Светлана Юрьевна пожала плечами и продолжила:

– Конечно, это только со слов Юсупова и Пуришкевича, но на этом построена официальная версия. Внезапно Распутин открыл глаза и посмотрел на князя. Затем он вскочил, оттолкнул его и бросился к выходу, прокричав о том, что он всё расскажет императрице, и Феликса повесят. Тогда князь закричал от ужаса, и ему на помощь прибежал Пуришкевич. Распутин в это время уже выбежал во двор и почти что добежал до ворот. Медлить было нельзя, и Пуришкевич несколько раз выстрелил в него. Тот упал и перестал подавать признаки жизни.

– А после выстрелов Пуришкевича он точно умер? – спросила Настя. – А то я слышала, что его потом ещё утопили, и вроде бы даже ещё живого.

– Существует много разных слухов и версий. Некоторые считают, что смертельный выстрел сделал Великий князь Дмитрий Павлович, оставшийся во дворце. Другие говорят, что там был Британский подданный, сделавший контрольный выстрел, и убийство это имеет английский след. Но, ещё раз повторю, мы придерживаемся официальной версии.

– Спасибо, Светлана Юрьевна, за интересный рассказ. Но давайте вернёмся к нашему делу. Где Вы обнаружили тело?

– Вот прямо тут, у распятия, где князь стрелял в Распутина. И слово Месть было написано кровью на этой же стене.

– Понятно. А что насчёт проклятия?

– Теперь это уже тоже большая тайна. Проклятие он прокричал, когда выбежал на улицу. Его слышали городовые, ещё пара случайных свидетелей, а также Пуришкевич и Юсупов. Но, похоже, что слышали все по-разному, так как вариантов проклятия до нашего времени дошло много.

Настя задумалась ненадолго, а потом сказала:

– Здесь, я думаю, мы закончим. Давайте вернёмся в зал, на скамейку, и я задам вам ещё несколько вопросов.

Светлана Юрьевна кивнула в знак согласия, они вышли из подвала и стали подниматься по лестнице.

Когда они снова присели на скамейку, Настя спросила экскурсовода:

– Скажите, а Вы сами верите в то, что призрак Распутина существует?

Светлана Юрьевна ненадолго задумалась, и ответила:

– Трудно сказать. Скорее нет, чем да. Я сама ничего такого не видела, поэтому не могу с точностью утверждать, что он есть. Но во дворце точно происходит что-то непонятное. Василий – охранник, которого убили – часто жаловался мне на различные непонятные явления, которые случаются во время его дежурства. Он говорил, что по ночам во время обходов много раз слышал какие-то шорохи, скрип полов, но я не придавала особого значения этим рассказам. Мало ли что может померещиться человеку ночью в пустом тёмном помещении, тем более таком большом. Потом он мне рассказал, что стал время от времени слышать голос, или может даже голоса, из кабинета Феликса Юсупова. А когда он заходил туда, то там никого не было, только горел верхний свет. Я, конечно, могу допустить то, что один раз его забыли выключить. Но когда это происходит регулярно, то поневоле задумаешься о том, почему именно так происходит. Василий был человеком серьёзным, и я не могу представить, чтобы он всё это выдумал.

– И он так ни разу никого не увидел? – спросила Настя.

– Нет, говорил, что никого, – ответила Светлана Юрьевна, а потом, будто бы спохватившись, добавила. – Хотя сейчас я начинаю припоминать, что он мне однажды рассказывал про какую-то промелькнувшую по залу тень. Это было примерно месяц назад, и как раз в этом зале, рядом с апартаментами князя. Я тогда не восприняла всерьёз его слова. Но в ту ночь, когда Василия убили, камеры тоже сняли чёрную тень, скользившую по залам. Об этом рассказывали другие охранники.

Она ненадолго замолчала, задумчиво глядя перед собой.

– Кажется, я тоже потихоньку начинаю верить в то, что во дворце живёт призрак Распутина. Не бывает таких совпадений.

Настя помолчала, тоже о чём-то думая, а затем спросила:

– Скажите, Светлана Юрьевна, а у Василия здесь могли быть враги? Может быть, он перешёл кому-то дорогу, или кто-нибудь ему завидовал?

