– Пялиться – невежливо, но что взять с бандита, – устало прикрыла глаза эльфийка.

– Я… я сильно извиняюсь. Просто… – Ред с секунду обдумал, то чувство, что его придавило. – Я просто очень рад, что смог увидеть эльфийку, которую минуло проклятие бесплодия. Вы по-своему украшаете этот мир, и я очень надеюсь, что вы в нем останетесь до конца.

Да что ты несешь? Нужно ей слушать херню, что ты нахватался от старого пройдохи? Ты еще подкати к ней. Редрик замялся и впервые за долгое время покраснел, опустив взгляд. Красивый виноград, прозрачные янтарные ягоды. Без косточек. Бесплодные.

– Твоя радость беспочвенна, мальчик, – бесстрастно ответила эльфийка.

Ред поднял взгляд. Рядом с продавщицей стоял полуэльф, очень похожий на нее, лишь левый глаз не золотой, а карий. Молодой – очень нервничает. Позади них сидел крупный мужчина в соломенной шляпе, лет семидесяти. Он отрывал хвостики персикам, укладывая рыжие плоды в ящик.

– Простите, вы правы. Я все равно не доживу, – замялся Ред.

И сын ее не доживет. Редрик вдруг осознал, что ужасно нервничает, даже не зная почему, совсем не понимая своей реакции.

– Я не про то, мальчик. Просто ты предпочитаешь заблуждаться, веря в миф, – сказала эльфийка чуть мягче.

– Миф? – тупо переспросил парень.

– Да, миф. Нет больше здоровых эльфов. Здоровых… Никакое это не проклятье, а болезнь. И ею заражены все поголовно, со времен экспериментов Лысендрина, даже вы люди, да и все прочие. Просто пробуждается она лишь в моем народе.

– Я не вполне понимаю...

– Свободная любовь… Все любят всех, не только лишь эльфы. Половая и наследственная передача. Все больны, мне лишь повезло избежать симптомов.

– Но, официально…

– Брось это, мальчик. Когда дело доходит до истребления целого народа, все пытаются сгладить углы, забыв об ответственности. Никому не нужна правда.

Взрослая эльфийка. Взрослеют лишь тогда, когда приходит беда. Красивое, грустное лицо. Без морщин, без шрамов. Все внутри. Завела семью с человеком. Он же умрет – скоро умрет. И детей она своих переживет. Но… зато ее любят. Вон как переживает этот паренек, хотя он точно старше тебя. Боится за маму. А переживал бы бессмертный бесплодный калека? Рожденные импотентами и фригидными, что никогда не испытают того же, что и она. Если даже бесполый тролль интересуется и сочувствует, что же тогда испытывает рожденный в это время эльф? Потеря и ненависть. Родитель не заслуживает ненависть ребенка, вызванную обстоятельствами, что от него не зависели.

Опять стоишь с каменной мордой…

– Я… кажется, понимаю. Но я не знаю, как такому сочувствовать, просто пока не умею. У меня недостаточно времени, чтобы научится этому… и тому, что нужно думать перед тем, как говорить. Простите, если заставил вас вспомнить о столь неприятном, но спасибо за то, что вы мне это рассказали... Мне нужна правда.

– Если хочешь отблагодарить меня, то скажи, что с моим сыном Монти. Он же из ваших? Он похож на Роба, – женщина положила руку на плечо сына, успокаивая того. – Лишь глаза, будто поменяны местами.

Человеческие имена. Пусть живут с людьми, как люди.

– Мне жаль, что ваш сын спутался с бандой, но я не из их числа. Просто стечение обстоятельств. Я с ним не знаком.

– Тогда все ясно… – эльфийка как-то подобрела. Редрик немного успокоился.

– Я извиняюсь – распугал вам всех клиентов. Мое имя Редрик Маккройд – я не часть местной крыши и не требую к себе особого отношения. Просто… – парень нашарил глазами большую корзину. Та лежала возле мужчины в соломенной шляпе. – … наполните ту корзину всем, что у вас есть на продажу, всякого понемногу. Я оплачу полностью – и так доставил вам неудобств. Скидка мне не положена.

Парень снова глянул на эльфийку. Похоже, у него опять был тот стариковский взгляд, способный вывести из душевного равновесия даже дракона. Смятение на лице эльфийки выглядело очень мило.

– Вот значит, как. Так много… Хочешь сделать кому-то подарок, м… Редрик?

