Хромому явно доставляло удовольствие смакование подробностей гибели человека. Маронко спокойно перебил его:

- Что он сказал перед смертью? Ну говори, не бойся. Я должен знать, на какую информацию вы опираетесь.

Хромой молчал.

- Ничего он не сказал, - не выдержал Белый. - Бориса колченогим обозвал, предложил ему милостыню просить и песенку спел. Я не представляю себе, кем надо быть, чтобы петь песни, когда тебе ногти рвут.

В тоне прорвались чуждые нотки. Не то злость, не то боль.

- Надо быть Костей Корсаром, только и всего. Значит, его убили. А его жену и дочь?

- Тоже, - глухо ответил Белый. - Я сам и застрелил.

Надо полагать, чтобы избавить от пыток...

- Рустамов?

- Пока жив. Но ненадолго, потому что он мне больше не нужен, а знает до фига, - сказал Хромой.

- Единственное правильное решение, которое ты принял за последние дни, - проворчал Маронко. - Или оно тоже подсказано?

Ответить Хромой не успел - зазвонил телефон. Поднес ее к уху, тут же протянул Маронко. Ага, Ювелир понял, что дело может принять слишком серьезный оборот.

- Девчонка через полчаса будет в 1-ой Градской, - сухо сообщил он. Она симулировала угрозу выкидыша. Ты поговоришь с ней и с Цезарем. По телефону. Но с этого момента рядом с тобой и с девчонкой будет находиться кто-то из моих. При одном-единственном подозрительном движении или слове всех троих заложников расстреляют. То же самое произойдет, если Хромой не будет иметь возможности звонить через каждый час.

- Не пойдет.

- Что значит - не пойдет?

- Кажется, я упоминал о гарантиях безопасности? Их нет.

Ювелир помолчал.

- Черт бы тебя побрал, - сдался он. - Какие тебе нужны гарантии?

- Света из игры выбывает вообще. Никаких твоих людей рядом с ней не будет. Я сейчас отправлю к ней Анну и свою охрану. С ней самой я могу не разговаривать, если ты так опасаешься утечки информации. Мне позвонит Анна из больницы и скажет, в каком Света состоянии.

Ювелир долго думал. Вероятно, просчитывал возможность поднятия тревоги через Свету. В конце концов пришел к выводу, что она одна без Цезаря многого не добьется, а Ученый и так в курсе. И лишен возможности действовать.

- Идет, - согласился он. - Но насчет остальных твоих щенков - уж извини, никаких гарантий.

Маронко зло рассмеялся:

- Да, конечно. Мы ведь оба знаем, что ты и так не причинишь вреда, правильно? Цезарь тебе очень сильно нужен. Причем такой Цезарь, который тебе доверял бы. А я тебе могу подкинуть еще один повод поломать мозги. Все "ключи" от Организации - у него. Я сохранил за собой лишь формальное руководство, и уже сам не знаю, что Цезарь наворотил за три месяца своего владычества. Без него - никак не разобраться. Не говоря уже о том, что реквизиты всех счетов Организации известны только ему. Сразу предупреждаю пытать его бесполезно, боль он терпит хорошо. Вплоть до того, что его дважды оперировали практически без наркоза. Но ты ведь и не будешь его терзать, правда? Тебе совсем не нужна вражда с ним. Вот и я об этом знаю. Потому за Цезаря волнуюсь меньше всего.

- А за Финиста?

- Его ты не тронешь тем более. Хотя бы потому, что в крайнем случае вы с Падишахом сойдетесь именно на его кандидатуре. А что? Мозгов у него куда больше, чем у Хромого, бизнес потянет. Падишаха не оскорблял, к тебе относится с должным почтением. И управлять им несколько проще, чем бешеным Цезарем.

Ювелир выругался со смехом.

- Знаешь, я начинаю жалеть, что не задавил тебя раньше. Надо было прищемить тебе хвост, когда ты только начинал, а я уже был в силе. Тогда бы ты со своими мозгами пахал сейчас на меня.

- Тогда тебя сейчас черви уже съели бы, - "успокоил" Маронко. - Как это произошло со всеми, кто пытался наступить мне на горло. Так что не расстраивайся.

- Ладно, хватит трепаться. Отключай свою адскую машинку, и давай делом заниматься.

