Ох уж эти Криккитцы, вечно все портят. Теперь, похоже, им с Доктором придется все-таки вернуться на Галлифрей – и не отвертишься ведь. И если ей выпадет шанс такую напасть, как этот вынужденный визит, пережить (в чем она сомневалась), Повелители Времени Галлифрея все равно могли вдруг припомнить, что некая Романадворатрелундар однажды исчезла. Тогда у них возникло бы много вопросов. Много весьма неприятных и дотошных вопросов.
ТАРДИС угрюмо хлопнулась о поверхность Галлифрея. Дверь открылась, и Доктор шагнул наружу, похлопав успокаивающе по голубой стенке.
– Да, старушка, никому из нас не хочется сейчас быть здесь, – произнес он, – но ты уж прости…
Следом за ним, сгорбившись и надвинув шляпку на глаза, выбралась Романа. Один только К-9, похоже, был рад визиту – пес-робот, пулей вылетев наружу, помчался куда глаза глядят на всех парах.
– Ну-ну, приятель, скоро поймешь, кто твои настоящие друзья, – сухо бросил Доктор псу вослед.
Они находились в самом сердце Империи Повелителей Времени. Галлифрейский Капитолий, являющий из себя не то шедевр амбициозной архитектуры, не то по-дурацки огромный снежный шар, возвышался впереди. Башенки и шпили пронзали циклопический стеклянный купол. Постройка так и лучилась самодовольством.
А ведь когда-то – так давно, что ныне это уже казалось сном, – Романа расхаживала по ее коридорам и окидывала взглядом огромные информационные колоннады, спиралью уходившие к самому ядру планеты. Если у Времени и был дом, то – где-то здесь, и быть частью такого дома служило, как думала она тогда, великой привилегией. Капитолий казался неприступным и непреложным – как сам центр Вселенной.
Теперь же, попутешествовав по настоящей Вселенной, Романа, вернувшись сюда, чувствовала себя неуютно – как тунец, приплывший на фабрику консервов.
– Дом, милый дом? – спросил Доктор с горькой улыбкой.
Романа скорчила рожицу.
– Может, стоило просто позвонить им?
Доктор потер подбородок.
– Хорошая мысль! Но мы все равно уже здесь.
Они зашли под сень стеклянного купола и зашагали по одному из вьющихся куда-то вдаль коридоров. Доктор вдруг резко остановился:
– Господи, ну и ужас.
Романа проследила его взгляд – и тоже вздрогнула. Впереди маячила здоровенная, абсолютная уникальная в своем уродстве софа.
– Доктор, – прошептала она, – кажется, я знаю, почему на Галлифрее все такое вот несменяемое. У нашего народа – удивительно дурной вкус.
Они уселись на софу. Несмотря на все их ухищрения, удобной та быть отказывалась.
– А стоит-то, наверное, целое состояние, – проворчал Доктор. – Спросить бы со всех этих индюков… – Тут он умолк, ошеломленный.
Романа не заметила перемены.
– Где-то здесь, в одном из этих зданий, у моего научного руководителя, зуб даю, уши горят. Сейчас спросил бы: «К какой эре принадлежит сей замечательный образец нашей культуры, юная Романадворатрелундар?». И я бы ответила: «К эре напыщенности».
– Пожалей мои чувства! – пробормотал Доктор, все еще слегка не в себе. – Я сейчас вспомнил, что являюсь здешним главой.
Романа, как и любой Повелитель Времени, довольно легко забывала о том, что титул Доктора – Президент Верховного Совета Галлифрея, Регулировщик Ока Гармонии, Обладатель Мудрости Рассилона и Хранитель Матрицы, И Так Далее, и Так Далее. Хотя бы потому, что достался он ему не совсем по заслугам, по стечению случайных обстоятельств. В свой предыдущий визит на Галлифрей Доктор (сам того, впрочем, не желая) случайно убил единственного кандидата на президентских выборах – осуществив часть плана Мастера по захвату интерфейса управления Оком Гармонии, скрытым под полом Паноптикума[10].
Доктор решил-таки попробовать недолго побыть Президентом. Какой-то юморист тогда заметил, что когда Доктор обратил внимание на Землю, инопланетные вторжения там стали случаться каждую неделю – так что Галлифрею при его правлении не стоит ждать лучшей участи. Слова оказались пророческими: два вторжения за две недели. Само собой, Доктору указали на дверь, и он, объявив, что это был худший отдых на его памяти, гордо удалился. Как ни странно, с тех пор на Галлифрей никто ни разу не вторгался.
