– Закрой рот, бандит. Откроешь его, когда я разрешу. И если предки отвернутся от нас, так уж и быть, скажешь все, что захочешь. Жанет, выпускай.

Скордо сплюнул и размял шею. Гизмо облизал почерневшие зубы.

У Жанет все-таки был хвост, но очень тонкий и длинный, с сердцевидным клинышком на конце. Когда тот появился из-под юбки, гремлины затопали и запищали.

– Дуэль до первой вспышки. Победителя определит цвет пламени. Все согласны? – спросил Пастырь.

– Да, – в один голос произнесли соперники.

– Нет, – сказал Жанет.

– Ты что, условия будешь ставить, девка? Это дуэль между кемадо, быть их мето – это честь.

– Это они себе честь добывают за мой счет. Я вам мускус, а вы мне что?

– Если ты не прекратишь, я запру тебя в подвале подальше от твоих гладкомордых подруг. Нахваталась.

– Девочка просто знает себе цену, Диего.

– У наших самок не бывает цены. Это вы, сношающиеся вечнотрахи, устанавливаете себе цены. Чему ты ее учишь?

– Так, пока меня будили, кое-кто нашептал, что ардиендо нового кемадо – человек и, к тому же, друг дракона.

– Что?! – вскрикнула Сара.

– Есть такое, – поднял руку Редрик.

Маленькая женщина быстро подошла к нему и схватила за руку. Она попыталась ее сжать, размять, согнуть ему палец – никаких результатов. Редрик напрягся от внезапного внимания.

– Кошмар, ребенка покалечили. Что это? Руки словно наросты на твоей морде, старый.

– Дай, где? – подошел Пастырь, и потрогал руку Редрика. Он повторил действия женщины, только более успешно, старик был явно сильнее. Затем Пастырь плюнул Реду в ладонь сгустком темного пламени. Огонь не причинил вреда.

– Ты что сдурел? – Сара дала Диего подзатыльник, но затем поморщилась и потрясла рукой.

– Очень хорошо, расскажи...

– Ну… – замялся Ред. – Ритуал провели, руки сгорели, но, видать, понравился я Каднификару, вот он мне и новые приделал.

– Очень хорошо, как в старые времена. Это знак, знак… все идет по кругу, все откатывается к эпохе огня. Пожар лишь стих, угли разгораются, – приговаривал старый гремлин, периодически покусывая левую руку Редрика, войдя в некий транс.

– Я, вообще то, еще здесь, – гулко топнула Жанет. – Ты дотрагивался до дракона, ардиендо?

– Буквально – в руке рука, – продемонстрировал Ред четырехпалую кисть.

– Тогда этой рукой ардиендо потушит мой мускус. Или решайте свои вопросы сами.

– Я-то не против, только вообще не врубаюсь в ситуацию, – пожал плечами Ред.

– Потом, все потом, – произнес Диего. – Ты поймешь. Понял желание создателя, поймешь и девичий загон, – он водил когтем по трещинам на руке Реда. Старик тихо считал вслух.

Парня несколько беспокоило такое внимание со стороны старого гремлина, но у него было ощущение, что отдерни он руку, тот повиснет на ней.

Гизмо смотрел дерзко на своего оппонента. Скордо же хмуро глядел на Пастыря, видимо, услышав их разговор. Остальные гремлины перешептывались. Лоуренс и Смоки курили в сторонке.

– Готовы зажигать? – спросила Жанет.

– Да, – нетерпеливо ответили дуэлянты.

– Начинайте, как слетит капля.

Жанет встала в устойчивую позу и слегка сгорбилась. Морда аллигатора напряглась, из ноздрей повалил дым. Ее хвост вытянулся струной так, что кончик застыл между Гизмо и Скордо. Через несколько секунд сердцевидный клинышек залоснился, а затем с него сорвалась капля.

Как только она отделилась от хвоста, два потока пламени, черное и багровое столкнулись посредине. Гремлины корчили страшные рожи, языки их пламени скрещивались и переплетались, длилось это действо секунды три. Раздался хлопок, потоки огня утихли.

– Сорок семь, как длина первого клинка, как Лабиринт... хорошо-хорошо… – послышался шепот старого гремлина.

Его оборвали крики толпы. На кончике хвоста Жанет пылал ониксовый язычок. Вверх взметнулся столб черного огня, за ним подтянулись и оранжевые. Все присутствующие, кроме Диего и Скордо, приветствовали победителя. Старик просто потянул воздух носом и кивком отметил победу Гизмо, но сам продолжал размышлять о чем-то. Триган же, прикрыв глаза полой шляпы, глядел вниз. Пошарив под пончо, он закурил новую сигару.