- Часовой механизм будет остановлен только после того, как я удостоверюсь в выполнении моих условий. То есть, когда мне доложат о том, что Света в безопасности.

- Какого черта время тогда тянешь? - возмутился Ювелир. - Сколько осталось?

- Два часа пятнадцать минут.

Ювелир отключился. Маронко абсолютно спокойно набрал номер собственной диспетчерской. От Эдика требовалось вызвать охрану, разбудить Анну и отправить всех в 1-ую Градскую. При этом не мешало бы как-нибудь деликатно объяснить Анне, что ее муж страшно занят решением неотложных вопросов и не может выкроить даже минуты, чтобы проводить ее. А когда она позвонит, переключить линию на аппарат, стоящий в кабинете.

Вернувшись к шахматам, обнаружил, что на рассудок Белого стресс действует положительно. По крайней мере, всегда играл посредственно, а тут - и откуда что взялось...

- Хм... - он потер подбородок. - Ты ведь так и выиграешь. Нет, так просто у тебя это не получится, но Цезарь через десять ходов поставил бы мне красивый мат. Любит он так - красиво... Борис, а вот теперь можешь поделиться своими планами. Так какие требования вы намеревались выдвинуть?

- Сам знаешь, - буркнул тот. - Официальное назначение своим преемником меня, затем самоубийство.

- Всего-то? А как ты намерен отмываться от собственного предательства? Об этом многие догадываются. Этим вопросом занимался не только Корсар многие копали по собственной инициативе.

- Вот сам и скажешь, что предавал он. А меня подставил. Работал на Визиря. А я Корсара замочил. Поймал и замочил. Как предателя. С твоего ведома.

Какой бред... Поистине, надо быть Ювелиром и Хромым, чтобы изобрести такую несусветную чушь.

- Всех, кто что-то знал, я уберу, - рассуждал Хромой. - В Организации их мало, зато много среди измайловцев. Заодно и блистательно избавлюсь от врагов. Вот и повод изменить свое мнение о будущем руководителе. Цезарь никак не мог избавиться - а я одним ударом. Сам же неоднократно говорил, что вместо себя оставишь самого способного. Вот я и докажу. Адреса всех мне Аббат давно достал, я уже и подготовился.

Господи, какой же осел... Десять лет назад умным мужиком был. Что с ним стало? Старческий маразм начинается? Так и не додумался, что измайловский блок процветал лишь потому, что его существование гарантировало долгую жизнь Организации. Маронко знал, почему еще в 91-м отказался от мысли ликвидировать Гончара. А Цезарю даже намекать на необходимость соперничества не пришлось - сам догадался. Правда, причину изобрел несколько иную, говорил, что не добивает их, чтобы не спровоцировать черный передел. Во время передела, хочешь не хочешь, приходится раскрываться, выходить из подполья, совершать всякие необдуманные шаги... С учетом того, что давным-давно на многих бригадиров заведены многотомные уголовные дела, только открытой войны им и не хватает. Глупо. Но если Хромому хочется наделать как можно больше глупостей пожалуйста. Отвечать ему.

Но что же делать-то? Сдаваться не хочется совершенно. И не потому, что страшно умирать. Унизительна сама мысль, что он не сможет ничего противопоставить Ювелиру с его идиотским сценарием. Так не бывает, чтобы не оставалось выхода... И еще не все известно. Ювелир не выложил еще все свои козыри на стол. Придется ждать. Тянуть время. Тем более, что и поведение Белого при упоминании о смерти Корсара не до конца понятно.

Из раздумий вывел очередной телефонный звонок. Для Анны рановато, да и не будет она звонить на номер Хромого. Это или Ювелир с очередными требованиями, или... Хромой протянул трубку:

- Сейчас Цезаря к телефону приведут.

Оригинально. Сначала устанавливают связь, потом ведут заложника? Почему? Если только для того, чтобы он не видел, кто набирает номер... Несколько секунд, с той стороны донеслись звуки шагов, затем - металлически хлопнувшей двери. Ага, Сашку привели.

- Да?

- Привет.

- Отец? - голос Сашки дрогнул, и чувствовалось, что он все это время находился на пределе. - Уф-ф... Слушай, какая-то чертовщина...