Переглянулись.

– Пожалуй, сегодня честь отчитать моих неразумных родителей должна достаться тебе, – после недолгого молчания проронил принц. Выкрутасы Короля и Королевы, которые не могли устоять перед городскими праздниками, была притчей во языцех. Но обычно они брали с собой Харина, неизменно не одобряющего их вылазки. Вот только в этот раз Харин был далеко.

Ривелли коротко кивнул принцу в знак прощания и двинулся в сторону королевской четы, забыв, что собирался забрать у принца цветок. Висмут вздохнул. Иногда ему казалось, что он намного старше отца и Терры. Это же надо: они явились на праздник одни, без охраны! При том, что раз в год-полтора на их жизни организуется хотя бы одно покушение! Да, они носят под одеждой легкие кольчуги! Да, до сих пор они еще ни разу не были узнаны в толпе, но это еще не значит, что они могут забывать об осторожности!

«На себя посмотри!» – ехидно прошептал внутренний голос. – «Они хотя бы сливаются с толпой, а ты бродишь в вышитом золотом камзоле, а волосы и не думаешь прикрывать. А ведь платиновый – цвет Королей, об этом знают все!»

Согласившись с голосом, что он сам ничем не умнее отца и мачехи, Висмут еще раз глубоко вздохнул, спрятал цветок под рубашку и направился на поиски Кары.

Почему-то, ему казалось важным извиниться перед ней.

Найти ее оказалось довольно легко, хотя принц был готов к долгому блужданию среди толпы горожан, с каждым мгновением становившейся все гуще. Время близилось к полудню, а солнце, будто прощаясь с Норт-Аренией, нещадно палило, заставив Висмута снять камзол, оставшись в белоснежной рубашке. Проклиная свою недогадливость (Королю сейчас определенно было комфортнее в полотняных штанах свободного покроя, чем его сыну в узких черных кюлотах из бархата), принц шагал в сторону галантерейной лавки, где, опершись о серую каменную стену, стояла седовласая девушка-некромант.

Интересно, сколько ей? Судя по лицу – лет девятнадцать-двадцать, но в случае с магами внешность ничего не значила. Вот будет забавно, если она окажется ровесницей Ривелли! С другой стороны, столетняя старуха вряд ли оскорбилась бы при виде перекосившегося лица принца. Так что, скорее всего, Кара моложе.

Некромантка выглядела удрученной. Нахмурив белесые брови, она с отрешенным видом разглядывала свою ладонь. Демоны, неужели это из-за Висмута? Ведь она протянула ему руку для приветствия, а он скривился от отвращения! Ривелли прав: это было грубо. В конце концов девушка ничего ему не сделала.

Просто при мысли о том, что по воле таких, как Кара, мертвые восставали из праха небытия, принцу становилось плохо. Возможно, будь его мать жива, он не был бы столь мнителен. Но при взгляде на седые волосы любого из послушников Смерти, он понимал, что однажды любой из них может призвать Элиску, его мать, погибшую от рук Жана Сэл Ли. Поднять ее из мертвых и заставить служить. Подчиняться. Пусть это будет всего лишь тело – без души и лишенное всех человеческих чувств.

Висмута передернуло. Надо успокоиться прежде, чем подходить к Каре. Иначе его извинение будет изрядно отдавать фальшью. Надо перестать думать о каплях крови его родной матери, которые падали на него, пока он прятался под кроватью.

Это было давно.

Не нужно было все это вспоминать, но ирония заключалась в том, что кроме этих воспоминаний у Висмута почти ничего и не было. Лишь смутное ощущение прикосновения теплых ласковых рук и простого, ничем не разбавленного счастья. У мамы были красивые голубые глаза и черные волнистые волосы, она пахла розами и мускатным орехом, а еще у нее всегда было хорошее настроение, и ее смех напоминал звук серебряных колокольчиков над гладью тихого озера.

Вот и все. А еще кровь, и осознание того, что мама не спит.

Ее убили.

Брат той, чью улыбку он тоже помнил и любил с самого детства.

Нечасто он вспоминает, что Терра была сестрой убийцы его матери. Как будто это когда-то имело значение…

Висмут яростно затряс головой. К чему он это все вспоминает? Неужели во всем виноваты седые волосы Кары?

