Сегодня не обошлось без короткой стычки с магонами – магом и суетливым мечником. Вообще-то серокожие магоны, наделенные силой орка, верткостью эльфа и настырностью гнома, могли быть очень опасными, и друзьям не раз приходилось бесславно драпать к порталу, если магонам хватало ума сбиваться в группы или нападать внезапно. По счастью, такое случалось редко, обычно магоны начинали бежать и орать, как только видели чужаков, и пока добегали, самостоятельно ухекивались до состояния полной небоеготовности.

Тахар рассеянно плел какое-то заклинание, между его пальцами медленно сгущался рваный серый клок. Алера перевела взгляд с паука на мага, прыснула и села. Тахар вздрогнул и обернулся.

– Между прочим, сегодня утром встретил в лавке сына бывшего егеря – как там его зовут?.. Не помню. Надутый такой, расстроенный. Говорит, не смог прыгнуть в Мир вчера.

– В который? – вяло спросил Элай.

Просто так спросил, ему было наплевать на егерей, их сыновей и всяких неудачников, которые не в силах пройти через портал.

– А вот в этот самый. А потом в тот, что у реки. И еще в пару. Ему проход закрылся.

Алера пожала плечами, выдернула травинку с пушистой метелкой, повертела в руках.

– Чушь. Он же младше нас года на три, с чего бы ему хода вдруг не стало?

– Вот и мне интересно, Аль. А ему интересно еще больше. Ворчал на свою подружку: мол, все зудела и зудела, что мало времени ей уделяет, а потом, небось, порчу навела.

– Ну конечно, – усмехнулся Элай. – Нельзя порчей портал запечатать.

– Нельзя, – согласился маг. – Только в Миры он больше не ходок.

– Может, она ему амулет подменила, – без особой уверенности предположила Алера.

Друзья посмотрели на нее, одинаково выразительно подняв брови. Подменить амулет, который хозяин всегда носит на шее, да чтобы тот не увидел разницы? Так же легко, как поменять местами руки с ногами.

Тахар растянулся на траве, прищурился на яркое синее небо, просвечивающее сквозь кроны деревьев, потом покосился на Алеру. Та, задумавшись о чем-то, разглядывала Элая. Маг частенько ловил подобные взгляды, обращенные на эльфа, и все не мог решить, кроется за ними что-то особенное или нет. Наверное, кроется, раз больше ни на кого она так не глядит!

– Зачем вообще людям нужны Миры, на самом-то деле? – заговорил Тахар. – Почему мы ходим сюда? Поваляться на лужайке и поесть мяса можно в лесочке возле Лирмы, но мы не ходим в лесочек валяться, мы ходим сюда, и когда что-то стрясется – мы убегаем сюда, отгораживаемся порталами от того, что снаружи. И когда не случается ничего, мы все равно сюда премся. И еще изучаем нехоженые Миры, кладем на это кучу времени. Кровь проливаем, зубы теряем, Элай вот уха чуть не лишился, а если бы у него был хвост… Почему мы это делаем? Другие люди – почему? Что здесь есть Мирах такого, чего нет в Идорисе?

– Магоны, – проворчал Элай. Задушевные беседы его раздражали, а как раз одну такую Тахар и собирался начать. – Ящеры. И волки в Ортае только серые, а тутошние – черные. И еще – ваши Кристаллы и Карты.

– Почему ты так любишь притворяться бревном? – неожиданно резко спросила Алера. – Так любишь, что охота тебя в бок пырнуть: вдруг бревно и есть!

Элай обернулся к Тахару:

– Ты тоже это слышал?

Маг кивнул:

– Я готов подержать тебя, пока она проверит.

– Надорвешься держать, – ухмыльнулся эльф и ткнул Алеру в живот. – А ты, если будешь дальше такой наглой, устанешь нас навсегда, и тогда мы тебя троллям в рабство продадим.

– Надорвешься продавать, – огрызнулась Алера, возвращая тычок. – Я буду отбиваться и громко орать плохое, настолько плохое, что тролли прикроются ушами и позорно сбегут.

– Не надо было Ориму учить ее махать мечами, – покачал головой Элай. – Уж-жасная злыдня получилась.

Тахар закинул голову, поглядел на Ал еру:

– А ты что скажешь? Зачем нам нужны Миры?

Она долго молчала, потом вздохнула и снова растянулась на траве.

– Тут нет никаких дел, нет проблем, никто не потревожит, не помешает. Здесь спокойно, все-все просто, тихо и ясно.

