Следователь положил трубку и посмотрел на Арину.
– Что ж ты молчала-то?
Группа задержания вместе с Женей и участковым стояла у двери квартиры Макара. Следователь достал пистолет.
– Всякое бывает, – объяснил он. – Открывайте.
Женя открыла замок вторым ключом, который она предусмотрительно оставила себе. Первым в квартиру вбежал Бобров, за ним – начальник ОМОНа, капитан Веселов, и четверо бойцов. Они быстро осмотрели комнаты и, убедившись, что в квартире никого нет, позвали оставшихся за входной дверью участкового и Женю.
– Тут явно никого ни держали, – сказал Веселов. – Не похоже на первый взгляд.
– Ну мало ли что, надо сделать второй, – сказал следователь.
Он нашел глазами участкового.
– Лейтенант, соседи на тебе. Давай прямо сейчас.
– Есть!
Участковый вышел.
– Криминалиста бы надо вызвать… – вслух рассуждал Бобров.
– А мне что делать? – спросила Женя.
– Да ничего пока. Присядьте, – ответил ей Веселов.
Он посмотрел на своих бойцов. Эти крупногабаритные живые шкафы пытались втиснуться все вместе в маленький коридор.
– Идите в машину, – приказал Веселов. – Отбой, похоже. Я выйду сейчас, и поедем.
Женя села на диван. Следователь подошел к ней.
– Может, нам стоит еще что-то знать? – спросил он у Жени.
– Что именно? – не совсем поняла она.
– Не знаю. Что-то, что поможет нам быстрее их найти. Последний раз…
Бобров хотел напомнить, что вот так же неожиданно последний раз Макар пропал на десять лет, но очень вовремя остановился. Мать и так совсем недавно успокоилась, хотя бы внешне.
– Что последний раз? – спросила Женя.
– Не берите в голову, это я о своем. Не помню, когда последний раз у нас ребенка похищали, вот и хочу побольше зацепок получить.
Женя пожала плечами.
– Да я вроде все сказала.
Она на всякий случай задумалась еще раз.
– Может, он как-то в разговоре случайно упомянул, или что-то специфическое сказал, что могло бы дать понять, где он был? – уточнил Бобров.
Следователь пытался выяснить, что знает Женя о десятилетнем отсутствии бывшего мужа.
– Да нет, в том-то и дело. Эта тема у него как будто под запретом. Время, говорит, не пришло.
– Не дай Бог, теперь оно пришло, – произнес Бобров мысль вслух. – Дочь точно все рассказала? А то потом окажется, что еще чему-нибудь значения не придала.
– Все, точно. Я ее раз сто переспросила.
Послышались звуки открывающейся двери, затем шаги. В комнату вошла бабушка-соседка.
– Здравствуйте! – поздоровалась она.
Следователь с Женей повернулись к ней.
– Здрасьте! – ответил следователь.
– Добрый день! – широко улыбнувшись, поздоровался Веселов.
Бабушка посмотрела на одетого в полевую форму, с автоматом наперевес, здорового милиционера, явно не раз видавшего жизнь, повернутую к нему не самой своей «рабочей» стороной. Ее охватили сразу два чувства: почтенное уважение, граничащее с подсознательным страхом, и сладкое предвкушение, что она становилась частью чего-то настолько большого, опасного и интересного, что этим летом ей, возможно, светит быть главной звездой в своем клубе «На скамейке у подъезда», а также в садовом кооперативе. На всякий случай она отшатнулась, кивая головой и улыбаясь.
– Здравствуйте, товарищ начальник.
– Вон начальник.
Веселов слегка указал стволом автомата в сторону Боброва.
– Аааа, – понимающе подтвердила бабушка.
– Здравствуйте! – поздоровалась и Женя.
За спиной соседки появился участковый.
– Здесь ничего. Сами послушайте.
– Вы видели что-нибудь подозрительное, необычное за последние сутки, не слышали никаких странных звуков? – обратился Бобров к старушке.
– Нет, ну я ж говорю: все, как обычно, – ответила бабушка. – Я, правда, днем на огороде была, с утра уехала, поэтому ничего и не видела. Сейчас редиска созрела, в этом году вот такая выросла, еще клубнику надо на днях собирать, я поэтому…
– Откуда ж вы знаете, что все, как обычно, если вас тут не было? – перебил Бобров.
