— Противно. — бросила я. Посмотрела на суп. — Извини. Я не буду кушать. И так тошнит. — я уже собиралась встать, но меня посадили рукой на место.

— Что вчера с тобой случилось? Ты бы из-за одной только Лил такая не ходила. Выкладывай.

— Неважно. — бросила я, встав из-за стола и пошла в сторону палубы.

Поднялась на марс.

— Шура? Всё в порядке? — спросил Крис.

— Да. Не против, если посижу тут немного?

— Да, конечно. — пожал плечами парень и продолжил осматривать горизонты. Как оказалось, мы уже сутра отчалили.

— Оставишь нас, йои? — послышался папин голос.

— Конечно, Марко-сан. — кивнул парень и спустился с марса.

Папа сел рядом.

Разбитые кулаки так и не зажили.

— Почему не заживают? — спросила я.

— Не знаю. Я пробовал своим пламенем. Не помогает. — ответил папа. — Что случилось?

— Та достали уже! — тихо рыкнула я, собираясь спуститься вниз.

— Сядь на место! — приказал папа. Что-то не дало мне уйти. Села на место. — Что произошло?

— Обещай, что не будешь влезать. — бросила я. — Обещай!

— Обещаю.

— Эйс вчера поцеловал. Не знала, что поцелуи могут быть на столько ужасными. — папа обнял меня.

— Тебе же было сказано, чтобы не подходила к нему, йои… — прошептал папа.

— Знаю… я хотела просто поддержать… — шмыгнула я носом, обняв отца в ответ. На его разбитых костяшках забегали люминестентные огоньки.

— Спасибо, йои… — выпустил меня из объятий папа.

— Тебе спасибо… — улыбнулась я в ответ.

POV Эйс

А… голова раскалывается…

Зажмурился от солнечного света и головной боли.

Открыл глаза.

Лежу там, где вчера остался один.

Блядь.

Ничего не помню…

Сел, пройдясь ладонью по лицу.

Пить так хочется…

Пошёл на камбуз.

Попросил с кухни воды.

Дали целую фляжку.

Выпил всё, что было.

Вышел на палубу.

— Эйс! — позвал меня кто-то. Подошёл парень с красными волосами. Кажется, Трэш. — Как себя чувствуешь?

— Так себе. — выдохнул я, прислонившись спиной к фальшборту и сев на пол. Парень сел рядом. — В голову вообще не могло придти, что такой пиздец будет…

— Цитирую одного хорошего человека: «По воле судьбы али невезению здесь с каждым происходит какой-нибудь пиздец».

— И кого ты процитировал?

— Татч-сана. А он процитировал предыдущего четвёртого комдива.

— Пиздец жизненно… хотел бы познакомиться с ним…

— Если так подумать, то почти знаком. — я вскинул бровь. — Шура жуть как на этого командира похожа. Она его, а точнее её, дочь.

— Серьёзно?

— Серьёзней некуда. — кивнул парень. — Кстати. Ты зачем Шуру вчера поцеловал? Она ревела хрен знает сколько, а утром ходила вся перекошенная жизнью.

— В смысле? Когда это было?

— Когда ты напиваться пошёл на заднюю палубу.

— Ёб твою дивизию…

— Сам свою дивизию еби. — хмыкнул парень. — В любом случае, сходи и извинись перед ней. Она тебя сразу простит.

— С чего бы это ей меня прощать?

— А ты так и не понял кому была посвящена та песня?

— Которая «Люби меня, люби»?

— Да.

— И кому же?

— Ну ты и тугодум… — тяжело выдохнул парень. — Тебе была посвящена эта песня! В тебя она втюрилась, в последнего идиота!

— Ты сейчас это серьезно? — удивлённо посмотрел я на парня.

— Цитирую Шуру: «Я никогда не разбрасываюсь словами. Ведь слово не воробей, вылетет — не поймаешь!»

— У тебя там целый блокнот с цитатами семейки Феникс? — вскинул я бровь.

— Ага. У них действительно жизненные цитаты. На все случаи жизни. — ухмыльнулся парень. — С извинениями не затягивай. Ну и спасибо тоже скажи. Если б не она, то уже сегодня тебя несли бы вперёд ногами!

— Ага.

— И да, знаешь в чём плюс, когда тебя любит девушка, которая младше хотя бы на пару лет?

— В чём?

— Она любит тебя искренне, всем сердцем, самой чистой любовью…

Весь день пытался зайти к Шуре. Не получается…

Совесть как-то не позволяет…

Да и слов подобрать не могу.

