Татьяна Аксёнова
Ретроградная звезда
© Аксёнова Т. В., 2019
© Оформление ИПО «У Никитских ворот», 2019
Признание
Вот интересно, кто-нибудь вообще читает предисловия?
Ну, кроме автора, конечно.
Надеюсь, что нет. Потому, что я сейчас начну признаваться в любви брутально и не очень поэтично.
Любовь у нас с Татьяной давняя и, слава Богу, платоническая. Иначе бы я ей не предисловия, а эпитафии писал.
Только окрыленная уникальным поэтическим талантом женщина может позволить себе порхать по жизни бабочкой и жалить, как пчела всех без разбору. Впрочем, говорят, что пчелы кусают пользительно. И ещё у них есть мёд. Божественный мёд поэзии.
За это поэтам прощается всё. И бестолковость поступков, и резкость суждений, и безбашенная неприспособленность к жизни реальной. Особенно, если мёд поэзии приносит окружающим очаровательная поэтесса.
Вот не люблю я бесполых определений. Поэзия Аксёновой настолько женственная, искренняя, что рука не поднимается приписывать ей мужицкое звание «поэт». Таня Аксёнова – барышня, даже не дама досочинявшаяся стихов до юбилейного издания, а вечно влюблённая взбалмошная девчонка. Значит всё-таки «поэтесса».
Хотя, по мастерству владения словом, по глубине и многогранности таланта Татьяна Аксёнова намного превосходит большинство стихоплётов в штанах.
Даже в этом маленьком сборнике, посвященном исключительно любви затронуто множество глубинных проблем мироздания, которые тысячи лет не могут разрешить самые многомудрые философы…
Впрочем не стоит читать предисловия к хорошей поэзии – лучше читать стихи. Учить наизусть и подбирать мелодии.
Наслаждайтесь!
Ваш Александр Чистяков, Председатель Русского литературного общества
Случай
– Где мои семнадцать лет?
– На Большом каретном…
Владимир Высоцкий
«Можжевеловый куст, можжевеловый куст»!..
Мягких шишек в иголках нет…
Был кармашек мой пуст, а фонарик столь тускл —
Не нащупывал пистолет,
Из которого выстрел не прогремит,
Как в душе моей – чёрный гром.
Ты женат и пока что не знаменит —
Зауряден, как всё кругом…
С хрустом ветер ноябрьский ломает кабан:
Треск ветвей, он из речки – шасть!
Ты целуешься, словно срываешь банк.
Жаль, что некуда нам упасть…
Полетели бы кубарем под откос,
Вдруг забывши о том, что зверь,
Ледяной и смрадный, (кой чёрт занёс?)
Там отряхивается теперь!
Наверху – прощальный рыдает клин
И роняет нам свой «курлык»,
А внизу – кабан, что приплыл один,
К отступлению не привык.
Стоя, вжавшись друг в друга – о, страшный сон! —
Столбенели мы под кустом
Без ружья, хоть охота открыть сезон,
Без костра и спичек, при том!
… Мне как будто бы снова семнадцать лет —
Жизнь рассеялась, точно дым…
Можжевельник, припрятавший пистолет,
Вздрогнет выстрелом холостым.
«Печаль в объятиях оркестр сжимала…»
Печаль в объятиях оркестр сжимала:
Виолончель рыдала скрипке: «Мало!..»
А скрипки всхлипы стоном заглушало
Гобоя жало,
Зиял рояль проёмами столетий —
Он оживал в дуэтах Доницетти,
Но в белом цвете, как и в чёрном цвете
Его лица – таился оттиск смерти…
Наш разговор под сбивчивость кларнета
Метался между тем и этим светом.
И тенью Фауста на отсветах паркета
Дрожала флейта.
Но Вы не слышали. Вы говорили: «Поздно…»
Последний день дышал тромбоном грозным,
Что от испуга, жалобно и просто
Прощал нам прозу…
Оркестр стихал – печаль владела миром,
Что от непониманья миртой вымер.
Лишь ветка слабая смычка – рапирой
Фехтует с лирой.
Мы встретились. Случайно. Вот – ошибка
В закономерностях фиоритуры гибкой
И гармоничной, как моя улыбка,
Как ночь и скрипка…
«Как жадно рябину клюют воробьи…»
Как жадно рябину клюют воробьи,
Так молча гляжу я на губы твои:
Ах, мне же без них – умереть!
Когда мы вдвоём – о другой говорят
Желанные губы – рябиновый яд:
Не слушать бы мне, не смотреть,
Уйти, отвернуться!.. Но льются стихи
Живою водою – светлы и легки,
Из уст – поцелуем – в уста.
Ещё сигарету твою докурю…
Погибелью, словно, рябина, горю,
Спаси меня, ради Христа!..
Губам суждено моим горько пылать
Стихами и жаждой, и осень – как знать? —
Отдаст им свой вещий огонь.
Я кровь на чернила свою извожу
И вновь на запретные губы гляжу,
Как птицы – зимой – на ладонь.
День Божьей Матери Казанской
День Божьей Матери Казанской
Обыкновенным мне казался
Позднеосенним, серым днём.
Снег жил ещё в утробе неба
И на моей ладони не был,
Заставив тосковать о нём…
А ты руки моей касался
В день Божьей Матери Казанской,
Но о любви мне не сказал.
Пришлось читать стихи в усадьбе,
Где после чьей-то пышной свадьбы
Нам о́тдали каминный зал…
А я всё думала: «Венчались?
Иль, может, просто так встречались,
Как принято в наш страшный век?..»
Ещё о том мне у рояля
Подумалось, что где-то в зале
Сидит бездушный человек…
Меня отпугивает это
И вновь уйду я, не согрета
Предснеговым, осенним днём
В цветах, овациях, под топот.
Зачем они камин не топят,
Заставив сожалеть о нём?..
