Плечи Рори начинают трястись, глаза закрываются, и он запрокидывает голову назад и тихо смеется.

— Не хочу расстраивать, но я не думаю о тебе. — Не-а, нисколечко не думаю о том, что могло бы случиться, протяни я руку. Что будет делать мой язык, пока моя рука скользит вниз...

— Значит, прямо сейчас ты не смотришь на мое хозяйство. — Так нечестно, вселенная. Будь паинькой!

— Перестань! — сдавленно произношу я и закрываю глаза руками. Не знаю, ради его или моего собственного блага. Внезапно Рори оказывается передо мной, отнимая мои руки от лица и прижимая их ладонями к своей груди. Взгляд его серебристо-серых глаз бросает мне вызов, когда он опускает наши руки вниз, скользя по его твердому прессу. Устремляясь ниже, прежде чем остановиться вплотную на его промежности.

— Тридцать минут, — хрипло бормочет он, прижимаясь ко мне.

Этого времени будет недостаточно.

— Что? — Я наклоняю голову и начинаю моргать, клянусь, что не специально.

— Тридцать минут. На булочки. Затем мы находим кровать, и весь оставшийся день я трахаю тебя до беспамятства.

Я открываю рот, чтобы ответить — возможно, чтобы сказать "да, пожалуйста" — когда резкий голос пронзает крошечное пространство.

— Святые угодники, что здесь происходит?

Находясь в шоке, первое, что испытываю, это чувство вины, и пытаюсь отдернуть руки. Пытаюсь в данном случае ключевое слово, так как Рори крепко их сжимает.

— Чем могу помочь, дорогуша? — вопросительно изогнув бровь, Рори поворачивает голову в сторону Мелоди и небрежно продолжает. —. Вот только мы немного заняты.

— Немного за-заняты! У вас совесть есть?

— Ну, я бы сказал, смотря что вы под этим подразумеваете. Видите ли, не я тут визжу как хабалка.

— Финола. — Мое имя звучит как предостережение. Я чувствую, как съеживаюсь, хотя стоит упомянуть, что обычно меня коробит от одного только звука моего имени. — Финола, лапочка, — повторяет она, на этот раз мое имя звучит скорее, как мольба. — Ты ведь не хочешь, чтобы люди неправильно поняли. Ты не в том эмоциональном состоянии, чтобы кувыркаться с такими, как он.

— Что? — У меня голова идет кругом, потому что если кто--то здесь и не в том состоянии, то это я.

— Я тебя вычислила, — скрестив руки на груди, Мелоди бросает ледяной взгляд на Рори. — Я тебя узнала. Твоя мать была разлучницей, соблазнявшей того беднягу бросить свою больную жену. Но ты не навредишь моей подруге!

— Болячка, то есть Мелоди…

— Это правда! — вскрикивает она. — Так сказала моя бабушка. Она работала сиделкой у этой бедной женщины, пока та не умерла!

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — отвечает Рори, поднимая наши сплетенные руки к своей груди. — Поэтому отвали.

— И позволить тебе воспользоваться бедной, беззащитной вдовой? Ни за что.

Он смотрит на меня сверху вниз, его взгляд пристальный и растерянный, требующий объяснений. Объяснений, которые я не могу дать, потому что буквально не могу говорить. Шок, смущение и страх сковывают мой язык.

— Успокойся, Мел, — говорит Наташа, протискиваясь в комнату. — Может, сейчас она и бедна, но не беззащитна.— Она ободряюще мне улыбается. — Кстати, чайник закипел.

— Нет, но она скорбит! — визжит Мелоди.

— Не разведена? — сомневаюсь, что кто-нибудь кроме меня слышит его вопрос.

Я все еще не в состоянии что-либо сказать, когда Нэт произносит своим лучшим голосом в стиле Крестного отца,

— Маркус Петтифер пошел на корм рыбам, улавливаешь?

— Это твоя фамилия по мужу? — влезает Мелоди. — Почему она мне кажется мне знакомой?

— Заткнись, — бурчит Нэт, когда Мелоди подносит руку ко рту.

— О боже, — выпаливает Мел сквозь растопыренные пальцы, и инстинктивно я понимаю, что она собирается сказать дальше. — Петтифер, мелкий воришка Шейха! Так ведь они прозвали твоего мужа? — Они. Она имеет в виду прессу. — Он украл миллионы... Твои шкафы были набиты дизайнерской обувью и сумочками! И ты разъезжала в роллс-ройсе, в то время как вашей прислуге не платили полгода!