Некромантка тем временем перестала разглядывать свою ладонь и подняла голову у небу, улыбнувшись солнцу и его ласковым лучам. Висмут заметил, что на ее щеках появились трогательные ямочки. Облаченная в темно-серую хламиду послушницы Смерти, скрывающую ее фигуру, она все равно выглядела тонкой и хрупкой. А еще она была довольно высокой – ростом не уступая Рриву, который, в свою очередь, был лишь на полпяди ниже принца.

Не будь Кара седой, Висмут даже назвал бы ее красивой…

– Кара… госпожа Крив! – принц шагнул к девушке.

Она слегка повернула голову и посмотрела на него. В ее глазах отразилось удивление.

– Мой принц? Что… что-то случилось? – у нее был низкий мелодичный голос, и пусть говорила она совсем негромко, Висмут прекрасно разбирал ее слова сквозь шум гудящей вокруг толпы.

– Да. То есть нет… вы так быстро ушли, что… я… – Висмут с ужасом понял, что слова вновь убегают от него. – Я…

Принц замолчал, пытаясь собраться.

Демоны, сегодня он уже во второй раз «проглатывает язык»! Что это с ним? Он ведь вполне способен вести важные для государства переговоры, и продление торгового договора с Зандой тому подтверждение! Тогда, какого ждора он не может вымолвить ни слова сейчас?

Кара застыла, удивленно глядя на принца, а потом смущенно поджала губы и опустила взгляд.

– Вы рассердились, мой принц? – тихо спросила она. – Простите, я… не должна была покидать ваше общество, едва представившись, и тем более без вашего на то позволения. Я… прошу прощения.

Кара глубоко поклонилась ошарашенному принцу, а потом подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. Где-то в глубине ее темно-серого, как и ее одежда, взгляда таилась обида.

Висмут не сразу сообразил, что она – маг Смерти, а мысли могут читать лишь те, кто подчиняет себе Жизнь. Демоны, она же думает, что он пришел отчитать ее! Надо срочно что-то сказать… но если бы принц только мог! Язык намертво прилип к нёбу и отказывался повиноваться.

– Простите, мой принц. Я должна была догадаться, что знакомство со мной не будет для вас приятностью. Я же некромант…

Висмут сжал кулаки, всеми силами пытаясь выдавить из себя хоть что-то членораздельное. Обычно, когда подобная напасть настигала его во время важных переговоров, он просто принимал суровый вид, который обычно сильно впечатлял его собеседников. И тогда оставалось лишь величественно кивать в нужных местах. К сожалению, это вошло у него в привычку.

Кара определенно впечатлилась.

– Простите меня, мой принц. Я постараюсь не как можно реже попадаться вам на глаза во время пути.

Какой еще путь? Или она говорит о вылазке к Стене? Демоны! Она – одна из ста пятидесяти добровольцев! Висмут совершенно не хотел, чтобы некромантка его избегала.

Надо было ей об этом сказать.

Но у него ничего не получалось.

Видимо, лицо при этом у него стало совсем уж мрачным.

– Вы… разрешите, мой принц? Я… мне надо идти. Подготовиться. Можно я пойду? – спросила Кара. Обида и разочарование в ее взгляде перестали прятаться и стали откровенными.

Висмут кивнул. Если он сейчас начнет мотать головой и начать издавать странные звуки, будет еще хуже.

Кара низко поклонилась и с достоинством проследовала мимо Висмута, сильно тряхнув головой. Кончик ее седой косы полоснул принца по щеке.

Некромантка уходила в саму гущу толпы, оставив принца молчать в одиночестве.

Молчать и осознавать себя полным идиотом…

Настроение было напрочь испорчено, и оставаться на празднике Висмут не захотел. Честно говоря, единственным желанием было запереться в своих покоях и со вкусом побиться головой о стену. Ему никогда не стать хорошим Королем, если он не научится владеть своими эмоциями, а главное – не перестанет в самый неподходящий момент страдать приступами немоты.

Но перед тем, как исполнить желаемое (предвкушать битье головой о стену было даже забавно), принц отправился к Лике. Нужно было отдать цветок.