– Нет. Просто я знаю многих ребят из приюта Странника. Я точно не уверен, как хорошо их кормят в городе, но свежие фрукты никогда не помешают – пусть растут здоровыми.

Похоже, Ред смутил продавщицу таким ответом. Та явно что-то переосмыслила и тепло посмотрела парню в глаза.

– Тогда ты заслуживаешь скидку больше, чем все это отребье.

Не дождавшись реакции Редрика, эльфийка впрягла сына упаковывать в корзину спелые плоды. Она сама их выбирала. Было видно, что выискивает те, что получше. Парню это очень понравилось. Закончив с фруктами, женщина положила сверху веточку с цветками лимона – фирменное украшение. Роб, стоя возле корзины, виновато глядел на огромную гору фруктов, почесывая затылок. Старик в соломенной шляпе задремал.

– Расскажи родным и друзьям, что у Лютиэн, всегда найдутся свежие фрукты, – сказала эльфийка, приняв от парня оплату.

– Первые – больше по поеданию камней, но остальным обязательно передам… матушка Лютиэн, – кивнул Ред, закидывая огромную корзину себе на плечо.

Он уже собрался уходить, но остановился и спросил:

– Почему вы рассказали мне про болезнь?

– Просто у тебя взгляд человека, который пытается со всем разобраться. Я сама не заметила, как поняла это, поэтому прости, что была так груба с тобой, Редрик.

Парень ушел, ничего не ответив.

– Как это он так легко поднял эту корзину? – спросил у матери полуэльф.

– Люди с таким взглядом рождаются сильными.

– Не понял?

– Просто – еще один миф, милый. Еще один миф…

Выйдя из крытого рынка, Ред увидел баржу. Съемная мачта спокойно дала той пройти под мостом. Груз из Казаднорта. Больше всего Редрика поразил огромный контейнер из зеленоватого металла. В таких возят первичный кристалл. Проведя взглядом по «заключенной» в камень реке, Ред посмотрел в сторону доков, но застройка закрывала обзор. Видно было лишь вынесенное многоэтажное здание биржи.

Парня отвлек Смоки, ткнувшись мордой тому в плечо. Ред погладил скакуна и переставил корзину в седло. Она отлично встала между лукой и спинным упором, даже не думая шататься.

Дойдя до небольшой площади посреди рынка, Редрик не обнаружил попрошаек. Зато сеющий пшеницу чугунный кайзер Ауринк намекал на то, что откуда бы им тут взяться. Все накормлены. Иди своей дорогой и будь благодарен за хлеб, что я тебе дарю.

Обойдя лживую статую, Ред заметил белую палатку и направился к ней. Внутри за прилавком стоял человек в балахоне Путника. Он что-то пытался втюхать обывателю в выходном наряде. Воскресенье.

– Стриженые ногти с ноги бога! – тряс Путник-торгаш закупоренной баночкой.

– Кто стриг? – спросил обыватель. Человек явно был настроен скептически.

– Сам Всадник, когда бог гостил у того. Они разделили с богом дары океана, из которого тот появился. В благодарность Всадник услужил богу, омыв его ноги. Богу это так понравилось, что даровал он нам быль, описанную его собственной рукой, путь к которой он указал Ключнице. У меня и их ногти есть, правда, те, что принадлежат Всаднику, – с рук. Но они намного дешевле, даже учитывая, что руками тот касался ступни бога, – на одном дыхании выпалил Путник.

Человек в балахоне остервенело махал баночками с ногтями, те издавали звуки погремушек. Редрик понял, о ком эта история. Ему внезапно стало стыдно.

– Дичь какая-то, – отмахнулся обыватель и ушел.

– Безбожник, растопчи тебя Странник, – крикнул вдогонку Путник.

– Но это и правда дичь, – подошел Редрик и взял банку с ногтями Всадника, а затем приставил к ней левую руку. – Гляди – даже не близко.

– Что это значит?

– А то, что я там был. У Ключницы вашей пальцы – отморожены. Омовение ног – ваша выдумка, мы просто по-мужски отвисли: его закуска, мое – все остальное. Он еще мой любимый матрас утащил.

Матрас пах ею. Держал след ее тела. Хорошо, что Странник его забрал.

– Хула и бредни. Всадник владеет драконом в обличье лошади, что быстрее урагана, – грохнул кулаком по прилавку Путник.