– Нет, ну я не знаю. Просто я говорю, что ничего такого я не видела и не слышала. Вот утром, например, все было, как обычно.
– Во сколько вы уехали на дачу свою?
– Нет, ну я рано уезжаю, часов в семь утра. Только у меня не дача, а огород. Дача у нас в другом месте была, у Городского леса1. У меня как муж умер, я туда особо и не хожу. Ее продавать надо, а я не могу – я там столько…
– Я понял. Достаточно.
– Ну вот, – резюмировала старушка, ничуть не обидевшись на резкость тона.
– В семь утра он, естественно, еще дома был, – сказала Женя.
– А вы откуда знаете? – спросил Бобров.
– Как откуда? Это же мой сын.
– А, вы про сына. Ну да, это понятно.
– А что, что-то случилось, да? – спросила бабушка. – Вы мне обязательно расскажите, а то как же…
– Действительно, как же. Будем надеяться, что нет, – ответил следователь. – Когда вы видели вашего соседа в последний раз?
– Нет, ну вчера вечером…
Следователь вопросительно посмотрел на участкового. Тот отрицательно покачал головой и скорчил гримасу, которая должна была объяснить, что здесь все глухо.
– …У него внизу сначала журналисты интервью брали, потом он их прогнал, а потом домой пришел с двумя пакетами еды, наверное, что еще в нашем-то угловом покупать. А такие пакеты там дают, я знаю, я сама там беру. Я там колбасу не беру только, дорого получается, а у меня пенсия…
– Стоп! – прервал ее Бобров. – Какие еще журналисты, какая колбаса?
– Нет, ну какая колбаса. Журналисты вчера тут пришли, я ж наш телевизор смотрю, я-ведущего-то узнала. Этот паренек-то, он жил не помню уже где, в пятую школу ходил все. У меня там у сестры двоюродной зять работал одно время. Тоже, Лешка, такой мужик был, прости Господи. Пить как начал, так и все. А на него девки наглядеться не могли, толпами за ним…
– Так, послушайте меня, – остановил Бобров бессвязный поток редкой ценности воспоминаний. – Вы мне про журналистов расскажите для начала, а потом с Лешкой разберемся.
Бабушка улыбнулась.
– Нет, ну что с ним разбираться-то. Ну вы даете. Он уже три года, как в Твери. Им квартиру тогда давали, его отцу, он отказался сначала…
– Я знаю все это, – сказал следователь.
– Да? – удивилась соседка и недоверчиво посмотрела на милиционера.
– Конечно! Он мне сам все рассказывал. Вы мне про журналистов расскажите.
– А когда вы с ним разговаривали? Как у него дела-то хоть?
– Отлично! Привет всем передавал. Про журналистов-то расскажите?
– Вот спасибо! Нет, ну что журналисты. Они внизу стояли, Макара ждали. А потом он пришел, они его что-то спросили и разошлись, а он домой пошел с двумя пакетами. Вот. А про колбасу тоже рассказывать?
– Ему все расскажите, – следователь кивнул на участкового и посмотрел на его выпирающий живот. – Про колбасу поподробней желательно, он в ней отлично разбирается. Все, идите домой. А ты, как протокол закончишь, давай журналистов обзванивай.
– Есть, товарищ майор.
– Нет, ну вы мне только обязательно все-все рассказывайте по делу-то этому. А то я ж как же, он же ведь, Макар-то… Мы с его родителями еще…
– Конечно! Вам – обязательно. Вон – участковому телефон не забудьте дать, он вам будет звонить каждый день и в курсе держать.
– Хорошо, – обрадовалась бабушка.
Следователь выпроводил соседку из квартиры. За ней следом ушел участковый. Было слышно, как старушка продолжает давать важные показания.
– Нет, ну колбаса-то тут причем? Я ж говорю, на огороде у меня бочка старая, там ее ржавчина разъела снизу…
Следователь подошел к холодильнику и открыл его. Из еды там была только пачка сливочного масла. Он посмотрел в кухонный шкафчик и нашел там пачку чая. «Не знаю, что он там нес в этих двух пакетах, но, по-моему, он готовился. Либо все с собой забрал, либо там вообще не еда была».
