— Его здесь нет, — произнес Артур Гладден.

— Что значит «его здесь нет»? — рявкнул капитан Райт.

— Часовой, которого я видел, не из этого подразделения, сэр. У того человека на посту было очень необычное лицо. Грубая багровая кожа; очень большие глаза; рот… его губы, сэр, выглядели как накрашенные. Как будто это была маска. Я не увидел его здесь среди морпехов. Простите, сэр.

— У меня есть этому объяснение, сэр, — сказал Питер Гладден. Он говорил самостоятельно, без подсказки Хоара. — Однако я прошу вас услышать это в… в… — Он повернулся к Хоару, чтобы найти соответствующий термин.

— В закрытом заседании.

— Если вы ожидаете, что трибунал готов и дальше смотреть на вашу арлекинаду, мистер Гладден, — сказал капитан Райт, — то вам придется убедить весьма скептически настроенную группу офицеров, уверяю вас. Подойдите ближе — да, и вы тоже, Хоар — и объяснитесь.

На этом все офицеры трибунала сгрудились вместе и стали слушать объяснения, даваемые шепотом Хоаром и Гладденом. Последовали покачивания головами и протесты, особенно со стороны пламенного коммандера Везерби. Наконец капитан Райт резко постучал по поручню релинга.

— Мистер Хоар, мистер Гладден, — сурово сказал он, — я был бы рад позволить тянуться процедуре трибунала столь долго, сколько потребуется для поиска истины. Как вы совершенно справедливо указали, это соответствовало бы букве адмиралтейских постановлений. Однако я, как и вы сами, являюсь офицером королевского флота. Моя первейшая обязанность, так же, как и ваша, состоит в том, чтобы как можно скорее отправить все наши военно-морские силы на защиту королевства, которому мы служим. Если для того, чтобы поскорее отправить этот корабль и пять других, которыми командуют члены трибунала, на усиление эскадры лорда Нельсона, я буду вынужден завтра повесить мистера Артура Гладдена, то я сделаю это независимо от того, виновен он или нет. Если нет, он станет погибшим среди многих других. Но его смерть позволит отправить эти корабли и, таким образом, поможет спасти Англию. Итак, трибунал соглашается с вашей просьбой вести до конца дня заседание трибунала в закрытом режиме, возобновив его с восемью склянками утренней вахты. Однако, завтра в полдень, если такая необходимость возникнет, я обращусь к трибуналу с призывом объявить Артура Гладдена виновным, даже если мне самому придется сунуть голову в петлю. Заседание будет завершено и подсудимый будет повешен. Таким образом, ни минутой позже полудня корабли должны быть готовы к выходу в море, а их якоря подобраны до панера[11]. Всем все ясно, джентльмены?

Другие капитаны, Артур Гладден и оба его защитника торжественно кивнули.

— Очень хорошо. Возобновляем заседание трибунала внизу. Всех посторонних я попрошу удалиться. Ваше королевское высочество, вы предпочитаете остаться или удалитесь?

— Я останусь, сэр, — ответил герцог. — Мое присутствие, возможно, спасет ваши шеи, не так ли?

Когда приглашенные покинули «Дефайант» и трибунал вернулся в его каюту, капитан Райт обратился к Питеру Гладдену:

— Приступайте, сэр.

— Когда после опроса нескольких свидетелей я съехал на берег, — начал Гладден, — мистер Хоар попросил меня разыскать от его имени некоего знакомого ему бичкомера. Тот в свою очередь передал просьбу своим людям. Результат перед вами.

С этими словами он открыл стоявший рядом с ним чемодан и вытащил дурно пахнущий мундир королевского морского пехотинца. Мундир, линяя, местами окрасил алой краской его голубые канты.

— Этот мундир был выловлен в портсмутской гавани вечером в прошлый вторник и принесен мне и мистеру Хоару. Я уверен, каждый офицер в этой каюте признает этот факт. Тщательно осмотрев его, мистер Хоар нашел некую субстанцию на его воротнике и обшлагах. Прошу, расскажите трибуналу о том, что вы обнаружили.

