотря на то, как Тор уходит к Хеймдаллу, узнать, как она, ее буквально разрывало от ярости. И каждый день, час за часом, девушка прикладывала максимум усилий, чтобы царевич вновь обратил на нее внимание. И, надо сказать, ей это удалось. Не сразу, конечно. Прошло практически два года, прежде чем Громовержец смирился с тем, что Бифрест разрушен и отныне Джейн навсегда потеряна для него. Именно тогда он, не обращая внимания на яростные протесты и увещевания Сиф, вновь обратил свой взор на ту, что уже довольно долгое время была рядом, надеясь в итоге и вовсе забыть про чувства к этой мидгардианке ради ее же блага. С огромным трудом асгардец сумел убедить себя в том, что его мир опасен для хрупкой смертной девушки, а потому решил оградить ее от всего, отстранившись сам.

Хэгги же была только рада такому повороту событий. Почувствовав, что их общение с царевичем постепенно переходит на новый уровень, она буквально воспряла духом. Тор был для нее единственным шансом на спокойную жизнь без ночных кошмаров, в которых ей снова и снова являлся какой-то мрачный, расплывчатый черно-зеленый образ. Такой знакомый, родной, ненавистный. И такой реальный, что, казалось, протяни руку, и сможешь дотронуться, ощутить тепло тела и холод асгардской брони. Вот только стоило ей потянуться к заветному призраку, как он мгновенно растворялся, оставляя ее метаться в кромешной тьме.

Однажды утром, проведя целую ночь в размышлениях, Хэгги покинула свою комнату в твердой уверенности начать решительные действия. Она видела, что Тор колеблется. Что он то и дело закрывается от нее, вновь и вновь мыслями уносясь в Мидгард, к своей смертной. Девушка опасалась, что царевич может и вовсе передумать на ее счет, а потому, улучив момент, когда юноша остался один в саду, присоединилась к нему, мило улыбаясь.

— Сколько я здесь уже живу, все не привыкну к этому чудному виду, — завороженно глядя на живописные пейзажи Асгарда, проговорила она.

— Я родился здесь, однако и меня они завораживают, — улыбнулся царевич, взглянув на Хэгги.

Внезапно их взгляды встретились. Мгновение помолчав, молодые люди одновременно потянулись друг к другу, сливаясь в нежном поцелуе. Девушка чувствовала, что душой Тор находится не здесь, однако она была еще дальше, поэтому с легкостью смирилась с тем, что по крайней мере разумом он сейчас с ней. Тор был намного выше Хэгги, а потому ей приходилось привставать на цыпочки, чтобы доставать до Громовержца. Отстранившись, царевич нежно привлек ее к себе. И вновь Хэдвиг чувствовала себя защищенной в объятиях верного и доброго человека…

Однако несколько дней спустя столь чудесная сказка была разрушена новостью, свалившейся на царское семейство, словно снег на голову. Всего лишь три слова: «Царевич Локи жив!», и жизни многих людей навсегда изменили свой сценарий…

Поздним вечером растерянный Тор пришел в комнату Хэгги. Царевич просто не знал, куда еще он может пойти, узнав то, что он узнал. Подбежав к нему, девушка заботливо усадила воина в кресло поближе к камину и пристроилась на широком подлокотнике, преобнимая юношу и аккуратно перебирая его золотые волосы.

— Что-то произошло? — участливо поинтересовалась она.

— Да… — тихо протянул Тор. — Хэгги… Локи жив…

— Жив… — поднеся ладонь ко рту, прошептала Хэдвиг.

Внезапно комната поплыла у нее перед глазами, превращаясь в расплывчатые пятна. В голове принцессы все смешалось: мысли, чувства, воспоминания и самые смелые, сумасшедшие надежды. Потеряв над собой контроль, девушка вскочила на ноги, запуская пальцы в волосы. Перед ее взором четко проступил образ, который она ужасно долго пыталась забыть. Насыщенно-зеленые глаза, усмехаясь, смотрели ей прямо в душу, заставляя дыхание предательски учащаться…

Несколько раз шумно вдохнув и выпив воды, Хэгги буквально упала в кресло напротив Тора. Юноша если и заметил слишком бурную реакцию девушки, то предпочел промолчать. Хотя принцесса нисколько не сомневалась, что в его-то состоянии он не замечал ничего, дальше собственных мыслей.

— Откуда… Откуда ты? — пытаясь справиться с голосом, пробормотала Хэдвиг.

— Отец сказал. И еще сказал, что я должен отправиться за ним в Мидгард… Он там… Убивает людей… — убито отозвался юноша. — Отец готовит портал, потом его запустит Хеймдалль… Он дал мне один час…