–Ну, здравствуй, Куитико Мидзуори, полицейский четвертого сыскного отдела категорий правонарушений уровня зет семнадцать. В свои двадцать восемь ты открыл в себе талант быть ненужным никому. В здравом уме и твердой памяти сам решился вступить в эту игру. Это было просто, нужно лишь приблизиться настолько близко к водовороту событий, чтобы перестать различать вымысел от промысла. Давай же, сделай усилие, улыбнёмся друг другу, нам нечего делить с тобой, трупов хватит на всех…

Хлопает дверца потрульной машины, направляюсь пешком туда, где меня совсем не ждет судьба в роли строгой воспитательницы. Двери салуна распахнулись. Узкоглазый молодой шериф в длинном пыльном кожанном плаще входит в обитель снятия стресса. Звучат пронизыващие душу нотки из старого вестерна. Я горд, надменен и чертовски хорош, только нужно нащупать в кармане, там, в перемешку с патронами и "гандонами", должен был еще теплиться уголечек страсти к полуголым девочкам плюс восемнадцать.

Несмотря на мои ожидания, в восемь вечера, ночное заведение выглядит всё еще по-деревенски уныло. Спокойная музыка, новенькие девушки пробуют себя на пилоне, в полумраке несколько зрителей то и дело поглядывают в пустые стаканы. Всё прозаично и некому оценить мое появление с учащенным сердцебиением.

–Это же "крысиный хвост"! Эй, "крысиный хвост", иди к нам, мы тут! -машет бывший "Рысь", уволенный пинком "ветеран" группы быстрого реагирования. Я узнал его по жестам, голосу, а подойдя ближе и по глазам. Всё остальное изменилось. Вместо грозного бойца спецподразделения сидит располневший добряк, любитель девичьих попок с пивом и сушенной морской закуской. Вокруг, его новые друзья, моряки. -Ребята, я служил с этим парнем, это тот самый "крысиный хвост", не смотрите что молод, он вообще – угар! -улыбается и подмигивает. В ответ улыбаюсь глазами, как анимэ-герои. Моряк продолжает:

–Загнали мы однажды на стройку одного мелкого наркобарончика. Перестрелка, всё такое. Поднимаемся по этажам выше, сил у него нет, деваться некуда и патроны на исходе. Ждем, выжидаем, опасно приближаться к таким отчаявшимся, могут "выкинуть" любой сюрприз, или сдаться или подорвать себя и нас на гранате. Вообщем, у него минута на размышление и – "зачищаем". Материт нас, проклинает, стоит на краю с пистолетом, левой рукой только держится, раскачивается. Мы через прицел наблюдаем. Тут, наш "крысиный хвостик" размахивается и бросает что-то. Смотрим, крутится барон, но не падает. Представляете, он его прибил гвоздем к проему, облицованному красным деревом, в ладонь, вот здесь, как у Иисуса! Не поверил бы если б сам не видел!

В мутном алкогольном свете софитов, в центре притупленного внимания тюленей чувствовалось необходимость держать театральную паузу, чтобы хоть немного напрячь безразличное ожидание итогов конкурса "Правда или ложь".

–Подожди, "крысиный хвост", посиди с нами!

–Может позже, лейтенант! -пощекотал самолюбие моряка на прощание. Моряк от этого щедро заулыбался…

Направляюсь в глубину зала, заплываю в тумане за ограничительные буйки "только для лиц второй категории". Мне можно…

В мягком приват-кресле удобнее раслабиться, чем за рулем полицейской машины. Раскинувшись как кот, смотрю на обнаженную часть тела, не тронутой целлюлитом ближайшей ко мне амазонки.

Зная мой характер и власть надеть на руки настоящие наручники из металла, а не розовую пушистую бутафорию для ролевых игр, владелец клуба, некто Вердел-паласатик, направил в мою сторону лучшую цыпочку для разрядки назреващего разговора. Посмотрим… Гросси Грей, двадцать четыре года, два частичных и одно полное взысканий за нарушение режима контроля, отработано, до пробуждения – час девятнадцать. Не любит Вердел полицию, кормит уже потыканым вилками мясом. Впрочем, она не дурна. Точенное тело жгучей брюнетки с голубыми глазами и изящной секси-походкой, не это ли нужно уставшему солдату в окопе? Красотка мягко присела мне на колено, грациозно прогнулась, прислонившись упругим бюстом. Сквозь рубашку чувствую ее дыхание и вот, слышу ласковый женский шепот на ушко:

–Хотите, я буду вас сегодня развлекать?

