— Прошу тебя, Хэгги! — в исступлении вскрикнул юноша, прижимая тело девушки к себе, отчаянно гладя ее по спутанным каштановым волосам и молясь лишь об одном: о чуде. Ведь это просто не могло оказаться правдой! Принцесса, всегда такая живая, заботящаяся лишь о сохранении собственной жизни, такая хитрая и изворотливая просто не могла лежать сейчас у него на руках, не подавая никаких признаков жизни. Должно было быть какое-то средство, какой-то шанс на то, что они вновь смогут встретиться, и принцесса вновь сумеет надышаться жизнью, получить все, чего бы она не захотела! Уж за этим трикстер бы проследил. Обязательно проследил! Ему всего-то нужен был второй шанс! Маленький шанс, призрачная надежда…

— Ты же обещала… — всхлипнул царевич, ласково прижимая холодеющее тело девушки к себе. — Ты же говорила, что останешься со мной…

Зажмурившись, Локи детально пережил последние моменты ее жизни. Ее взгляд, полный тепла и нежности. Полный доверия, решимости и… Любви. Последние слова, произнесенные с улыбкой, будто бы они окупали все то безумие, что собиралась натворить принцесса. Трикстеру оставалось лишь гадать, осознавала ли девушка свою скорую смерть, знала ли о том, что творит? Боялась ли она перед скорой кончиной?

Воспоминания о недавних событиях заставили царевича испытать еще одну волну боли, скорби и раскаяния, вызвавшую в нем колоссальный всплеск энергии. Запрокинув голову, юноша обреченно зажмурился, чувствуя, как ужасная ударная волна разносится по всей Ваканде, сметая все на своем пути… Заставляя каждого прочувствовать горе асгардского царевича…

Почувствовав недалеко от себя всплеск силы, который на этот раз мог ощутить даже смертный, Тор поспешно отправился туда, в глубине души понимая, что ничего хорошего там он уже не увидит…

Вырвавшись на дымящийся пустырь, который еще несколько мгновений назад был поляной, Громовержец настороженно огляделся, подсознательно готовясь к самому худшему. Внезапно сердце юноши пропустило удар при виде трикстера, отрешенно поглаживающего бездыханную, бледную, окровавленную Хэдвиг по щеке. В объятиях трикстера девушка казалось ужасно хрупкой, слабой, ранимой… Словно марионетка, у которой недавно оборвали ниточки… В два шага подбежав к брату, царевич взволнованно встал рядом с ним.

— Что… С ней? — с трудом выдавил из себя Тор, ошарашенно смотря на побелевшее лицо принцессы.

— Она мертва, — спокойно отозвался Локи, за считанные минуты буквально сгорев изнутри, перестав вообще ощущать что-либо, кроме жгучей, непомерной ярости.

— Как?.. — тупо переспросил царевич, в отчаянии склоняясь над девушкой.

— Это моя вина… — все также равнодушно проговорил трикстер, отрешенно наблюдая за тем, как Тор настороженно потянулся за Секирой. — Я не смог уберечь ее… — сокрушенно покачал головой он.

— Мне нужен Танос… — тяжело дыша, прорычал Громовержец, вскакивая на ноги.

Ясное небо мгновенно затянули грозовые облака. То тут, то там во всю вспыхивали молнии, с огромной частотой ударяя по противнику, на мгновение изумленно застывшему в священном благоговении пред яростью могучего Тора. Страшные порывы ветра закручивались в смерчи, сметая всех на своем пути, помогая Громовержцу выплеснуть свое неистовство и свою и боль…

Взмыв в небо, бушующий грозовыми разрядами юноша пристально огляделся, мечтая первым увидеть титана. Его разум был затуманен скорбью и яростью, и все мысли Громовержца свелись к одному — к жажде мести. Опьяненный этими чувствами, юноша с силой метнул Секиру Таносу в грудь, мечтая уничтожить того как можно больнее, отомстив за каждого, кого он отнял у царевича… Отомстив за Хэдвиг…

Потеряв брата из поля зрения, Локи также решительно поднялся на ноги, оставляя за спиной безжизненное тело девушки. Выхватив свою новую Секиру, он без колебаний вступил в бой, неистово расшвыривая противников. Каждая смерть, каждый предсмертный вскрик приносили ему какое-то маниакальное, безумное удовольствие, так что отступать трикстер не собирался, всю свою боль переводя в оружие и желая как можно извращенннее уничтожить противника… Юноша всем сердцем хотел отомстить титану за то, что тот отнял у него самое дорогое, а потому безжалостно продирался сквозь толщу врагов к своему брату…

Оказавшись плечом к плечу с Тором, с ненавистью всадившего Секиру Таносу в грудь, трикстер торжественно усмехнулся. Умы братьев были застланы жаждой мести, желанием поиздеваться напоследок над титаном, а потому мгновенно убивать его никто не хотел… Вот только это и стало роковой ошибкой царевичей, приведшей к самым ужасным последствиям…

— Надо было… Надо было по голове! — слабо усмехнулся гигант, в мгновение ока щелкнув пальцами и уйдя в портал.

