–Ну и как же его звали, если так?

–Все его называли бешеный Мокубаси.

–Да, его так назвали враги. А ты был его другом?

–Я стал его другом, только что, через тебя, мы ведь вроде как договорились, не так ли?

–Ты хитрый старик, если ты и вправду воин, то – да, договорились. Я хочу как мой отец служить и умереть достойно!

–Все, взявшие в руки меч, умирают раньше времени, а достойно или нет, это всё чушь. Пойди-ка, наруби хвороста, Мокубаси…

***

Выйдя из стрип-клуба неудовлетворенным, проехав пару перекрестков, в самом разгаре испорченного настроения, вдруг обнаруживаю удивление:

–Еще один танцор! – привязаный к столбу за собственный галстук, офисный бедолага, вместо того чтобы пойти домой после работы, топтался и переминался с ноги на ногу в естественном желании облегчиться. Его, и без того жалкое существование, омрачали съемки, насмешки, кивания и недовольство проходящих мимо людей. Он смотрел вниз от стыда, стараясь отвернуться от любопытных взглядов.

Подъехала потрульная машина. Это я. В моем отделе прилипла ко мне кличка "крысиный хвост". Я частенько беру с собой на дежурство старый, армейский самурайский меч времен войны, в которой его значение уже было более символичным, чем практичным. Он не отличается ни прочностью, ни остротой клинка, ни обработкой или инкрустацией, обыкновенный штампованный меч, может чуть более профессиональнее игрушечного. Приобрел у одного лавочника, точнее он мне его подарил за определенное небольшое послабление. Мне он понравился. Ношу с собой теперь.

Перерубив галстук-удавку, хотел было паренька взять к нам, так он тут же обмочился. Ведьмин "пациент", нашей или другой, они ничего не знают, толку с них как со слепого в библиотеке. Вообще, для зараженных третьей категории лиц, предусмотрен пси-пистолет, прозванный в народе "выключатель", но парень – из нашей, второй, отмечу ему незначительную провинность уровня "А19" и пусть "катится". Пусть разбираются с ним бюрократы в отделе…

***

–Пастор Лоруш, проходите, присаживайтесь. Мы пригласили вас на наше совещание городского совета по поводу необходимости сноса старого храма в парке "Зодиак". Здание аварийное, денег в вашей церковной казне на ремонт не хватает, а оплачивать реставрацию за счет городского бюджета, как вы понимаете, мы не видим целесообразным.

Пастор сидел за столом в строгом черном пасторском костюме. Держиться спокойно, глаза, умудренного опытом седого мужчины, блестят в ярком свете искуственного дневного освещения делового офисного пространства.

За столом – двенадцать апостолов нового века, смотрят на него с издевательской улыбкой, будто перед самым его входом, кто-то рассказал смешную шутку про него. Это не важно. Ему не важно, что про него думают чиновники. Важно то, что храм сносят, а значит и смысл его существования упраздняется за ненадобностью. Вера не нужна людям, богослужения уходят в нибытие. Вот такая тайная вечеря перед уходом на пенсию сложилась у пастора сегодня…

–Это ведь не только сакральный, но еще и исторический объект. -пастор начал, но осёкся – они уже едва сдерживаются от хохота. Кто-то смотрит в окно, кто-то уткнулся в бумаги. Боже, да что с ними такое?

Поднялся высокий, во всю силу своей изящной стройности, зрелый с широкой белоснежной улыбкой, самоуверенный тип. Глубоко посаженные глаза с нависшими бровями делают взгляд грозным. Улыбка, вместо теплоты душевной нагнетает особую тревожность ярким диссонансом с орлиным взглядом. Никогда не поворачивайся к нему спиной!

–Ну, не всё так плохо в нашем деле. Я могу помочь в реставрации храма за собственный счет в качестве мецената. Точнее, на некоторых условиях, согласно, подготовленного мной договора. Это что-то наподобие аренды, не только самого здания, но и ваших услуг как пастора в проведении закрытых от посторонних глаз служб в храме. Советую, внимательно ознакомиться с документом.

–Я не понимаю, какую службу в храме я должен буду отслужить для вас? Кто вы? Как вас зовут, извините…

–Не одну, Лоруш. Несколько. Но на первом этапе нашего договора, мне всего лишь нужна ваша заинтересованность в деловом общении, а подробности мы обсудим позже, в приватных беседах.