Не ожидая утвердительного ответа ее рука как змея проникла под ворот униформы, коварно отвоёвывая моё личное пространство.

–Подожди!

–Чего же мы ждем, мой господин? -гипнотизирует взглядом из под длинных ресниц анаконда. Ее руки все время поглаживают мой торс, направляясь к ширинке брюк. Опустилась на колени, но тут же гримаса боли исказила на ее лице томление женской плоти, потому как я ее поднял за волосы обратно до уровня своего взгляда.

–Я же сказал, подожди! Пригласи босса ко мне!

Вердел меня разочаровывает, информация от него совсем никчемная. Кого-то он явно боится, "включает дурочку" – изворачивается. Нужно посмотреть на редких гостей клуба в течении недели. Таких немного, парочка зашифрованных, нужно их всех потихонечку "дергать", может и повезет. Нужно ведь что-то делать. Хоть что-то…

–Что-то не так, господин Мидзуори? – Вердел, под пятый десяток, потрепанный жизнью, в тихом протесте своей души перед отражением в зеркале, молодец в ярком полосатом костюме из вельвета, наклонился для получения белой перчаткой по щекам от барина.

Поманил его пальцем подойти ближе. Неуверенно подошел, оглядываясь и ожидая подвоха, наклонился ниже. Схватив его за зеленый галстук, притянул к себе. Уперев локти о мягкую спинку кресла, поднимаясь на цыпочки и стараясь ни в коем случае не коснуться какой либо выпирающей частью меня, Вердел мучительно держал своё ухо возле моих ласковых губ.

–У нас ведьма… И снова из твоего, клуба, Вердел! Что будем делать?

***

Несколько столетий тому, в самом расцвете кэндзюцу, была открыта в человеке загадочная энергия "ки", дающая просвещенному непревзойденное преимущество в бою. В народе слагались легенды о загадочных мастерах, которые как боги творили справедливое возмездие врагам, а нескончаемая вереница врагов, представленная в основном самураями и такими же бандитами, разлеталась от одного взмаха, просветленного в горах, мастера.

У самих самураев сложились свои легенды – меч обрел душу, собственную жизнь и даже власть вершить судьбу. Сколько же молодых учеников с искреннем почтением склонялись перед сэнсэем по их карману в надежде на то, что его мастерство снизойдет на них совсем скоро и тогда сверх-умения осчастливят их славой, положением и денежным пособием на службе у господина.

–Удар хлёсткий и быстрый. Ишь, как свистит. Такими взмахами хорошо хлестать провинившуюся прислугу!

–Да что ты говоришь? Что ты знаешь об ударе мечем? Я учился в самой известной школе мастера Сихары!

–А-ааа, этого известного пустомели который разгоняет тучи взмахом рук? Ха-ха-ха! Он тебя даже не научил держать меч как следует, потому как сам не умеет. Его искусство для забавы только. Много красивых движений, но пользы от этого никакой. Я может и оборванец, но ты ничего не показал. Ты выронишь меч при первом же серьёзном ударе. Твой враг посмеется над твоим трупом, впрочем если тебе встретиться такой же ученик как и ты, вы будете до вечера танцевать с мечами, пока над вами не начнут смеяться крысы!

–Ты, оборванец, решил посмеятся надо мной?

–Если бы я хотел посмеятся над тобой, сынок, я бы созвал всех соседей в округе, одному смеяться не так весело как всей толпой. Да, я обнищал и да, я бываю пьян, но не сейчас. Я отвергнут и мне может стыдно влачить такое существование. Мною гнушаются даже для поединка. Не здесь. Не на улице. Здесь меня боятся все. Там, во дворе у господина. Ты можешь учавствовать в дуэли и отомстить за меня моим мечем и за это я научу тебя настоящему ремеслу воина, подготовлю тебя к бою.

–Почему я? Почему ты пристал ко мне?

–Где твой отец?

–Он погиб как воин, я хочу быть как мой отец!

–Я был с ним в бою, мы сражались рядом. Я знал твоего отца.