– Я совсем забыла, что ты – Президент, – улыбнулась Романа.
– Я тоже, – задумчиво протянул Доктор. – Честно говоря, когда об этом не помнишь, крепче спится. – Он смахнул невидимые пылинки с плеча и покровительственно тыкнул Роману в кончик носа. – Строго говоря, Романа, раз уж мы здесь, тебе, наверное, следует обращаться ко мне как к Лорду-Президенту Доктору. Если, конечно, это звучит не сильно абсурдно.
– Уж прости, это чересчур абсурдно даже для меня.
– Понимаю. – Доктор вырвался из объятий софы и неуклюже скользнул на пол. – А знаешь, держу пари, старые козлы забыли, что я тут главный. – Он потер руки. – Вообще-то, этот визит может принести нам уйму веселья. Особенно если меня арестуют. А они это наверняка сделают. – Он бросил пытливый взгляд сначала налево, потом – направо. – С минуты на минуту.
Есть такие типы, что умеют предсказывать дождь. А еще есть Доктор – угадывает, когда появится посланная за ним вооруженная охрана.
Итак, они с Романой стояли у софы и ждали ареста. Теперь, после слов Доктора, им был хорошо слышен отдаленный сигнал тревоги, носящийся по ветру, и топот солдатских ботинок. Доктор лениво сощурился на часы:
– Опаздывают. Тот парень, что у них за главного, нерасторопен.
– У них же ты – за главного.
– Ну да, я знаю. – Доктор присвистнул. – Мне на ум только что пришел шикарный вариант, как можно обыграть эту фразочку – «ведите меня к своему лидеру».
– Ты, извини, о чем?
– Это такое выражение с Земли. Всякий раз, когда приземляется летающая тарелка, главный инопланетянин, по их разумению, должен сказать: «Ведите меня к своему лидеру – да побыстрее!». И они должны потащить его к ближайшему солдафону. А по-хорошему должны тащить в налоговую – ну не умора ли?
– Летающие тарелки – такая пошлость, – хмыкнула Романа.
– Да, тут с тобой не поспоришь. Так на чем мы остановились?..
Из-за угла коридора показался отряд галлифрейской полиции. На Доктора и Роману нацелилась уйма оружия. Доктор театрально вскинул руки и встал перед софой – на тот случай, чтобы пуля, прошедшая навылет, наверняка испортила ее.
– Я ваш лидер! – заявил он. – Ведите меня ко мне! – И расхохотался.
Романа неодобрительно покачала головой.
Доктору всегда нравилось, когда его хватала галлифрейская канцелярская охрана. Они напоминали ему ярко завернутые рождественские конфеты – из-за алых форменных плащей, украшенных тонкими белыми полосками. Порой форма дополнялась забавными шляпами с перьями, заставлявшими его беспокоиться о том, что где-то на Галлифрее есть ферма, полная злых, лысых павлинов.
Я слишком долго отсутствовала, подумала Романа. Она всегда восхищалась теми помпезностью и великолепием, что были присущи ее родной планете – миру, где всякая дверь была порталом, а простая лопата называлась «грунтовым рыхлителем Рассилона». И теперь, когда их вели через бесконечные вьющиеся коридоры, она еле-еле сдерживалась от смеха. Однажды она нашла в неприметном уголке ТАРДИС детскую книжку. Книжка была про заброшенную библиотеку, которой стали управлять книжные черви. У всех этих червячков были забавные имена, а еще они носили очки. С ними вечно приключалось что-нибудь этакое, но благодаря сплоченности, готовности помочь друг другу и знаниям, что были почерпнуты из объедаемых ими библиотечных книг, червячки выпутывались из всех передряг. Какая же милая абсурдятина, подумала тогда Романа – и тут же прочитала книгу от корки до корки. Идея микрокосма, пожирающего то самое знание, за которое он печется, очаровала ее, и она рассказала о книжке Доктору. Тот лишь посмеялся в ответ.
– А как же их очки? – спросил он тогда. – При помощи чего они держатся у них на головах?
Когда они углубились в Капитолий, интерьеры кругом приобрели более мрачный вид. От темно-коричневых цвет коридорных стен перешел к зловеще-изумрудному.
