- Да, конечно. Я со своим договорилась, так что послезавтра едем. Я тоже себе кое-что присмотреть хочу. Пока Чума щедрый, - откровенно хихикнула она.

- Послезавтра? - выдохнул Илья. - Точно?

- Ох, ну какая же ты нерешительная... Ириш, сколько можно в старье ходить? Ты молодая девка, а на себя совсем рукой махнула. Хватит сомневаться, я уже все распланировала, послезавтра мы с тобой едем и полностью преображаемся.

- Где?

- Я посоветовалась с девчонками, все хвалят магазин "Дубленки". Ну, тот, что по телевизору уже замучили показывать.

- На Ленинском проспекте?

- Ну да, тот самый. А я все время адрес забываю.

- Погоди, это не офис концерна?

- Да там не только зимние вещи! Там все есть - и куртки, и плащи. У меня мать там такой аховый плащец прикупила - прямо-таки полный отпад. И лучше именно туда, а не в филиал. Все-таки в центральном магазине всегда возможности и выбор богаче.

- Во сколько?

- Нет, отпрашиваться с работы тебе ни к чему. Тем более, если у тебя с шефом напряженные отношения, - она засмеялась. - Вон, мне тут Чума подсказывает - делай что хочешь, он потом заступится. Ир, но ты не обращай внимания, ты с ним за заступничество не расплатишься. А если вздумаешь натурой, так я сама тебе глаза выцарапаю. Так что давай договоримся( после того, как ты закончишь работать. Мы с тобой встречаемся и идем преображаться.

- Прямо в офисе планируют?

- Нет уж, извини, если у тебя шеф такой бабник, я к тебе на работу подъезжать не буду. Подожду у метро.

- На некотором отдалении от офиса? На улице брать будут?

- Да, пожалуй, это хороший ориентир. Не разминемся.

- Каким образом?

- Ох, Иришка, я уже размечталась. Представляешь, мы приоденемся, нас мужики и не узнают. Мы произведем больше фурора, чем взрыв ядерной бомбы. Особенно если покажем обновки не сразу, а с задержкой.

- Бомба с часовым механизмом? - догадался Илья.

- Что? Ох, он у тебя такой дурак... Подумаешь, три минуты с подругой потрепалась, а он уже рычит. Я точно попрошу Чуму туда съездить. Ну ладно. Значит, договорились?

- Послезавтра под конец рабочего дня в машину будет заложена бомба с часовым механизмом с таким расчетом, чтобы сработала неподалеку, на шоссе, но за пределами ограды. Все правильно?

- Да, великолепно. Ну давай. Может, позвонить тебе послезавтра, напомнить? Или не забудешь? Ну ладно, чао. Целую в обе щечки.

Когда Илья отключился, у него тряслись руки. О Господи, получилось. Быстро набрал еще один номер.

- Добрый день. Примите срочное сообщение от Вегаса для Дона. Послезавтра, центральный офис, машина президента, конец рабочего дня. Бомба с часовым механизмом. Все.

Диспетчер повторил слова Ильи и первым положил трубку. Илья обессиленно присел на шаткую табуретку, уронил руки на колени. Подумав, достал еще одну бумажку, на этот раз двадцатидолларовую.

- Юра!

- Ты все?

- Слушай, вот еще двадцать баксов. Вряд ли будут интересоваться, но если кто-нибудь спросит - я тебя достал, требуя обменять совершенно нормальную банку с икрой. Ты обменял.

Тот пожал плечами. Илья вышел наружу, сохраняя на лице недовольно-высокомерное выражение - какое и подобает покупателю, настоявшему на своем.

* * *

После обеда Маронко предпочитал несколько часов поработать - в тишине и уединении. Как-то так сложилось, что именно этот период - в середине дня - был наиболее плодотворным. Но сегодня распорядок нарушился. Едва он разложил на столе бумаги, дверь приоткрылась, пропуская сыновей. Они удобно устроились в углу, переглянулись между собой с заговорщицким видом.

- Отец, мне не нравится то, что Гончару известны все наши маршруты, начал Сашка. - Я некоторое время должен пробыть здесь - не поскачу же куда-то раненый. Мишка, когда один, умеет быть неуловимым. А вот с тобой возникнут проблемы. На тебя покушения будут обязательно.

- Меня это не шокирует и не удивляет.

- Ну да. Только твоя смерть, помимо личных переживаний, принесет множество осложнений делового характера. Мы тут думали, как этого избежать, и у нас есть план. В трех словах: тебе надо умереть. Тогда ты будешь в безопасности.

