– Ага, хоть бы раз он мне об этом сказал, а то в таких случаях он обычно говорит: «Жук, сегодня царь дозволяет тебе приготовление десерта, цени мою доброту», – передразнила я Рената Анатольевича.

– Ты же сама знаешь, пусть он и строгий мужик, но справедливый, один минус – это то, что Валентина его держит в ежовых рукавицах, и лишняя похвала кому-то, кроме ее персоны, выходит ему боком.

И уже шёпотом, боясь быть услышанным, Саня добавил:

– Я как-то был свидетелем того, как шеф ей сказал о своем решении, о том, что ты будешь сегодня готовить для важного гостя, так там столько визга было, как будто поросёнка резали.

Да-да, я и сама как-то была случайным свидетелем подобной сцены. Тогда Ренат Анатольевич тоже хотел, чтобы я готовила, а не только подготавливала нужные ингредиенты и заготовки для десертов. Я даже от воспоминаний визга Валентины поморщилась, настолько это было ужасно. Ушки мои ушки. Смеясь, мы с Сашей прошли к раздевалке, где, похлопав своего друга по плечу, который был так же, как и я, небольшого роста, но при этом спортивного телосложения, попросила:

– Ладно, Сашуль, иди, скажи шефу, что я медленная сегодня, потому что пока отклеивала от бананов наклейки, превратилась в один из бананов, так что сейчас хлебну живой водицы, превращусь в «Чип и Дейла, которые спешат на помощь» и отправлюсь к нему.

Произнеся все эти слова, я попутно сняла шапку, а когда волосы показались белому свету, мою речь прервал восторженный голос друга.

– Рита, неужели ты все-таки решилась на это?! Ты покрасила волосы?! А что на это сказали твои родители? – вопросил мой верный друг, он знал, как родители относятся к каким-либо переменам в моей внешности.

– А они пока не в курсе, – улыбнулась я, видя удивление на его лице.

– Но как же тогда пари?! Ведь Матвей сказал, что ты выиграешь лишь в одном случае, если покажешься родителям, только тогда он выполнить свою часть уговора.

– Ну так они и увидят. И для того, чтобы у Моти не было вопросов, он должен при этом присутствовать, ну или, как вариант, я должна буду предоставить, к примеру, в качестве доказательства, фотографию со мной, родителями и моими голубыми волосами. А вообще, хватит меня отвлекать, Саня, все остальное потом. Дай переодеться, а то шеф разорвет меня в клочья!

– Хорошо, – донеслось мне вслед закрывающейся двери раздевалки.

Переодевшись в форму и заплетя волосы в косу, которые после я спрятала под головной убор, чтобы их не было видно, ведь они могли бы попасть в еду, готовящуюся на кухне, а это ой как не хорошо, посмотрев на себя в зеркало напоследок, я вышла из раздевалки.

Утро на работе – это всегда что-то новое: розыгрыши, подколы, порой жестокие шутки. Иногда такое ощущение, что не в ресторане работаем, а в детском саду.

Но всё это не со зла, все эти розыгрыши. Вообще, работая на кухне, понимаешь, что уважение к сотруднику не имеет ничего общего с тем, как с ним общаются. Жестокий юмор – это то, что позволяет быстро снять стресс и не сойти с ума в режиме постоянной нехватки времени.

Еще у нас есть закон, что если появляется привередливый гость, которому никак не можем угодить, то для того, чтобы не посрамить наш лучший в городе французский ресторан, мы просто обязаны удовлетворить его желания, например, как сегодня…

Зайдя на кухню, я закрыла глаза. Как это восхитительно: запахи пряностей, свежей выпечки, божественный запах печеного мяса, и, конечно, запах горячего свежезаваренного кофе. Втянув еще раз аромат бодрящего напитка, я взяла чашку, принесенную заботливым другом Сашей, и когда уже намеревалась сделать глоток кофе, вздрогнула от крика.

– Жук! Не прошло и года, как ты решила почтить нас своим присутствием! – произнес крупный, можно сказать тучный мужчина с закрученными усами, на голове которого был классический цилиндр с высокой тульей, который скрывала то, что лысина вступила в борьбу с волосами и вовсю одерживает безоговорочную победу над ними.