— Что он сделал?! — растеряно воскликнул Тор, обращаясь к ошарашенному брату…

— Он… Сделал это… — неживым голосом отозвался трикстер. — Тор, что за?! — в панике вскричал он, увидев, как Громовержец моментально рассыпается в прах. — Тор… — в отчаянии повторил юноша, падая на колени рядом с тем местом, на котором секунду назад стоял его брат.

Бездумно уставившись в одну точку, трикстер медленно собирал прах юноши в руки, растерянно перебирая его. Царевич просто отказывался верить в то, что вслед за принцессой погиб и его брат, несокрушимый в любой ситуации, во всем и всегда первый. Как долго он мечтал об этом дне! Строил планы, решал, как же красивее будет избавиться от надоедливого брата, всегда и во всем превосходившего его? Юноша лгал, предавал, обманывал только лишь ради того, чтобы сейчас оказаться на своем месте. На месте единственного выжившего претендента на Асгардский престол…

Вот только больше царевич не желал господства. В отчаянии трикстер водил руками по земле, понимая, что он больше не в силах держаться. За пару минут два самых близких для него человека исчезли, испарились из этого мира, словно бы тех и вовсе не было здесь. Они умерли, оставив ему самую тяжелую роль. Роль того, кто выжил. Того, кто до конца своих дней должен был жить с тяжким грузом вины и ответственности на сердце. Того, кто до конца жизни должен был ненавидеть себя за то, что он все еще ходит по этой жестокой земле…

Трикстер неистово взвыл, словно раненый зверь, в беспамятстве запуская пальцы в иссиня-черные волосы. Пригнувшись к земле, он тихо всхлипывал, оказавшись не в силах более сдерживать нахлынувшие эмоции. Перед глазами юноши отныне постоянно стояли два счастливых образа — Тора и Хэдвиг, сыгравших с ним злую жестокую шутку и воссоединившихся в чертогах Валгаллы. Царевич знал, что оба они обязательно должны были попасть туда — в славную обитель храбрых и сильных. Туда, куда ему путь был заказан…

— Этого нам еще не хватало! — удивленно воскликнул знакомый голос у него за спиной.

Резко выпрямляясь, трикстер мгновенно постарался взять себя в руки, вот только дрожь, пробивавшая все его тело, никак не желала успокаиваться, предательски выдавая царевича с головой. Бравадно выпрямившись, юноша угрюмо взглянул на Наташу Романофф, настороженно застывшую всего в паре шагов.

— Ну, здравствуй, агент Романофф, — хмыкнул трикстер, презрительно усмехаясь. — Давненько…

— Ты должен сейчас гнить в тюрьме Асгарда! - воскликнула девушка, явно готовая сорваться в любой момент.

— Однако, я здесь… — пожал плечами юноша. — Советую смириться.

— Наташа, он был с Тором… — тихо проговорил Роджерс, вставая плечом к плечу с подругой. — Мы согласны заключить примирение! — уже громче воскликнул он, недоверчиво глядя на царевича. — Но учти, одна только…

— Я не нуждаюсь в устрашении! — яростно выплюнул Локи. — Однако мир с вами необходим моему народу… — уничижающе добавил он. — Так что я, пожалуй, соглашусь на перемирие…

— Твоему народу? — недоверчиво переспросила Романофф. — Так ты в Асгарде теперь за царя?

— Теперь — да, — отозвался Локи, за бравадой скрывая боль и скорбь. — Всего хорошего! — издевательски хмыкнул он, при помощи Скипетра перемещаясь в Новый Асгард, прихватив с собой тело Хэдвиг…

С трудом Локи все же удалось заставить себя объявить асгардцам о том, что их царь, а так же его жена, пали в бою с титаном Таносом. Трикстер сделал все, зависящее от него, чтобы ни один из присутствующих не заметил в его глазах или голосе слабость и растерянность, которые отныне надолго поселились в его сердце. Собравшись, царевич возжелал дать напуганным людям такого правителя, которого они заслуживали. Не сломленного болью утраты, не страшащегося грядущих перемен, а сильного и смелого. Вот только за радужной оболочкой скрывалась ядовитая тьма, методично разъедающая его сердце. В отчаянии царевич осознал, что больше всего на свете он сейчас желает оказаться со своими немногочисленными родными. Оказаться с Хэдвиг… Без титула, без власти и без обмана.