И в голове крутится то, что сказал Трэш.

Она ко мне действительно испытывает какие-то чувства?!

Блядь…

От этого ещё сложней подобрать нужные слова.

Но всё равно.

Нужно что-то делать.

— Эм… Марко, — позвал я первого командира. Тот посмотрел на меня. — А где Шура?

— Зачем тебе?

— Ну… спасибо сказать хотел… — потрепал я свои волосы на затылке.

— Посмотри в моей каюте, йои.

— Спасибо! — кивнул я и пошёл в сторону командирских кают.

Я подошёл к каюте Марко и постучался.

— Открыто! — послышалось с той стороны. Я вошёл. Из душевой вышла Шура, прикрывая полотенцем только перед, которое она придерживает ладонями на груди, чтобы не упало. Мои щёки словно загорелись. С слипшихся от воды прядей коротких волос упала капля, прямо на ключицу, с ключицы на грудь и в расщелину между грудью… — Ты что-то хотел? — в голубых, словно вода у чистых песчаных берегов, глазах не было ни капли отвращения или злобы. Такие чистые и невинные…

— А… да… Это… — замялся я, думая, что сказать.

— Да? — протянула она. И снова без какого-либо отвращения.

— Это… Спасибо, что спасла… и… Прости за тот поцелуй… я виноват перед тобой…

— Ничего, — искренне и по доброму улыбнулась Шура. — Я не обижаюсь…

— Да, ещё раз спасибо… — я вышел из каюты, быстро закрыв дверь. Прислонился к стене спиной и съехал на пол, накрыв лицо ладонями. — Ой дура~к…

— Действительно дурак. — хмыкнул Изо, проходя мимо. — Ну и что ты натворил?

— Поблагодарил.

— А извиниться за тот ужасный поцелуй? — на слове «поцелуй» его перекосило.

— Извинился. Стоял перед ней как идиот и мямлил что-то. Придурок.

— Ну это понятно. А что ты красный как моя любимая помада?

— Она там голая стояла… — от кончиков ушей до кончика носа обдало жаром, вспомнив как та капля ускользнула между грудью.

— Стоп. СЕРЬЕЗНО?!

— Полотенцем только перед прикрыла…

— Бесстыжая. Вся в мать с отцом!

— Марко такой же? — посмотрел я на Изо, раздвинув пальцы.

— Не поверишь. Хуже. Когда бухой.

— Страшно представить.

Спустя месяц

Этот месяц к удивлению прошёл спокойно. Да, были штормы. Было несколько сражений с другими пиратами. Несколько стычек с небольшими кораблями Дозора. Ничего необычного.

Сейчас мы на необитаемом острове, состоящем из хвойного леса. Климат здесь совершенно обычный.

Пришвартовались чисто из-за провизии.

Этот месяц частенько проводил с Шурой. Почти каждый день.

Из головы не выходит, как она краснеет, когда вытираю её острый носик от шоколада, которым она испачкалась, пока ела пончик. Или как она щурилась от того, что я перепачкался мясом, пока ел. За этот месяц я сильно к ней привязался. Только недавно заметил, как она отличается от толпы… открытая… свободная… и, главное, никого не держит. Если человек не хочет с ней общаться — она не пытается остановить его, а только отпускает с улыбкой. Если человек тянется к ней — она его впускает в свой мир. О своих чувствах говорит напрямую, но… Она явно боится признаться в любви…

Саша — открытая книга. Её можно легко прочесть, если есть желание. С появлением этого желания я смог прочитать её. Она действительно любит меня. Самой чистой любовью… Искренне… Всем сердцем…

Ещё её можно сравнить со звездой…

Звёзды не кричат о себе. Они просто светят. Шура как звезда. Она ни за что не закричит, напоминая о себе. Она просто засветит. Ярким и нежным светом.

По началу я не чувствовал от себя к Саше взаимности, но вчера понял, что люблю её. Сильно.

А как это случилось?

За ужином я снова заснул, упав в тарелку лицом. А когда проснулся и поднял лицо, Саша сразу же принялась вытирать его. Она улыбалась. Так нежно и искренне…

Сердце налилось теплом…

И тогда я понял: любить — значит «не могу без тебя быть», «мне тяжело без тебя», «везде скучно, где нет тебя». Это внешнее описание, но самое точное: любовь — это вовсе не огонь, как её часто определяют. Любовь — это воздух. Без неё нет дыхания, а при ней дышится легко. Вот и всё тут.