Маронко невольно рассмеялся:

- Естественно - трупам, кроме кремации или гниения, обычно ничто не угрожает.

- А самое главное - за ними никто не охотится. Ты умрешь и перестанешь представлять интерес для Гончара и прочих киллеров.

- Судя по тому, что ты счел нужным поставить меня в известность о такой необходимости, план уже начал реализовываться.

- Разумеется, - Сашка широко улыбнулся. - У нас уже все готово, дело только за тобой.

- Тебе не приходило в голову, что мне нужно некоторое время, чтобы привести дела в порядок?

- Ты что! Это исключено. Все должно произойти совершенно естественно. Тебя внезапно убьют. Если ты приготовишься, то Гончар заподозрит неладное. Поэтому можешь даже начать какой-нибудь проект.

- Ага. Ты хочешь убить. Самоубийство или невинная смерть от болезни тебя не устраивает?

- Не-ет. Это не то. Мы решили, что шумное убийство где-нибудь посреди улицы будет лучше всего. Единственное, надо что-то придумать с Организацией. Фактически, ты от дел отошел, но официальных проводов на пенсию не было. Хромой может восстать и потребовать выборов нового главаря, а мне это ни к чему.

- Ты не станешь его предупреждать?

- Нет. Знать будут только мои, и то - не все. Кто не принимает непосредственного участия, даже не заподозрит.

- Ладно, оставлю я нечто вроде пожелания. И когда же?

- Послезавтра. С милицией договорились, прессу предупредим где-нибудь минут за пятнадцать, чтобы они подоспели уже к шапочному разбору.

- Думаешь, журналисты нужны?

- А как же! Они-то весь шум и поднимут.

- Как знаешь, - Маронко пожал плечами. - Давай попробуем. Возможно, что-то и выгадаем.

* * *

Фигурная решетка ворот центрального офиса UMF на Ленинском проспекте медленно отъехала в сторону, пропуская наружу машину президента концерна. Сегодня он воспользовался шестисотым "мерседесом" - парадный "кадиллак", его любимая машина, нуждался в мелком ремонте, и поэтому остался в гараже.

Ровно в половине седьмого вечера - время окончания рабочего дня администрации концерна - роскошная иномарка застыла на выезде, пропуская идущие почти непрерывным потоком машины. Решетка ограды встала на место без единого скрипа.

Стекла "мерседеса" были тонированы, но не дочерна - эта деталь вышла из моды. Посторонний наблюдатель мог бы заметить четыре фигуры в салоне. Водитель, два телохранителя и сам президент. Его можно было узнать по неизменной шляпе - он не появлялся на улице без головного убора.

Проехав триста метров, машина прижалась к обочине. И сразу же резко затормозила обычная "шестерка", следовавшая за "мерседесом" метрах в тридцати от самых ворот офиса. Пассажиры "жигулей" прекрасно видели, как водитель иномарки перегнулся назад, уточняя что-то у президента. Затем вышел и направился к располагавшемуся неподалеку магазину.

Он скрылся внутри, а в салоне иномарки люди спокойно ожидали. Наблюдатели начали нервничать, поглядывать на часы. Секундная стрелка приближалась к назначенной отметке, и с каждым ее движением сердца бились все чаще...

Точно в срок - грохот, вспышка, багровое пламя, осколки и куски металла во все стороны... Люди на тротуаре попадали наземь, закрывая головы, кого-то сбило с ног, шарахнулись прочь мчавшиеся мимо машины, столкнувшись с идущими бок о бок... Визг шин, звонкие шлепки ударов металла о металл, отчаянные крики пострадавших, кровь на асфальте... И пламя. Густое, надежное, из которого живым выбраться невозможно.

Синие лучи и тревожные переливы милицейских сирен. Две, нет, три машины сразу. Еще одна. "Скорая". Да некого спасать-то, хотелось усмехнуться наблюдателю за убийством. Все схвачено. Оцепление и кордон вокруг места трагедии. Транспорт пустили по двум ближайшим к середине проспекта полосам. Пробка, затор. Один из пассажиров "жигулей" вышел на улицу, натянул на бездушное лицо маску беспокойства и сочувствия, смотревшуюся если не комично, то неправдоподобно. Не спеша двинулся к столпившимся вокруг все еще горящей иномарке толпе. Пожарники. Мощные струи воды, направленные в сдобренный тротилом костер. Да поздно, поздно. Уже все померли. Вот если только чтобы рядом никого не подпалило...