— Я не знала об этом, — возражаю я. — Они мне ничего не говорили. До тех пор, пока он не умер. Я его не убивала! — Я фактически взвизгиваю, когда понимаю, что сказала. Серебристый взгляд Рори превращается в сталь, заставляя меня поморщиться. — Я ... я этого не делала, несмотря на то, что писали в газетах. Я же говорила, что ты не захочешь знать, — чуть не плачу я.

— Ох, черт. — Тело Нэт, кажется, обмякло. — Ты ему не рассказала?

— А вообще собиралась? — тихо спрашивает Рори, все ещё держа мои руки в своих.

— Я не знала, как сказать. Предполагалась, что произошедшее между нами не будет ничего значить. — Он выглядит так, будто испытывает физическую боль, и у меня сжимается сердце. — Но теперь значит. О, Рори, правда. Рори, пожалуйста. Ты делаешь больно моим рукам.

Его пальцы расслабляются. Но я не хочу, чтобы он отпускал мои руки. Или отходил от меня.

— Посмотри, что ты наделала, — сердится Нэт, обращаясь к Мелоди. — Если бы не совала свой нос, куда не просят, этого бы не случилось.

— Я? Это из-за ее романов с богатенькими шейхами ее муж покончил с собой.

— Откуда, мать твою, ты взяла эту хрень?

— Из газеты, — обиженно отвечает она.

— Из надежного источника новостей, чья вчерашняя первая страница гласила: "Умпа лумпа позволил мне отсосать его Вилли Вонку"? Да ты ни хрена не знаешь, тупая корова. Ты — посмешище, как и твой долбаный брак.

— Я не позволю тебе так со мной разговаривать! — Мелоди выпячивает грудь, как возмущенная курица.

— А почему бы и нет? Все так говорят. Думаешь, еще не все в деревне знают, что "мой Ллойд" так много работает только потому, что терпеть не может свою жену?

— А я буду благодарна, если ты не будешь вмешивать сюда моего мужа.

— Конечно, почему бы и нет, — взмахнув руками, отвечает Нэт, ее голос становится громче. — И все же мне интересно, знает ли он, что в его жене побывало больше пальцев, чем в десятилетнем шаре для боулинга.

Апоплексия—хорошее слово. Оно также идеально описывает состояние, в котором прямо сейчас находится Мелоди. Она выглядит так, словно задыхается и в то же время готова лопнуть — вены выступают у нее на лбу — прямо перед тем, как она набрасывается на Нэт. Что, на мой взгляд, является ошибкой, потому что Нэт по крайней мере на восемь дюймов выше ее.

—Я тебе покажу! — кричит она. Как берсеркер. Настоящий неустрашимый воин.

— Ну попробуй, — смеясь, отвечает Нэт и разводит руки в стороны. — Ну давай — да я тебя на куски порежу! — За долю секунды, пока она запрокидывает голову, взгляд Мелоди перемещается на нож рядом с булочками Джун.

— Нет! — кричу я, пока Мелоди протягивает руку. Внезапно чашки, чайные пакетики, флаконы с оттеночными составами и тюбики с краской для волос рассыпаются по сторонам, когда Рори тянется к обезумевшей женщине, отрывая ее от пола.

— Ну все, хватит! — орет он, приподнимая ее чуть выше и подальше от ножа.

— Я ей покажу! — снова взвизгивает она, вырываясь из рук Рори. — Она больше не будет так обо мне говорить!

— Почему нет? Это же правда, — подначивает Нэт.

— Ты.— Рори тычет пальцем в Нэт. — Делаешь только хуже. А ты, — говорит он, бросая на меня взгляд. — Я не могу ... не здесь. Я разберусь с этим, — заявляет он, слегка встряхивая безумную Мелоди. — Ты придешь и найдешь меня. Ты знаешь, где. И, Фин? Будь готова на какое-то время задержаться, потому что, мне кажется, тебе есть, о чем рассказать.

И с этими словами он ловко выносит свой лишившийся рассудка груз через открытые двери.

— Эй, Мелоди. Звонили с сайта TripAdvisor! — выкрикивает на прощанье Нэт. — Просили передать, что твоя вагина заняла первое место, как самый посещаемый уголок в Шотландии!

— Я тебе пи**лей навешаю! — кричит она в ответ, ее голос разносится по коридору.

— А я всем расскажу, что у тебя рыжий лобок!