– Да-а, – немедленно влез Элай. – Вот как приходишь в новый Мир, так на тебя простота и ясность тут же бросаются наперегонки! Как начнут тебя умиротворять со всех сторон: кто зубами, кто мечами, кто стрелами. А из кустов маги так успокаивающе заклинаниями: х-щ-щ, х-щ-щ… Благодать!

Друзья рассмеялись.

– Но это же приключения! Прямо за порогом дома! Вот что бы мы делали без них? Если был бы только поселок, одни и те же лица, дела и заботы. Каждый день. И ничего больше.

– И за каждым углом по бабке-ворчухе, – подхватил Тахар. – За каждым шагом кто-нибудь непременно следит, до всего кому-то есть дело…

– Когда ставни открыл, что в лавке купил, долго ли огород полол!

– Сколько эля осилил выпить! Вот разве какому-нибудь магону или ящеру есть дело до эля? Им одно важно: можешь ты шевелиться или уже все!

– И мне негде будет брать новые Карты. Аль не найдет Кристаллы. И все мы не заработаем ни медяка.

Некоторое время друзья молчали.

– Не, – поморщился Элай и принялся осторожно складывать палочки с нанизанным мясом на большой гладкий лист неведомого в Ортае растения. – Это ты загнул. Просто ты бы больше делал своих жутких варев, я бы ездил в город продавать луки, Аль… ну, она бы растила пяток детей и Кристаллы, что скопились в каморке, и тоже бы варила жуткие варева, только не в котелке.

– Ты бы недолго проездил в город, – тут же отозвалась Алера, – тебе ты кто-нибудь непременно оторвал ноги за длинный твой язык, а с оторванными ногами до города не добраться.

– Знать бы вот, почему проход закрывается. А то вдруг нам тоже прямо завтра – раз. И все.

– Ну, судя по сыну егеря, – не из-за возраста, – поразмыслив, заявил Элай. – Но с другой-то стороны – в Миры ходят только молодые.

– Может, оно происходит само как-то? – подала голос Алера. – Когда человек сам перестанет в них нуждаться?

Эльф покачал головой:

– Tax правильно говорил: тем же магам или наемникам было бы совсем не лишним тут ошиваться. Потребность у них есть, ну пусть не у всех, хотя бы у некоторых – а хода нет.

– Я же не про жажду наживы, – раздосадовано возразила Алера.

– У магов это больше жажда знаний, – тут же ответил Элай. – Но взрослые все-таки не ходят.

– Ну мы-то здесь!

– Значит, мы головами еще не выросли.

– Вот и дивно, – проворчала Алера. – Тогда нам путь открыт до самых седин. А потом мы умрем счастливыми.

Тахар снял котелок с огня, в последний раз помешал кашу и начал было снова говорить о постижении тайн Миров, о развитии Идориса, об открытиях и достижениях, но проголодавшиеся друзья куда больше интереса проявляли к мясу и каше, чем к открытиям и развитиям.

После тепла и сытного ужина шевелиться не хотелось совсем, и друзья в который раз пожалели, что через порталы нельзя проводить лошадей. Тахар заикнулся было про то, чтобы остаться в Мире на ночь, но друзья воспротивились. Элай был настроен прямо с утра отправиться на стрельбище, где не был уже много дней, а для этого требовалось хорошенько выспаться. Алера так же твердо была намерена именно сегодня продать кузнецу снятые с магона клинки. Так что Тахару пришлось покориться и позволить проводить свое угрюмо ворчащее тело к порталу.

В Лирме царило оживление: сегодня днем поселковый голова Хобур нанес визит в дом Веррена, о чем тут же стало известно всем.

После давешнего сборища у рудника, как оказалось, Орим все-таки поговорил с Хобуром о памятной стычке в Мире, и гном стал разбираться всерьез, много дней потратил, чтобы узнать, что еще успели натворить эти трое парней, сколь велик размах содеянных злодеяний и, значит, что именно ему следует сделать с виновными.

Поселковый гончар, встретив у колодца Тахара, Элая и Алеру, в лицах изобразил все, что случилось сегодня, когда Хобур пришел к Веррену, и от себя лично добавил большую признательность: сын гончара оказался одним из первых в длинном списке подлетков, которых Веррен с приятелями успели отловить у порталов и ограбить. Жаловаться старшим никто из них не стал: не принято. Полез в Мир – дерись. Пришел побитым – терпи. Лезешь снова – будь готов. Или не лезь.