–Кто вы, с кем я имею честь говорить?

–Здесь я выступаю как частное лицо, на самом деле, как бы неявно представляю интересы "Меркуриосид", если вам нужна моя искренность, точнее одной из его лабораторий, которую я возглавляю. Мы ведем строго научную деятельность и не посягаем на авторитет церкви и ваших верований. Скажу, что ваше участие будет для нас носить чисто эксперементальный характер. Нас интересуют некоторые психологические аспекты людей прошлого, в мышлении которых вера занимала значительное место. Ничего предосудительного. Вижу ваше недоумение. Не тороплю с ответом. Даю вам несколько дней на обдумывание…

–Несколько дней? На обдумывание чего? Проводить сатанинские обряды на потеху избалованным богатеньким мальчикам? Вы несете совершенно неприемлимую чушь!

–Это не чушь.

Повисла пауза. Высокий человек в костюме смотрит в окно. Небо с медленно проплывающими облаками успокаивает. Пастор не виноват, он просто не знает с кем разговаривает, к тому же ранняя старость позволяет упрямиться и настаивать на своей уплывающей за облака значимости.

–Лоруш, если вы сейчас подавитесь слюной и умрете, я как бог смогу вас воскресить для нашего научного интереса. Одно дело служить культу, и другое – науке. Служить научному прогрессу, означает служить людям, в практическом понимании – служить интересам человечества, а не божественным сущностям. Понимаете ли вы значение моих слов или нет, для меня было важно ваше волевое согласие на сотрудничество, хотя возможно пастор-робот будет более полезен обществу, чем пастор-человек…

***

–О, боже, Минаёши, я очень хочу встретиться с тобой!

–Ну нет, милый. Ты пока этого не заслужил, зато заслужил, чтобы я на тебя посмотрела. Постой на улице на углу кафешки "Сан бёрдс" когда закончишь работу до момента когда я закончу свою. Я буду проходить мимо тебя, а ты этого не узнаешь.

–Хорошо, а как ты меня узнаешь на оживленной улице?

–Узнаю. Ты привяжешь себя к столбу галстуком и как собаченка будешь ждать свою хозяйку, вот как!

После долгих колебаний снова захожу на "Странники любви". Я стою перед выбором как перед пропастью в бездну. Должен решиться сказать ей о том, что мы расстаёмся. Наши отношения достигли той степени безумства когда остаётся всего один шаг до падения в эту пропасть безвозвратно. Сотни и тысячи молодых людей и девушек знакомятся в сети, встречаются, влюбляются, заводят семьи или расходятся. С тобой что не так? Со мной всё не так! Я проводил с ней бессоные ночи в приватном чате. Какой восторг я испытал во время первого беспечного легкого флирта, её живость, непосредственность, игра и веселие, это было похоже на какой-то фейерверк самых разноцветных эмоций! Время с ней пролетало незаметно, я был очарован и пленен её изящным кокетством. Незаметно наши разговоры становились всё откровеннее. Она поощряла меня на это, тонко манипулировала моими чувствами и желаниями.

Не зная о ней ничего, ради нее я готов был на всё. Подчинялся ей и мне это нравилось. Делал несуразные, глупые и дурацкие проделки, лишь бы позабавить её, добиться её благосклонности для продолжения сеанса с ней. Через унижения, добиваться принцессы. Она была так прекрасна, а я такой заурядный и скучный, но только с ней было всё иначе…

Несколько раз меня били, тогда я был горд, пострадать ради её прихоти. Я делал всё, что ей вздумается, как щенок был рад принести хозяйке доказательства своей преданности. Я думал… Весь кайф был в том, что я ни о чем не думал с ней, только получал самые острые чувства наслаждения, и она мне их дарила как очередную инъекцию.

Мои задания становились всё более откровенными и антисоциальными в фантазиях моей госпожи. Мне стало стыдно "приходить в себя", вспоминать о содеянном, как начинающему алкоголику который встречает своё похмелье в непотребном виде и месте. Я заигрался с ней. Перестал узнавать себя. Как же всё глупо! Но со мной это сработало…