Шкаф, где иногда пряталась от Эйса, чтобы нормально поспать.
Причины разные были.
Ну, а хер ли?! Он может в любой момент и где хочет заснуть, а я нет?
Так ни раз занимались сексом в этом шкафу…
Мдэ.
Потом шкаф упал и мы не могли выбраться оттуда.
Эйс предлагал поджечь его.
Я не разрешала.
Совсем больной.
В итоге нас вытащили через три часа.
Голых.
Вытаскивал Татч.
Долго потом угорал.
Стол тоже ни малое напоминает об Эйсе.
И сексом занимались на нём, и танцевали, и бухали, и просто спали, и просто целовались. Ну, а почему нет?
Даже стены напоминают про этого конопатого ублюдка…
Не могу без него…
Словно без воздуха…
Задыхаюсь…
Хочу в его объятия…
Такие нежные…
Тёплые…
Родные крепкие объятия…
В эти накаченные сильные руки, хозяин которых когда-то клялся не оставлять меня…
В дверь, кажется, постучались.
Срать.
Ещё сильней постучалась.
Да кого там морской бес притащил?!
Постучались ещё настойчивее.
— Проваливай кем бы ты ни был! — крикнула я, захлёбываясь в собственных слезах.
Стучаться перестали.
Ну и отлично.
Госпади…
Как же я хочу увидеть Эйса…
Обнять его так крепко…
Почувствовать лёгкий запах мяса, мандаринов, солнца, моря, всё это разбавленное лёгким терпким послевкусием рома…
Самыми пёстрыми вкусами его запаха являются Солнце и Море.
Перебивают другие.
Как хочу коснуться татуировки на левой руке…
Потрогать чёрные, словно перо ворона, волнистые волосы…
Надеть его шляпу и смеяться над какой-нибудь глупостью…
Хочу слышать его смех…
Хочу вытереть от еды, как только он поднимет сонное и немного недовольное лицо из тарелки. А после почувствовать лёгкий поцелуй на губах…
Как же хочу, чтобы был рядом…
На виду у меня…
В поле моего зрения…
Хочу ощущать его Волей…
Чтобы знать рядом он или нет, а после не беспокоиться по пустякам.
Эйс…
— Как же я хочу тебя…
Слёзы так и не переставали идти.
Ещё долго так просидела.
Наконец, они просто закончились.
Живот сильно заурчал.
Нужно подняться на камбуз.
Иначе медсестры с главврачом и папой мозг во все щели без вазелина вытрахают.
Поднялась на камбуз.
Из-за отсутствия Татчи здесь даже атмосфера другая…
Какая-то тусклая…
И никто не смеётся.
Почти тихо.
Лишь редкие разговоры вполголоса и стук ложки об тарелку.
Взяла свою порцию и села в самый дальний угол, где обычно никто не сидит. Да и никто толком не замечает стол в этом углу.
Не хочу кушать, хоть организм требует обратного.
Лишь мешаю ложкой бульон.
Кто-то хотел подойти, но сразу же передумал.
— Внучка, — услышала я голос Деда. — Поди сюда, — похлопал он по большой скамье, сделанной под его рост. Я подошла и залезла на скамью, сев рядом и обняв колени. — Детка, почему ты так среагировала на уход Эйс-куна? Я, конечно, понимаю, у вас отношения, да и ты печаль чувствуешь острее других, но не также… — я не ответила. Лишь покачала головой, смотря куда-то прямо стеклянными глазами. — Ладно. Не хочешь не говори. Но Татчи навестить стоит. Иногда даже достаточно присутствия близкого, чтобы человек быстрее поправился. Сходи к нему. — я лишь слегка кивнула и, спрыгнув со скамьи, пошла в сторону лазарета. Кто-то пытался окликнуть, но сразу передумывал.
Зашла в реанимационный блок лазарета, где должен лежать Татчи.
Сказали, что его перевели в блок для тяжелобольных. То бишь в первый. Точно. Я же тогда из первого вышла.
Зашла в первый блок.
Взяла стул и поставила возле койки Татчи.
Такой же бледный.
Татчи…
Как же хочу, чтобы ты вернулся на камбуз…
Хочу снова поесть твои круассаны…
Они действительно вкусные.
Хочу обнять тебя.
Ты ведь так много для меня сделал.
Чего стоит отрезанный когда-то помпадур!
Грустно улыбнулась воспоминаниям.
Даже на камбузе без тебя другая атмосфера.