К Редрику подошла Жанет. Она протянула парню горящий кончик своего хвоста. Ред не знал, чего ожидать, поэтому, слегка предварительно послюнявив пальцы, затушил черное пламя, словно свечку. Парень не рассчитал и нажал сильнее нужного. Из кончика хвоста выдавилось немного влаги, и на кожице остались четкие отпечатки. Но все обошлось, пламя потухло, а оказавшийся довольно мягким хвост гремлинши пришел в норму.

– Что ж, думаю, из этого получится что-то интересное. Да, ардиендо? – спросила она, глядя на свой сердцевидный клинышек.

– В смысле? – рассеянно спросил парень, растирая жидкость между пальцами. Она ничем не пахла и быстро испарялась или впитывалась.

– Возможно, когда я решусь завести детей, в них будет что-то от лже-кемадо или от истинного кемадо. Может, даже что-то от дракона или… от человека.

Жанет опустила хвост, спрятав его под юбку. Гремлинша кивнула парню и пошла обратно в здание. Вслед за ней потянулись и местные гремлины, кидая завистливые взгляды на правую кисть Редрика. Шоу окончено.

– Ну и что теперь? Будто ты когда-то применишь свой дар по назначению. Кемадо были гвардейцами, защищали кладки драконьих королев. А их больше не осталось, – пыхтел сигарой Скордо.

– Наверно, придется взять с тебя пример. Поступать, как считаю нужным. Возможно, эта сила поможет моим близким. Возможно, я смогу кому-то пригодиться, даже тебе, брат.

– Даже если так, я принимаю помощь лишь от равных себе. Обойди всех в Лабиринте, закончи то что начал. Тогда мы снова поговорим… Брат. А пока пригодись своему господину, – Скордо затушил сигару о ладонь, скурив ее на треть. Она так и осталась торчать в щели между зубами.

– Не господин он мне, – услышав фразу Гизмо, Скордо недоверчиво глянул на него из-под шляпы. – Он сам так сказал. Просто попросил жить в традиции и оставил подарок на прощание, – гремлин выудил из-за пазухи маленькую склянку с черной жижей и откупорил.

– Даже так? – на хмурой физиономии Скордо возникло замешательство. Оно усилилось, когда тот потянул носом. – Неужели…

– Эссенция, – твердо сказал Пастырь.

Потягивая носом воздух, старый гремлин приблизился к Гизмо. Он аккуратно обмерял колбочку пальцами, опустил один внутрь, затем аккуратно струсив.

– Забирай, отец, – Гизмо закупорил баночку и протянул Пастырю.

– Ты уверен? Там же столько лет…

– У меня их теперь в избытке, пусть эти достанутся тебе.

Старик взял колбочку, взвесил на ладони, хмыкнул. Пастырь глубоко вдохнул и выпрямился. Он был выше любого гремлина на полголовы. Напрягшись, он вонзил свою металлическую трость между блоков брусчатки.

– Вернусь, когда пригодишься, – сказал он ей. – Все. Все, кто пришел с Гизмо. Все в крипту, и ты, Скордо, тоже.

– Ты запретил мне даже входить в «Убежище», отец.

– Будто ты когда-то выполнял мои запреты, – утвердительно произнес старый гремлин.

– Это верно, – надвинул себе шляпу на глаза Скордо. – Ладно, да и сегодня у меня выходной.

Пастырь, под руку с Сарой, и братья-кемадо пошли к дверям. Редрик, слегка потерянный во всех этих гремлинских перипетиях и семейных разборках, так и стоял, перебирая слегка липкими пальцами. К нему подошел Лоуренс:

– Девчуля не твоего полета – ничего не выйдет. Хотя забавно бы смотрелись.

– Что? Ты вообще, о чем? – Ред задумался. – Жуть… – помотал головой парень, наконец поняв намек отца.

– Да, и еще один интересный факт.

– Какой?

– Ни у гремлинов, ни у их самок нет хвостов. Совсем нет, – многозначительно поднял палец лавочник и, похлопав сына по плечу, направился к зданию, за ним зашел Смоки. Оба тихо ржали.

После краткой паузы парень пошел за ними. Этого хватило, чтоб сглотнуть комок рвоты. Редрик слегка блеванул себе в рот, от осознания случившегося.