— То, что я вытер с внутренней поверхности воротника и обшлагов, — прошептал Хоар, — было краской, джентльмены, смываемой краской. Я смог почувствовать ее даже на фоне запаха портовых вод. Смываемая краска, или макияж, как называют ее лягушатники, имеет характерный запах, знаете ли. — Хоар замолчал, чтобы передохнуть. — Человек, носивший этот мундир, использовал макияж. И я сомневаюсь, что какой-нибудь солдат корабельного контингента морской пехоты имел подобные вещества, не говоря уже об умении пользоваться им. Нет, человек, которого мы разыскиваем, должен быть актером — Теспианом-любителем[12], если угодно.

Хоар снова сделал паузу, как бы готовясь к битве.

— Именно в интересах получения ответов на эти вопросы я и просил вас, господин председатель, отложить заседание трибунала до завтрашнего дня — как вы установили, до восьмой склянки утренней вахты. И, наконец, я рекомендую посмотреть вечернее представление мистера Шеридана «Школа злословия» — вы найдете его интересным и познавательным.

Хотя служители уже давно погасили верхние люстры и оставили только огни рампы, занавес единственного театра Портсмута был еще не поднят. Зрители, в большинстве офицеры и их дамы, разбавленные некоторым количеством горожан, начали выражать недовольство. Перекрывая сдержанный шум, с королевской ложи донесся рык принца Уильяма, способный достичь грот-марса в штормовую погоду.

Изящная персона в черном выскользнула из-за занавеса.

— В сегодняшнем представлении в роли Чарльза Сёрфиса будет играть мистер Томас Биллингс, — объявил он. — В роли Марии будет играть мисс Оутс. — Он скользнул назад, за кулисы.

Раздался коллективный вздох женского разочарования. Ведущую романтическую роль Чарльза должен был играть второй лейтенант «Вантиджа» Перегрин Кингсли. Свежеиспеченная вдова, миссис Хэй, разумеется, не могла сейчас выступать в роли Марии.

Хоар щелкнул пальцами. Кивком предложив своим спутникам следовать за ним, он встал со своего места в задних рядах партера и вышел через главный вход. Войдя за кулисы с артистического входа, он отыскал персону в черном. Импресарио нынешнего представления, мистер ДеКурси, чуть ли не ломал себе руки.

— Где Кингсли? — спросил его Хоар.

ДеКурси закатил глаза и пожал плечами так же красноречиво, как и мистер Морроу в Веймуте.

— Кто знает? — сказал он. — Был здесь человек, юный, достойный самого Друри-Лейн[13], незаменимый в этой роли, и вот он исчез.

— Он попался! — прошептал Хоар со зловещей ухмылкой. Он так сильно хлопнул расстроенного ДеКурси по плечу, что у того выпал монокль из левого глаза. Хоар выглянул наружу  и дунул в серебряную боцманскую дудку.    

На вечерних улицах Портсмута началась шумная суматоха. Одни седлали лошадей и скакали согласно заранее полученным приказам; другие садились в поджидавшие их повозки; остальные — в основном крепкие ребята из вербовочных команд — приступили к прочесыванию темнеющих улиц в поисках исчезнувшего Кингсли.

Хоар удалился на свой командный пункт в таверне «Флотская», напротив пристани Портсмут-Хард, где ожидал донесений от поисковых групп. Туда же, среди прочих, прибыли Питер Гладден и Френсис Беннетт, а также большинство членов военного трибунала, включая капитана Райта и коммандера Везерби. Мистер Приккетт со ртом, измазанным чьим-то джемом, был уже на месте.

— Отлично, мистер Хоар! — закричал Везерби. — Ваша ловушка, похоже, славно сработала. Мои поздравления!

— Преждевременно, капитан, но тем не менее благодарю, — прошептал Хоар с немалой долей зависти. Он хорошо понимал, что ему никогда не стать кэптеном, и единственный шанс повесить «швабру»[14] на свое плечо и стать обладателем почетного титула «капитан» — это стать коммандером.

— Как вам удалось это, сэр? — спросил Райт.

— Боюсь, что я в основном догадался, сэр, — скромно ответил Хоар. — Догадки и размышления.