«Испытываешь желание к себе подобным?» отвечает он, но я это не испытываю. «Перестал называть своего любимого брата гомиком?»

Я начинаю хохотать.

«Любимый и единственный. Чуть бутылку с пивом не проглотил, придурок».

«Делаешь глубокий минет пивным бутылкам? Попахивает отчаянием».

«Смешно. Но перебор, юморист. Возвращаюсь домой, потому что слишком тяжело нанять киллера из Внешних Гебридских островов» (северо-западная часть архипелага Гебридских островов, округ Шотландии. Прим.пер.).

«Бет, как я понимаю?»

«Долбанная Бет», отвечаю я, хотя не собираюсь рассказывать ему о плане сорок семь, чтобы это не значило. По крайней мере пока сам не узнаю.

«Я думал, ты собирался оставить ее мне».

«Не получится. Мне нужно самому с этим разобраться».

«Если ты уверен, но перелет будет из Эдинбурга. Мне нужно, чтобы ты проверил дом. Проверь нового работника. Может взглянешь на сад?»

Да он издевается. Я закрываю глаза, прикладывая телефон к переносице. Пребывание в доме вызывает плохие воспоминания. Конечно, в настоящее время я стираю их благодаря этой перестройке. Комната за комнатой, но не благодаря Бет. Но, к тому времени, как я закончу, этот дом не будет иметь никакого сходства с родовым поместьем нашего отца. Я уничтожу все следы его самого и его семьи.

Но сад? Я не в силах смотреть на него. Я вижу свою мать в каждой замерзшей розе.

«Пожалуйста», просит он. «Просто посмотри. Она была бы очень счастлива».

«Я посмотрю, но никаких планов. Сад остается таким, как есть». Я не смогу изменить его, наша мать любила это сад, хотя он никогда не был ее на самом деле. Она восхищалась им во время наших каникул и была бы опечалена, узнав, что мы никогда не намеревались оставить его себе. «Мы наймем компанию по ландшафтному дизайну».

«Я знаю одного человека», отвечает он.

«Это не новость».

«Смешно. Но спасибо тебе. За то, что посмотришь». Черт побери. У него, должно быть, ПМС. «Я попрошу Анну забронировать билет. Мы поговорим о Бет, когда ты вернешься».

«Тут не о чем говорить. Увидимся в понедельник».

Глава двадцать первая

Рори

— Какую часть из того, что я сказала, ты не понимаешь, Рори? В гостинице нет номеров, нет ни одного свободного номера в любом из местных заведений типа "ночлег и завтрак" и нет мест в единственном в деревне отеле.

Пятница, вторая половина дня, и, не сумев забронировать номер в гостинице заранее, я, кажется, теперь в полной заднице. При обычных обстоятельствах я бы вздохнул с облегчением, что нет свободных номеров в несуществующих вариантах, которые Анна только что выпалила на одном дыхании, но прямо сейчас я устал, как собака; мне просто необходимо найти, где переночевать, и я даже рассматриваю варианты гостиниц "ночлег и завтрак". Ближайший приличный отель находится в нескольких милях, и у меня действительно нет сил туда добираться. Все, что я делал на этой неделе — это сидел за рулем. Такое чувство, словно моя задница чертовски долго была приклеена к сиденью огромного пикапа Кита. Не могу дождаться, когда вернусь к своему Vanquish (автомобиль марки Aston-Martin. Прим.пер.).

— И больше ничего нет? — какого хрена я позволил Киту уговорить меня на это?

На линии раздаются помехи, прежде чем она отвечает:

— Я могу предложить магазин товаров для похода.

— Давай, Энни, помоги мне. — Я отодвигаю телефон от уха, проверяя сигнал, который едва ловится, но успеваю услышать ее театральный вздох. Когда-то она была очень любезной девушкой. Давным-давно, до того, как кто-либо из нас знал, что она станет постоянным работником. — Именно ты отвечаешь за бронирование поездок, — напоминаю ей. Это часть ее работы, черт подери.

— Я старший помощник Кита, а не твой. Большую часть времени, я не знаю, где ты находишься, и меня это мало заботит. Теперь.

Она произносит последние слова практически сквозь зубы, и я рад, что она не видит, как я морщусь от досады. Ну да, может я и там побывал. В буквальном смысле. Но она не была такой раздражительной в то время, по крайней мере, не во плоти. Нет, она была более, чем дружелюбной. И безусловно соблазнительной; темные, приглашающие в кровать глаза, которые искушали меня неделями, и грудь, в которой мужчина мог бы задохнуться без единого возражения.

Все началось в офисе, в пятницу, ее последний рабочий день в компании и закончилось в воскресенье, после восхитительных выходных гостиничного траха...и звонка от Кита, который предложил ей постоянную работу. В ту пятницу она сказала мне, с тем же бесстыдством, как и во всем остальном, что Кит сунул ей двести фунтов в качестве выходного пособия, прежде чем спросила у меня, не хотел бы я сунуть ей что-нибудь другое взамен. Мы не должны были встретиться друг с другом снова, и неважно, что работали в одном здании. Но, догадайтесь, кого она обвиняет?

— Тогда, тебе придется ехать дальше. — Голос Анны прорывается сквозь миазмы воспоминаний и, да, сожалений. — В один из больших городов. Там где-то должен быть мотель или домик для туристов. Возможно хостел? — она работает в компании уже целых двенадцать месяцев, а все еще не в состоянии скрыть оттенок злорадства.

— Ах, Энни, ты ведь знаешь, что мне нравится, когда ты произносишь неприличные словечки. — Она начинает запинаться, а я усмехаюсь, куй железо, пока горячо. — Ты не позвонишь агенту коттеджа, дорогуша? Скажи им, что я заплачу по двойному тарифу.

— Меня зовут Анна, Рори. Я бы хотела, чтобы ты это запомнил.

— Энни, — я практически мурлычу в трубку. — Так много прекрасных воспоминаний. — Возможно, я немного преувеличиваю, но она... — Я ведь вряд ли забуду о тебе? — что тоже не совсем правда, потому что я довольно редко предаюсь воспоминаниям. Я отношусь больше к тому типу людей, которые живут настоящим. В моем стиле скорее поматросил и бросил. И я не планирую повторения — я бы изначально не связался с ней, если бы знал, что буду регулярно видеть ее лицо. А когда Кит узнал…с тех пор, скажем так, он проедает мне плешь, как какая-то старушка.

Его не волновало, что это была ее затея, что это она пристала ко мне. Его даже не впечатлило, как я замял любое возможное дело о сексуальном домогательстве.

"Настоящим я торжественно заявляю, что я, по своей воле, собираюсь нагнуться над столом Рори Тремейна", гласила записка, написанная почерком Анны. "В настоящее время я нахожусь в здравом уме, но должным образом отмечаю, что, если он не трахнет меня в ближайшее время, возможно сойду с ума. Короче говоря, у него есть мое разрешение хорошенько меня оттрахать. Я пишу это без принуждения, в полуобнаженном виде и будучи чертовски возбужденной.

Постскриптум, у Рори замечательный член. Он охренительно огромный! "

Он не разговаривал со мной в течение трех дней после того, как прочитал эту записку, как будто считал, что я ее диктовал.

Я понимаю, что в телефоне воцарилось молчание, поэтому отодвигаю его от уха, чтобы снова проверить сигнал. Чертова деревня.