– Не думаю. Он был очень обособленным человеком, скрытным, хотя и добрым. И он почти ни с кем не общался на работе, кроме меня и Саши.

– Какого Саши? – заинтересовалась Настя.

– Это молодой паренёк, он работает здесь уборщиком. Они с Василием хорошо поладили, даже немного подружились, и часто пили чай вместе, разговаривали. У Василия было доброе сердце, и он единственный, кто жалел паренька. Ну, ещё и я жалею его немного.

– А почему его нужно жалеть, что у него не так?

– Понимаете, он такой молодой парень, ему, наверное, нет ещё и двадцати лет. Полгода назад у него в аварии погибли родители. Это произошло примерно за месяц до того, как он пришёл к нам. А когда он приступил к работе, то многие стали дразнить и издеваться над ним из-за того, что он зажат и не может за себя постоять. А Василий сразу проникся к нему. Он же первый и узнал про смерть его родителей, когда Саша доверился Василию, и ему захотелось выговориться. А сейчас Саша очень переживает из-за случившегося. Ведь он считал Василия своим другом, несмотря на разницу в возрасте почти в два раза.

– А с другими охранниками из своей смены Василий не общался? Насколько я знаю, в ночь убийства во дворце находилось ещё два охранника.

– Нет, никаких личных контактов у них не было, только по работе. Если честно, ему не очень повезло с напарниками, поэтому он старался не сближаться с ними и не вникать в их дела.

– Да? А что не так с другими охранниками? Расскажите мне о них, – попросила Настя.

– Одного из них зовут Михаил, и я его терпеть не могу, – начала говорить Светлана Юрьевна.

– Это такой с нескладной фигурой, худой, скрытный, со скользким взглядом? Он меня к директору провожал. На вид он мне тоже не понравился.

– Внутри он такой же, что и снаружи. Запросто совершит подлость, и даже не задумается. Он-то больше всех и донимает Сашу. Однажды я стала свидетелем очень неприятной сцены. Этот тип подошёл к Саше, когда тот отвернулся, и опрокинул ведро с водой, как будто бы нечаянно. Но я точно видела, что он сделал это специально. Никогда не забуду его ехидный взгляд. Он и наших экскурсоводов часто донимает.

– А почему Вы не пожалуетесь на него директору? – удивилась Настя. – Его, наверное, должны как-то наказать.

– Потому что это бесполезно, – Светлана Юрьевна вздохнула. – Михаил приходится племянником директору нашего музея, и тот постоянно его прикрывает. Жаловаться на него было бы себе дороже.

– Понятно, – кивнула Настя. – А что Вы скажете про второго охранника из смены Василия?

– Второго охранника зовут Борис. По моему мнению, это человек не самого большого ума. К тому же он ещё и злобный. Борис ходит в тренажёрный зал, и все разговоры у него только о мышцах и всяких упражнениях. Вот и худенького уборщика он тоже невзлюбил, и теперь постоянно называет его дохляком. Впрочем, как и любого, у кого не проявляется рельефная мускулатура.

– Да, знакомый тип людей. Мне уже доводилось и раньше с такими встречаться. А что Вы можете сказать о завхозе? Это третий человек, который находился в здании во время убийства, и мне хотелось бы знать, что он из себя представляет.

– Его ненавидят все экскурсоводы, – улыбнулась Светлана Юрьевна. – Он вечно суёт свой нос не в своё дело. Постоянно у него что-то не так. Представляете, он считает возможным орать на экскурсоводов из-за того, что ему кажется, что музейные экспонаты грязные. А ведь следить за чистотой – совершено не наше дело. Но ему разве объяснишь это? Он говорит, что, раз мы имеем с экспонатами дело, то нам и отвечать за них.

Экскурсовод покрутила пальцем у виска, и Настя усмехнулась.

– Он просто помешан на чистоте. Уборщикам так вообще житья не даёт, заставляет убирать всё по несколько раз, особенно Сашу. А тот и возразить не смеет. А когда унесли из подвала тело охранника, то именно Сашу он заставил очищать от крови место убийства, хоть и знал, что они с Василием были в дружеских отношениях. А так, вроде, мне больше и нечего о нём рассказать.