Угасающая…
Тусклая…
А ещё приятно спать у тебя под боком…
Когда рядом нет Портгаса.
Твоё тепло часто меня успокаивало в подобные моменты.
Как же мне сейчас не хватает тебя…
Как хочу потрогать твои шелковистые ароматные волосы, ещё не собранные в помпадур. Сейчас они не те… Сейчас они холодные, ломкие и пахнут медикаментами.
— Татчи… очнись скорее… пожалуйста… — совсем тихо прошептала я, взяв того за ледяную руку. Он любит, когда я рассказываю стихи или пою. Поможет? — Там, где нас нет — горит невиданный рассвет!
Где нас нет — море и рубиновый закат.
Где нас нет — лес, как малахитовый браслет.
Где нас нет? На лебединых островах!
Где нас нет! Услышь меня и вытащи из омута.
Веди в мой вымышленный город, вымощенный золотом.
Во сне, я вижу дали иноземные:
Где милосердие правит, где берега кисельные. — пела я вполголоса. Медленно. Держа за ледяную руку Татча. Я встала и поцеловала кока в лоб, с неохотой отпустив руку.
Я вышла на палубу и пошла в сторону каюты Дедушки. Постучалась в двустворчатую дверь. Получила разрешение и вошла.
— Садись, — похлопал Дед на кровать рядом с собой. Я села. — Рассказывай. Всё по порядку.
— Если с самого начала, то… я знала, что тот момент с Тичем наступит. Ещё года три назад знала. В то и раньше, до того, как попала в этот мир. Но я не знала как и чем это обернётся, если я вмешаюсь и расскажу. Да и боялась, что мне никто не поверит. Я и так многое изменила. Хотя бы то, что Татчи выжил. Он мог умереть. Нет. Он должен был умереть. А сейчас я не смогла уберечь Эйса от той же участи, которая должна будет с ним произойти… и-и тебя тоже не смогу… — безэмоционально говорила я, смотря куда-то прямо стеклянными глазами. — я думала, что, раз мы с Татчи выжили, он никуда не отправиться. Ошиблась. Думала, что если послать его куда подальше, то останется. И снова ошиблась. И ещё эта странная белая комната с дверью и голосом…
— Комната?
— Да. Перед тем, как очнуться в лазарете, мне снилась какая-то белая, словно безграничная, комната. В ней была чёрная слегка приоткрытая дверь. Я хотела открыть, но какой-то голос всё твердил, что мне ещё рано. И всё.
— Сашенька, — тяжело выдохнул Дед. — Во-первых, ты давно должна была сказать про Тича и фрукт. Мы бы тебе поверили. Во-вторых, Татчи выжил, уже хорошо. Осталось спасти только Эйса. В-третьих, я уже стар, и единственное, что мне боязно оставлять, — это моя семья и жители островов, которые мы спасли от разных бед. Своей жизни мне не жалко. Солнце, подними нос и улыбнись! Команда любит, когда ты светишь улыбкой! — улыбнулся мне Дед, потрепав волосы.
— У-угу… — кивнула я. — Дедушка… Можно я побуду здесь немного?
— Конечно! — кивнул Дед и встал, оставив меня одну со своими мыслями.
За всем этим я не заметила, как заснула.
Проснулась уже на закате.
Также одна в каюте.
Здесь тёплая атмосфера и аура, которая остаётся после Деды.
Хочется здесь находиться вечно…
Я слезла с кровати и вышла на правую палубу.
Закат…
Жаль, что не рубиновый…
А ведь действительно…
Там, где нас нет — море и рубиновый закат…
Море есть.
А вот рубинового заката я, походу, и не увижу.
Рубин.
У Эйса пламя рубином переливается.
Спустилась в каюту за гитарой.
Вернулась.
Села на фальшборт и заиграла медленную мелодию.
— Весёлый мертвец — пастырь чёрных овец
Собрал он вольный сброд,
И вдаль погнал их по волнам
Ветер вольных вод.
Йо-хо, чёрт нас
Ждал у адских врат.
Йо-хо! Прочь от песни,
Что поёт пират!
Йо-хо! Громче, черти!
Что ж нам Дьявол не рад?
Йо-хо! Прочь от песни
С ней хоть в Рай, хоть в Ад!
И вышли они плечом к плечу
Лишь восемь друзей в ночи…
Мертвец встал на край из пучины морской
Отнять от смерти ключи.