– Шеф, я же была в отпуске, а не…

Остановив мою речь рукой, на которой, казалось, вместо пальцев были сосиски, Ренат Анатольевич хмуро произнес:

– Черепахи и то расторопнее. Ты пока прохлаждалась целый месяц в отпуске, у нас… – подняв одну из сосисок, именуемую как палец, вверх, продолжил: – У нас появился новый гость, и ему, как оказалось, очень трудно угодить в плане десерта. Все требует что-то несусветное от нас, того, что мы в нашем ресторане никогда не готовили. Притом он утверждает обратное, что именно здесь он отведал какое-то знатное лакомство, которое ему пришлось ох как любо. Так что, Царевна, снизойди до нас до смертных и угоди данному индивидууму.

– А как же Валентина?! Неужто великая кондитерша не может справиться с поставленной задачей?! – решила я уколоть данную особу, ибо нечего ко мне вечно придираться. – И вообще, что там за гость такой, сластена-гурман, – усмехнувшись, произнесла скептическим тоном.

Ренат Анатольевич одарил меня строгим тяжелым взглядом, ну очень он не любил, когда кто-то задевал его горячо любимую Валентину, все-таки жена, а больше всего он не любил, когда она начинала его пилить. Поэтому я приготовилась к тому, что меня сейчас буду за хамство отчитывать. Но вздохнув, он сказал совсем другое:

– В том-то и проблема, что она не может угодить гостю, так как он все ее десерты после дегустации отправлял обратно на кухню со словами «спасибо, но не то».

– Фи, какой ханжа, – нахмурившись, констатировала я факт, так как часто встречала подобных гостей, которым ну невозможно было угодить потому, как они просто относятся с пренебрежением к людям, которые ниже их по рангу, и неважно, какое блюдо ему подали, даже если это будет шедевр кулинарного искусства.

– Ох, Рита спасибо хоть на том, что он их оплачивает, ты и сама знаешь, какие порой гости у нас бывают. Ну да ладно, самое главное, я не хочу посрамить наш горячо любимый ресторан, – обведя вокруг нас руками, произнес шеф. – Не для того мы здесь потом и кровью заработали мишленовские звезды, и вообще, вдруг он ресторанный критик…

– Ага, который решил довести нас до белого каления, – засмеялась я в голос.

Шеф погрозил мне пальцем и добавил:

– Неважно, главное угодить гостю, который получил статус ВАЖНЫЙ, поэтому, Рита, я на тебя очень надеюсь, ты у нас порой очень креативна в решениях, и еще ни разу я не видел гостя, которого бы твой десерт не привел в восторг. Так что на тебе флаг в руку, – протягивая мне полотенце, он произнес с надеждой, – иди, спасай наше положение.

Взяв из рук шефа полотенце, я подняла на него взгляд и удивленно сказала:

– А как же насчет того чтобы, например, спросить у гостя, или хотя бы уточнить его предпочтения, как я приготовлю ему то, не знаю что, если гость такой привередливый, где вероятность того, что он не отправит и мой десерт обратно на кухню!

Ну а что, ведь действительно, все может быть.

– Согласен с тобой, Рита, но хочу сразу предупредить тебя, когда пойдешь к нему. Понимаешь, когда я лично с ним разговаривал, понял, что гость не из местных и не так прост, уж очень представительная внешность, интеллект в глазах. Дорогая одежда, ухоженность, подтянутая фигура, осанка, определенный темп речи, внутреннее достоинство, чего стоило кинуть взгляд на его перстни, камни явно эксклюзивные. Даже когда гость сидя смотрит на тебя, во взгляде читается такая власть, что хочется припасть на колени и молить о прощении за то, что мы не можем выполнить его такую простую просьбу. Так что будь готова ко всему.

– Шеф! – подмигнула я ему. – Где наша не пропадала, и вообще русские не сдаются. Но лучше я все-таки схожу и спрошу, может, неожиданно добьюсь какого-нибудь результата, а его взгляд, – отмахнулась я, – Пусть хоть молнии из глаз пускает этот «непростой человек», в общем, буду как кремень.

Ренат Анатольевич прищурил один и без того узкий глаз из-за толстых щек. И, погрозив в очередной раз мне пальцем, засмеялся:

– Ой, Жу-у-ук, кремень ты наш, метр в кепке, вот кто ты. Ладно, хуже от этого все равно не будет, – произнес шеф, подкручивая пальцами себе уголок усов, и уже отойдя от меня, посоветовал, – Но ты подумай пока что над примерами в десертах.